«У меня шизофрения, и я живу нормальной жизнью»

Много ли вы знаете о шизофрении? Какие у нее бывают формы? Знаете, чем отличается простая форма от параноидной? А гебефреническая от кататонической? Знаете, что 20 миллионов человек живут с шизофренией? А кто вообще такой человек с шизофренией? Тот, кому кажется, что за ним следят? Тот, кто слышит голоса? Тот, кого вы не видите на улице, потому что он лежит в психиатрической больнице? Или все-таки видите? Андрей Яковлев из the-village.ru пообщался с москвичкой Кариной Милениной (на фото) о том, как у нее появилось заболевание, сколько голосов она слышит, что такое бред отношения, каково вести тикток о шизофрении и почему она такой же человек, как и вы.

Карина 27 лет. Глава отдела социальных сетей в Raison Ai. Все фото: Ксения Сидорова

Когда мне впервые сказали слово «шизофрения», я подумала: «Я в ***** [беде]». У меня был шок. Потом пришла мысль: «В принципе, меня и так все считали странной». У меня не было стереотипов или представлений о заболевании, я только не хотела, чтобы люди меня боялись, потому что я очень добрый и отзывчивый человек. Если надо, последнюю рубаху отдам. Но люди, когда слышат слово «шизофрения», сразу считают иначе. Обычно же людей с шизофренией представляют как людей, которые могут жить только в психдиспансере, хотя это не так.

Детство и предпосылки

Легкий флер ********* [странности] от меня с детства. Я всегда была немножко интровертом — не видела надобности в общении с людьми. Мне было интересно с собой: я закрывалась в комнате и играла. Я не боялась людей, скорее, не принимала их — мне на них все равно. Вот живут в мире мухи — пусть живут. Так же и люди.

Но родители заставляли меня общаться с людьми, потому что не общаться — ненормально. В компаниях меня, конечно, не принимали, да я и сама была не рада общаться. Уже тогда общение с людьми меня сильно выматывало физически. Также в школе у меня начался бред отношения — так называется расстройство при шизофрении. Мне казалось, что все против меня, что у людей заговор. Кто-то на меня не так посмотрел — все, я думаю, что он хочет мне зла. Эта мысль — как червь, который появляется в голове и постоянно щекочет мозг. Отвлечься от него никак нельзя.

Потом началась школа, которая и нормального человека может сломать, что уж говорить о ребенке с предпосылками. До сих пор вспоминаю то время как страшный сон. Меня буллили, причем не одноклассники, а учителя и родители сверстников. Следующий стресс — тяжелый развод родителей, из-за которого я перестала общаться с дедушкой. Он был для меня важным человеком. Вскоре он умер.

С 16 лет я восемь лет находилась в абьюзивных отношениях. Из-за них я не могла нормально воспринимать свое тело, не понимала, красивый я человек или нет, смешная или нет, умная или нет. Всегда чувствовала, что делаю недостаточно. Человек манипулировал мной, но, возможно, я чувствовала себя полноценно оттого, что рядом находился мужчина, и продолжала так жить по привычке.

В 2018 году моя любимая собака убежала с дачного участка. Я семь недель ищу её: расклеиваю по всей Новой Москве объявления, настраиваю таргетированную рекламу на людей, которые там находятся, разбрасываю свои вещи по Подольску, чтобы она учуяла запах. Поиск был огромным стрессом для меня — тогда у меня впервые начались слуховые галлюцинации. Мне казалось, я слышу её скуление на улицах. Выхожу — её нет. Думала, что просто устала.

Спустя полтора месяца мы нашли ее, и у меня случился эндорфиновый всплеск. Я взяла 100 проектов по работе, наконец бросила парня и через какое-то время нашла нового, который, правда, потом оказался еще большим абьюзером и нарциссом. Потом я уехала в Барселону, приехала, и через месяц мы расстались. Оказалось, он нашел новую девушку, но до Испании я успела устроить его к себе на работу. Мы расстались неэкологично, и на работе он продолжил моральный абьюз: например, ставил под сомнение мои профессиональные навыки. И тут меня конкретно накрыло на тему, что все против меня.

Из-за этого я стала нелюдимой. Думала, что моя лучшая подруга общается с моим бывшим у меня за спиной — короче, все крутилось вокруг него. А родители просто всегда против меня с детства. Бывало, я сижу в кафе и думаю: «У этого человека татуировка, у моего бывшего тоже, поэтому, возможно, они знакомы и этот парень плохо про меня думает». Сейчас я могу отстраниться и говорить об этом с юмором, а тогда воспринимала все всерьез.

Вскоре начались нехорошие состояния: постоянно звенело в ушах и ощущение будто в тумане — как у контуженных. Произойти это могло из-за сильного стресса, но для меня любой стресс был сильным. Например, допустила ошибку в посте или снова бывший парень прошел мимо.

Голоса в голове

Спустя месяцев пять появился голос в голове. Сначала кажется, что он твой, но он говорит не то, что тебе нравится. Ты не соглашаешься с ним, и вы спорите. Насчет чего угодно, даже формата публикации в инстаграме. Он говорит тебе: «Ты не так оделась, что ты нацепила сегодня?» А я смотрю: «Да нет, вроде нормальная я». Такой голос называется голосом оценивающего типа — он все ставит под сомнение. Визуальных галлюцинаций у меня никогда не было, монстров я не видела. Только слышала голоса, импульсы, шумы.

