«Восстание зла»: каким бы был мир, если бы Гитлера не было

В этот день 85 лет назад президент Веймарской республики принял решение, которое стало роковым не только для Германии, но и для всего мира. После долгих колебаний глава государства Пауль Людвиг Ганс Антон фон Бенекендорф унд фон Гинденбург 30 января 1933 года назначил лидера крупнейшей партии в Рейхстаге, Адольфа Гитлера, рейхсканцлером.

Президент («хитрый лис», по прозвищу современников) инстинктивно понимал, что делать этого не стоит. Но у престарелого главы государства за полтора года до смерти уже просто не оставалось сил, чтобы сопротивляться молодым и агрессивным «лоббистам» нацистской НСДАП, тащившим его политического оппонента Гитлера к власти напролом. Да и свои собственные грешки надо было спрятать — ведь Гитлер шантажировал Гинденбурга, как сказали бы сейчас, «антикоррупционным расследованием» в Рейхстаге.

Похороны Гинденбурга. Кадр из фильма «Восстание зла»

Собственно, про путь Гитлера к абсолютной власти сказано уже, наверное, всё; препарированы все документы, опубликованы все воспоминания о том, как шайка неграмотных маньяков сумела в исторически короткий срок завладеть сердцами «самой образованной» европейской нации и превратить ее в орду послушных биороботов.

Только в кино «гитлериана» насчитывает десятки фильмов, неоспоримым шедевром среди которых является, пожалуй, вышедшая в 2003 году лента «Восстание зла» (The Rise of Evil) канадца Кристиана Дугая. (Хочется перевести это название более знакомым российскому человеку заголовком «Как закалялось зло», тем более что это вполне соответствует сюжету — но оставим официальный перевод...)

Германия без Гитлера

История не знает сослагательного наклонения, но это вовсе не означает, что сами историки никогда не задаются вопросом: а что бы было, если...? В данном случае, исследуя феномен «восстания зла», у них возникают два классических вопроса.

Первый: как могло произойти, что Гитлер, не имевший на момент начала политической карьеры ни образования, ни даже германского гражданства, ни пфеннига за душой, стал главой сперва самой массовой партии, а затем и государства?

И второй: как развивались бы мировые события, если бы Гитлера не было?

Не родился. Не пережил бы газовую атаку в 1918-м. Умер от педикулеза под мостом в Вене в 1919 году. Если бы юная Гели Раубаль ответила ему взаимностью в 1925-м и Адольф ушел бы из политики в частную жизнь, что было бы, возможно, наилучшим вариантом альтернативной истории для всего человечества. Зачем вы, девушки, красивых любите…

На последний вопрос — скорее, конечно, не исторический, а историко-фантастический, тоже была сделана попытка ответить не один раз.

Самой интересной, пожалуй, является версия Стивена Фрая — который в опубликованном в 1996 году романе «Делая историю» (Making History) пришел к парадоксальному выводу: если бы Гитлер не родился (а персонаж романа сделал все возможное, чтобы не дать родителям будущего фюрера его зачать), последствия для мира были бы… еще хуже.

Потому что, доказывает Фрай, не Гитлер создал ситуацию, приведшую ко Второй мировой войне. Это ситуация создала Гитлера. Не родился бы Ади Шикльгрубер, его место занял бы кто-то другой — и возможно, он оказался бы более рациональным, расчетливым и потому более опасным главой рейха, чем импульсивный и романтичный фюрер.

Эта версия в самом деле многократно исследовалась, но большинство историков не разделяют точку зрения Стивена Фрая, говорит историк Третьего рейха Константин Залесский.

«Фрай, как ни забавно, фактически проповедует марксистский подход к истории, в котором роль личности принижалась, а главной движущей силой исторических процессов считались законы общественного развития. То есть Гитлер или кто-то другой, но все равно был бы Третий рейх, нацизм и Вторая мировая. Но Фрай не историк, а писатель. Среди же профессиональных историков в целом сложился консенсус, что приход к власти конкретно Гитлера был связан с таким числом отдельных и не взаимосвязанных факторов, что выглядит крайне маловероятным, что такое могло произойти. Но произошло», — сказала он «Ридусу».

То, что во главе Германии стал малограмотный психопат, потребовало совпадения такого же огромного числа случайностей, сколько было необходимо, например, для возникновения жизни на Земле. Именно поэтому современники до последнего не верили в то, что вождь нацистов сумеет получить «главный приз». И именно поэтому среди непрофессиональных историков столь же много сторонников версий о «мистических силах», которые дали фюреру этот приз.

