Благотворители Лаврецовы и их дар эстонскому народу

Благотворительность, как известно, бывает разная: скрытая, скромная или, наоборот, хвастливая, напоказ. Последняя в наше время часто преобладает, особенно перед очередными выборами в органы власти. В такой период показушные щедроты сыплются как из рога изобилия. Чего только в этом роге нет — от пакетов гречки для малоимущего электората до строительства детских площадок и спортзалов, ремонтов школ, детсадов, больниц, театров и т. п. И каждое подобное действо во многих случаях сопровождается слащавым пиаром дарителя, что называется, на каждом столбе. После выборов рог обычно закрывается, до конца каденции, а потом всё начинается сызнова… Нет, есть, конечно, приятные исключения, но их немного.

Из собрания Лаврецовых: Александр Маковский (1869–1924). "Врёт!". Работа 1897 года. Источник: Нарвский музей

Порой такие «благодеяния» бывают просто курьёзными. Автору этих строк известен случай, который, хотя и неэстетично, но символизирует всю сущность подобных лицемерных «даров». Перед выборами в местные советы некий кандидат «помог» малоимущим обитателям обычного советского дома, по своей инициативе соорудив в их облезлом парадном клетушку для консьержа. А потом напрочь забыл про неё. Консьержа так и не наняли, на оплату его труда у жильцов денег не было, а новоиспечённому народному избраннику всё это уже было до лампочки. Так и стояла пустая заколоченная будка продолжительное время, пока из неё не стало дурно пахнуть. Жильцы неоднократно обращались в ЖЭК с просьбой открыть её и сделать там дезинфекцию или вообще демонтировать. Но им неизменно отвечали, что клетка — собственность депутата, без его ведома трогать её нельзя. В конце концов, с помощью санстанции и участкового полицейского, её все же вскрыли, и оказалось, что там, простите за натурализм, крысы устроили своё кладбище. Будку продезинфицировали и вновь закрыли. После чего, спустя некоторое время, история повторилась. И жильцам вновь пришлось бороться с последствиями депутатской «помощи»…

Однако истории известны и совсем другие примеры. Когда добрые дела совершались с искренними намерениями и чистым сердцем. И не выставлялись напоказ — в соответствии со словами из Святого Евангелия «Когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне» (Мф: 6: 3-3). Очень много таких благотворителей, веривших в Бога, было в Российской империи и в Эстонии, входившей в её состав.

Это П. и С. Третьяковы, С. Морозов, С. Мамонтов, А. Бахрушин, К. Солдатенков, М. Тенишева, братья Терещенко и Симиренко и др. Они являлись очень богатыми и почитаемыми гражданами, миллионерами и одновременно очень щедрыми жертвователями, поскольку в большинстве своём были верующими и богобоязненными людьми. Опасались своего богатства и старались делиться — не ради рекламы, а ради исполнения заповедей Божиих.

Из собрания Лаврецовых: Пётр Басин (1793–1877). «Братья Гракхи с матерью Корнелией» (вторая половина XIX века). Фото: digikogu.ekm.ee

К таким благотворителям относятся и меценат из Нарвы Сергей Антонович Лаврецов (1824 [по др. данным — 1825] – 1906) и его супруга Глафира Александровна (1851–1913).

Большая часть их коллекции находится сейчас в Художественной галерее города Нарвы. Это вторая по величине в Эстонии постоянная экспозиция зарубежного искусства. Основную часть её составляет собрание, подаренное в 1902 году Сергеем Лаврецовым Нарве вместе с домом на улице Рюйтли и деньгами на содержание музея, названного в его честь.

В собрание входят работы Владимира Маковского, Лео Ларго, Ивана Айвазовского, представителей русского академизма и реализма конца XIX века и многих других выдающихся мастеров, отечественных и зарубежных. А ещё — произведения нарвских художников, которых поддерживали Лаврецовы. Всего супруги собрали более 8000 полотен.

Кроме произведений живописи и графики, в коллекции имеются этнографические находки, геологические и зоологические материалы, предметы прикладного искусства.

Сергей и Глафира Лаврецовы. Фото из открытых источников

Лаврецовы приобретали картины во время многочисленных путешествий по Империи и Европе, на различных выставках, в авторских мастерских (например, Айвазовского) и у торговцев живописью. Местных эстонских живописцев они поддерживали не только покупая их работы, но и выплачивая им стипендии. И никогда не кичились данным фактом.

Среди их стипендиатов были Адо Ваббе, Пеэт Арен, Аугуст Янсен, Николай Семёнов, Пётр Геллер, Эдуард Вербер, Николай Лунд и др.

Благотворители также финансово участвовали в строительстве Свято-Владимирского собора в Нарва-Йыэсуу и Воскресенского собора в Нарве.

