«Я парень, и у меня выросла женская грудь»: жизнь с гинекомастией, личный опыт

Женская грудь — это красиво. По крайней мере, если вы женщина. Аномальное увеличение молочных желез у мужчин называется гинекомасти́ей. У одних она проходит с возрастом, у других — нет, но мешает жить практически всем, кто с ней столкнулся. Своим опытом делится парень, который прошел через все прелести жизни с женской грудью. Гинекомастия может развиться из-за приема медикаментов — в частности, антидепрессантов и пищевых добавок, которые популярны у спортсменов. К болезни может привести и стресс, и нездоровый образ жизни в любом возрасте.

«Женская грудь» часто появляется у мальчиков в период гормональной перестройки: в возрасте от 12 до 15 лет, когда мужские гормоны, андрогены, и женские, эстрогены, «конкурируют» друг с другом. Иногда «женское начало» берет верх, и тогда юноши получают пухлые соски, а иногда и целую грудь.

Леше 28 лет, и он согласился рассказать нам свою историю:

«Впервые я заметил, что с моим телом что-то не так, когда мне было 14. Я перешел в девятый класс: за лето вытянулся и похудел, фигура внезапно обернулась из детской в подростковую. Типичный такой „богомол“.

Шел урок физкультуры: я забыл спортивную форму и тренировался в облегающей кофте. Посмотрев на себя в зеркало в профиль, я заметил, что мои соски немного выпирают по отношению к общей линии торса. Я не придал этому большого значения и продолжил тренировку, но осмотрев себя еще раз, понял, что мне некомфортно. Вернулся в раздевалку и накинул на себя жилетку. Вопрос был закрыт. Шла осень — пора водолазок и свитеров.

Соски выпирали всё сильнее, изменений было не скрыть.

Тогда же я впервые обратился за советом к родителям. Понимая, что пубертат — процесс причудливый, родные советовали подождать. В конце концов, организм передумает бунтовать, и моя грудь станет прежней. И я ждал. Но дождался совсем иного.

Зимой того же года я приехал на рождественскую вечеринку домой к своим репетиторам по английскому. Они собрали на праздник почти всех своих учеников — детей и подростков. В тот вечер я надел тонкую кофту защитного цвета — как мне казалось, идеальный камуфляж для сосков. И вот, медленный танец. Я пригласил одногруппницу. Заиграла музыка. Свет падал почти вертикально, превращая соски в две большие выпирающие „фиги“.

Я считал секунды до конца песни, чтобы скорее надеть пуховик и наконец убраться домой.

После этого в моей жизни наступил период мешковатых вещей, что здорово мне помогло. Соски было нетрудно скрывать массивными футболками, а их сложные паттерны визуально сглаживали контур тела. Таких я собрал целую коллекцию на все случаи жизни. Свитера заменили толстовки и плотные худи. Почти всегда я был защищен от косых взглядов и смешков одноклассников. Исключением стали ситуации, когда раздеться по пояс было необходимо: визиты к врачу, короткие моменты наготы в раздевалке. Но и тут я нашел решение.

Спустя год я с изумлением узнал, что с той же проблемой столкнулся мой лучший друг. Осознание того, что ты не один, облегчило мне жизнь: теперь можно было делиться проблемой и шутить над ней.

В интернете мы узнали, что гинекомастия была у фараона Эхнатона. „Что это у тебя, соски пухлые?“ — „Ха, соски… Это болезнь фараона!“ Не скажу, что моему товарищу было легче, но принять свое тело он смог с меньшими потерями. Он был выше, больше, и соски как бы дополняли его полноту. Ну, толстый и толстый. В моем случае, как мне казалось, гинекомастия делала из меня карикатуру на человека.

Я рос и мужал, а в жизни появились первые романтические увлечения. Стоит ли говорить, что никакой тесной связи с девушкой я себе не представлял. Снять перед ней футболку, чтобы она увидела „это“? Нет. Никогда.

Всё время я не прекращал поиска идеальной маскировки своего изъяна. Однажды я увидел в магазине женских аксессуаров специальные накладки, придуманные как раз для того, чтобы девушки могли скрывать соски под одеждой. Вот оно, решение! Разорвав упаковку, я достал тонкие патчи в форме цветочка, которые оказались совсем не такими липучими, как я ожидал, и, очевидно, подходили исключительно для носки под бюстгальтер. Я был страшно разочарован.

Она не облегала, а скорее сдавливала торс, и к тому же была очень легкой и тонкой — почти как вторая кожа. Теперь я мог спокойно и без опаски надевать футболки, сорочки и поло. Единственный минус был в том, что летом тело страшно прело от синтетики, и знойный день ощущался как полдень в Сахаре. Зато моя тайна была под замком.

Как и советовали родители, я ждал четыре года, пока гинекомастия, наконец, пройдет, но она всё не проходила. Как-то раз я спросил у своего друга: „Послушай, неужели ты правда хочешь прожить всю жизнь так — скрывая, стесняясь?“ Он ответил: „Ты знаешь, я уже смирился. Не так уж это и страшно“. Я же испытывал совсем другие чувства. Тогда я решил, что смертельно устал от своей болезни: скрывать ее уже невозможно — значит, от нее нужно избавиться.