Фашизм в белых перчатках

Однако серьезные исследователи указывают, что если бы не персональные качества Адольфа Гитлера, нацистское движение не имело бы шансов завоевать то место на политической сцене Германии, которое оно завоевало к началу 1930-х годов, говорит Залесский.

«Годы после Первой мировой войны по всей Европе были годами роста фашистских движений самых разных оттенков. Это было неизбежно, ведь фашизм появился как объединение фронтовиков, разочарованных тем, что они, как им казалось, даром проливали кровь в окопах. Поскольку в выигрыше от войны остались только капиталисты, все эти партии неизбежно строились на антикапиталистической идеологии, а две из них — РСДРП в России и НСДАП в Германии — слова „социализм“ и „рабочая“ включили в свои официальные наименования», — напоминает историк.

Почти во всех европейских странах в межвоенный период фашизм не воспринимался как что-то непристойное. В той или иной мере фашистские режимы установились в Италии, Польше, Болгарии, Испании, Венгрии, Румынии, Литве, Латвии. И почти все их лидеры являлись в глазах тогдашнего мирового истеблишмента более-менее рукопожатными — вспомните, кто открывал Олимпиаду в Берлине в 1936-м, кто кому пожимал руки в Мюнхене в 1938 году или кто за кого поднимал тост в Москве в 1939-м.

Германский нацизм (вкупе с советским коммунизмом) просто оказался наиболее экстремальным проявлением тоталитарной идеологии — не случайно поэтому западные демократии рассматривали именно гитлеровскую Германию и сталинский СССР как своих главных врагов в тот период. Для Уинстона Черчилля вообще Гитлер и Сталин были (до поры до времени) одного поля ягоды.

Карикатура 1939 года

«Если бы не было персонально Гитлера, то германское фашистское движение вряд ли сильно отличалось бы от аналогичных движений в других европейских странах. Оно, конечно, играло бы какую-то роль в политической жизни Германии, но, скорее всего, оставалось бы в относительно „цивилизованных“ рамках. Это ведь именно возвышенные Гитлером Геббельс и Штрейхер заразили НСДАП антисемитизмом и дали нацистам тот вектор, который неизбежно привел к развязыванию новой войны. Если бы не личная протекция Гитлера, кто бы о них вообще узнал», — говорит исследователь.

В эпоху отсутствия телевидения его роль играли «живые» митинги. Каким бы умным ни был политик, если у него отсутствовала «уличная» харизма, у его партии не было шансов пробиться в политический мейнстрим. А по части умения заводить толпу темной, «злой» энергетикой («Восстание зла» — помните?) Гитлеру равных не было — ни в Германии, ни в Европе в целом.

«Был бы во главе НСДАП лидер взвешенный, рациональный, образованный, в десять раз умнее Гитлера — да хоть любой из спонсоров фюрера! — эта партия ничем не выделилась бы из десятков националистических партий, которыми тогда Германия кишела. Сидели бы национал-социалисты в Рейхстаге, скучно голосовали за или против законопроектов, ругались бы в своих газетах на капиталистов, немецких и иностранных… Но они не представляли бы никакой угрозы Веймарской республике, и та, скорее всего, тихо-мирно загнивала бы, превращаясь во второстепенную державу, вроде соседней Польши. И уж развязать Вторую мировую такая Германия точно не смогла бы», — считает Залесский.

Понимая, что «своими силами» неограниченную власть в стране, ограниченной демократической Веймарской конституцией, им не получить, германские капиталисты (те самые, которых Гитлер клял со всех трибун) сознательно ставили на вождя нацистов, говорит эксперт.

Для немецких «олигархов» Гитлер был таким же «политическим тараном» против Веймарской конституции, каким полвека спустя стал Борис Ельцин для российских демократов, таранивших с его помощью обветшавший советский строй. Времена, страны и обстоятельства совершенно разные, но политическая технология в обоих случая была применена одна и та же.

Гитлер был своего рода «фронтменом» немецких олигархов, которые не обладали ни харизмой, ни энергетикой, необходимой для того, чтобы протаранить Веймарскую республику, какой бы малахольной она ни была. Зато у них были деньги, на которые можно было заказать любую музыку. И по прихоти истории такой музыкой стал «Хорст Вессель».