В начале XX века нарвский дом Лаврецовых получил широкую известность как один из лучших провинциальных музеев Российской империи. В городе тогда смыкались три культуры — русская, эстонская и немецкая, с преобладанием русской, — и он был прекрасным средоточием всех трёх. Да и не только их.

К сожалению, затем, уже в независимой Эстонии, в период между двумя мировыми войнами, музей лишился имени его основателя, а портрет С. А. Лаврецова убрали из галереи Нарвского городского собрания. Что послужило причиной для такого несправедливого и неблагодарного решения, сейчас сказать сложно. Можно лишь догадываться: скорее всего, крайний национализм, возобладавший в уме или умах у кого-то из правящей верхушки… А затем здание, от души подаренное меценатами любимому городу, было разбомблено во время Второй мировой войны…

Дом Лаврецова в Нарве. Фото из открытых источников

В новейшее время энтузиасты — поклонники замечательных благоворителей — пытаются сохранять память о них. В 2001 году состоялось торжественное открытие памятной доски С. А. Лаврецову по адресу: Нарва-Йыэсуу, ул. Айа, 29, в доме, где он скончался в 1902 году.

Купеческий сын Сергей Лаврецов родился в в 1824 году в Санкт-Петербурге. Он проучился полтора года у дьячка, а затем занимался самообразованием, с девяти лет помогая в торговле своему отчиму, работавшему в хлебном производством. Позже Сергей трудился на государственной службе, собирая «питейные» налоги с производителей алкоголя, а в 1850-х начал собственное винно-водочное дело. Расширяя производство, в 1874 году перевёл своё товарищество в Нарву. Там и построил водочно-ректификационный за­вод.

Его считали предпринимателем, выпускавшим очень качественный продукт и заработавшим состояние исключительно своим огромным трудом. Лаврецов не имел прямого отношения к дешёвому спаиванию народа в шинках.

Сергей Антонович всегда чурался показухи и самолюбования, всего, что могло опорочить его честное имя. Как свидетельствовали современники, это был человек честных и прямых принципов.

Он активно участвовал в жизни общества, был многолетним гласным (спикером) городской думы в Нарве. Но главной задачей его жизни в зрелом возрасте стала благотворительность. Не исключено, что подтолкнула его к ней совесть благородного человека, всё-таки считавшего себя отчасти виновным в соблазне людей к пьянству.

Лаврецов являлся чле­ном ряда богоугодных заведений. На склоне лет отдавал этой заботе почти все свои деньги и время. Из многочисленных благодеяний Сергея Антоновича можно упомянуть, например, построенные им в 1902–1904 гг. в Нарве амбулаторию и родильный дом. Для их строительства предприниматель выделил 30 000 рублей (колоссальные деньги по тем временам!), а также 10 000 рублей положил на банковский вклад, с которого должны были идти проценты на функционирование лечебницы. Всё это он подарил Нарве.

Из собрания Лаврецовых: Пётр Геллер (1862–1933). «Представление воспитанниц патронессе». Картина 1892 года. Источник: Нарвский музей

Его верной подругой и единомышленницей была жена — Глафира Александровна Лаврецова (урожд. По­ленова), происходившая из уважаемой купеческой семьи. С конца 1880-х гг., начав систематически собирать произведения искусства, она посещала экспозиции, знакомилась с художниками. Знаменитые мастера с радостью дарили ей свои фотографии. У неё имелись автографы Клодта, Айвазовского, Маковского, Лагорио и др. Меценаты, приобретая их полотна, всегда старались материально поддержать авторов, в том числе и начинающих, потому и скупали даже ученические работы.

После смерти мужа Глафира Александровна стала продолжательницей его дела и тоже полностью посвятила себя благотворительности. В числе прочего она учредила ряд стипендий для бедных учеников, за свои деньги построила санаторий для больных детей в Нарва-Йыэсуу (Гунгербурге). В доме-музее Лаврецовых в Нарве часто собирались представители отечественной интеллигенции, сюда же приезжали и иностранные художники и писатели. Там бывали, например, Василий Кандинский и Марк Шагал.

Неоценимую помощь в творческом становлении Глафира Александровна оказала молодому эстонскому художнику Адо Ваббе, ставшему впоследствии гордостью эстонской живописи. Она спонсировала его учёбу в Рижской художественной школе, а позднее — в таком же заведении в Мюнхене. В доме Лаврецовых Ваббе познакомился с Кандинским и другими представителями новых течений, оказавших значительное влияние на его стиль…

Вот такими были благотворители давным-давно минувших лет. Увы, ставшие «преданьями старины глубокой».

Игорь Круглов

tribuna.ee