Как оказалось, сделать это не так-то просто.

То есть с точки зрения госмедицины избавление от гинекомастии было просто моей „хотелкой“. Первым медиком, к которому я обратился со своей проблемой, был районный уролог. Он провел полный осмотр, изучил анализы крови и, не увидев сбоя в показателях гормонов, посоветовал мне бороться с сосками строительством мускулатуры: „Берешь штангу — и каждый день, каждый день. Когда будет грудь колесом, то и про соски свои забудешь“. Я был в недоумении. При моей субтильности я слабо представлял себе перспективу многолетнего бодибилдинга, зная, что гинекомастия никуда не уйдет, а просто станет менее заметной.

Вторым врачом, к которому я пришел за советом, был молодой эндокринолог. Его решением было проведение гормональной терапии. Первым делом я должен был сделать себе укол специального гормона под названием хорионический гонадотропин, чтобы реакция организма показала, какие дозы тестостерона необходимы моему организму. Укол был сделан, гормоны прописаны, но тут мне стало страшно.

От такого лечения я тоже отказался.

Я уже почти отчаялся, когда наткнулся на сайт одного хирурга, впоследствии изменившего мою жизнь. Как выяснилось, гинекомастия — это его профиль, и фотографии пациентов „до“ и „после“ вселяли в меня надежду.

Приехав на прием, я узнал, что существуют разные гинекомастии: ложные — то есть те, что развиваются на фоне ожирения; и истинные — те, что возникают на фоне гормонального сбоя. Так как моя была истинной, ни один из видов консервативного лечения (мази, таблетки) мне не подходил. А значит, выход один — удаление желез хирургическим способом, то есть мастэктомия. Стоимость процедуры оказалась немаленькой, но для 2009 года, что называется, вывозимой — около двадцати тысяч рублей.

Операция проходила в небольшой частной клинике.

Ключевым же был момент формирования „новой“ груди: хирург равномерно распределил жировую прослойку: „Нужно сделать подушку, чтобы соски не впали, а как бы лежали на естественной для себя поверхности“, — пояснил доктор. Врач наложил швы и туго замотал туловище широким эластичным бинтом, чтобы зафиксировать форму груди. Мне показали, как выглядела моя гинекомастия: ярко-желтые фиброзные „лизуны“ размером с теннисный мячик. Мне предстояла неприятная и тревожная неделя: дышать было тяжело, а спать и ходить — почти невозможно.

Я никогда не забуду день, когда мне сняли швы. Врач срезал черные нитки, пожал мне руку и пожелал удачи. Этот момент разделил мою жизнь на „до“ и „после“». Я вышел из здания клиники в одной футболке. Едва сдерживая ликование, я медленно шагал по бульвару. Вглядываясь в лица прохожих, я всерьез ожидал какой-то реакции: „Да посмотрите же, сосков-то и нет совсем!“ Но никто не обращал на меня внимания. Не на что было смотреть — просто 18-летний парень в черной футболке.

После начала учебы в университете наши дороги с другом разошлись. Но через несколько лет мы всё-таки встретились. Я рассказал ему, что удалил гинекомастию и чувствую себя счастливым. А он так и не стал ничего менять».

Комментирует Руслан Юрьевич Петрович — андролог, пластический хирург, автор сайта g-mastia.ru

«Подростковая гинекомастия, как правило, связана с отсутствием культуры питания. Всему виной джанкфуд и быстрые углеводы. В итоге мальчики достигают периода полового созревания уже с лишним весом, как правило, на пояснице, боках и животе. Из-за этого тестостерон, который должен был пойти на построение мужского тела, частично превращается в женский гормон эстрадиол в избыточной жировой клетчатке. Это и приводит к росту грудных желез у подростка.

Парадокс в том, что заложенные в нас изначально рудиментарные грудные железы „не знают“, в каком организме они находятся — женском или мужском, — и поведут себя так, как им укажут гормоны.

В некоторых случаях подростковая гинекомастия небольшого размера действительно может пройти самостоятельно. Обычно — в течение полугода после возникновения или до 15 лет. Если этого не происходит, лечение может быть только хирургическим.

Основная проблема подростковой гинекомастии — это неприятие или непонимание со стороны родителей, а также непрофессиональное отношение врачей. В моей практике был случай, когда районный эндокринолог отказался лечить подростка со словами „пусть это будет твоей личной фишкой“.

В большинстве случаев доктора предлагают ждать 18 лет, предполагая, что гинекомастия может пройти самостоятельно. Но выросшая железа не может просто взять и рассосаться. Организм так не работает. Я знаю немало примеров, когда за долгие годы ожидания подростки с женской грудью приобретали тяжелые психологические комплексы, лишали себя возможности заниматься спортом и получали нарушение осанки. Отсутствие поддержки родителей, их страх перед операцией лишь отдаляют момент избавления от гинекомастии и мешают нормально жить».

Источник