Болезнь крепчала, и голос говорил, что все мое окружение на работе настроено против меня: «А если все против тебя, то, может, дело в тебе? Давай-ка шею себе порежем или повесимся? Тебе самой будет лучше. Зачем нам эта тусовка, если она нам не нравится, а мы не нравимся им?» Голос детский, но точно не мой, какой-то маленькой злой девочки.

Мои галлюцинации делятся на оценивающие и императивные, то есть приказывающие. В духе: «Ты должна сделать так-то. Ты сейчас пойдешь и убьешь себя. Разрежь себе горло — тебе станет легче». В такие моменты мне тяжело, трудно дышать, и я стараюсь не оставаться одна. Спасти меня могут только люди. Когда голос приказывал разрезать горло, я сказала об этом начальнице — мы пошли в переговорку и спокойно поговорили. Она мне помогла. На нынешней работе все знают про мой диагноз. Я рассказала на собеседовании — мне нечего терять или стыдиться. Меня спросили, мешает ли заболевание работать. Если нет, то все в порядке.

В голове бывает два голоса: один — взрослой женщины, оценивающего типа. Она обычно помогает и советует сходить к психиатру. А голос маленькой девочки говорит: нет. Диалоги о рыбалке в голове ничем не остановить. Голоса могут спорить между собой, причем я понимаю, что это не я, что они чуждые мне. Просто я не имею слова в их диалоге. Однажды голос начал читать мне наизусть Достоевского, «Униженных и оскорбленных». Я читала эту книгу, но дословно, конечно, не помню.

Как только появились голоса, я пошла к психотерапевту, которая диагностировала биполярное расстройство, прописала антидепрессанты и суперлегкий нейролептик. От лекарств ничего не изменилось, а когда пошло ухудшение, она отправила к психиатру. Я подумала: «О, Карина, всю жизнь тебя называли ******** [странной], и вот приехали».

Мой первый психиатр, старая женщина, которой я была совсем не интересна, работала по принципу «я тебе — лекарство, ты мне — деньги». Курс был тяжелым: антидепрессанты, два вида нейролептиков, транквилизаторы, бустер нейролептиков — мне постоянно хотелось спать. Во время вхождения в курс у меня даже случилась паническая атака. Потому что тебя всегда тошнит, сухость во рту, ты не понимаешь, что происходит с твоим телом, и тебе страшно. При этом голос в голове ушел.

Потом психиатр обронила фразу: «Вот родишь — и пройдет твое заболевание». Я сразу поняла, что нужно уходить. В целом я никогда не ходила к бесплатным врачам, потому что боюсь попадания в ПНД. Но и эта женщина в выписке мне написала не «параноидная шизофрения», а «эндогенное заболевание». «Девочка, ты себе всю жизнь хочешь испортить? У тебя не так все плохо, ты сможешь работать, возможно, заведешь детей», — сказала она.

При этом меня уволили с прошлой работы из-за диагноза. Моя руководительница училась со мной в одном институте, и, как я считала, у нас были хорошие отношения. Но после того, как я ей рассказала про шизофрению, меня через две недели уволили, потому что я могу быть опасна для коллектива. Я была в шоке — я же хорошо работаю!

Хотя в то время мне было тяжело из-за таблеток. Как будто их суть не в том, чтобы вылечить, а в том, чтобы ты себя настолько херово чувствовал, что думал только о том, как бы не упасть в обморок. Естественно, я стала очень тихой. А так как мне казалось, что меня все ненавидят, я боялась любого вопроса. А если мне давали фидбэк о работе, могла агрессивно защищаться.

Отношение родителей и друзей

Родители говорят, что в роду у нас не было людей с шизофренией. Ее точные причины неизвестны, но я считаю, что шизофрения — как рак: есть почти у всех, но активизируется у некоторых. Возможно, если бы в детстве я не испытала столько триггеров, шизофрения не проявилась бы. Я думаю, человек всю жизнь может прожить с ней и даже не понять этого.

Мои родители не признают психотерапию и психиатрию. Для них важно, что скажут другие люди, как на нас посмотрят в обществе. В подростковом возрасте я просила перевести меня в другую школу, потому что я плачу каждую перемену, но мне говорили, что школа — это школа жизни и ее надо пережить. Когда я рассказала им о диагнозе, они не хотели верить, говорили, что занимаюсь херней и выбрала неправильного психиатра. Я им показала распечатки с заключениями четырех врачей, но окончательно они поверили только после двух попыток ухода из мира. Сейчас мы особо не общаемся на эту тему, но они спрашивают, как у меня дела и хожу ли я к врачу. В целом они не понимают, как реагировать на мое заболевание, и часто пытаются перевести разговор в шутку.

У меня пара-тройка друзей, с лучшей подругой знакомы почти десять лет. Все как на подбор: много работают, как и я, поэтому мы видимся раз в три месяца, всех все устраивает. Такая тактика помогает мне не перегорать от общения. Но когда мы встречаемся, мы гуляем минимум четыре-пять часов. Идем куда глаза глядят. Можем встретиться на «Сухаревской», пешком дойти через «Парк культуры» к Воробьевым горам, потом до «Киевской», после еще куда-нибудь.

Любовь к животным

Я веган уже два года и вегетарианка пять лет. Мне нравятся животные и растения. Я к ним отношусь более щепетильно, чем к людям. Я ощущаю связь с животными и нравлюсь им. Когда прихожу в гости и мне говорят не трогать кошку, потому что она злая, я спокойно беру ее на руки. Люблю всех животных, но больше других — бездомных. Мне нравится их спасать. У нас дома живут спасенные кот и кошка. А когда жила с мамой, спасла двух собак, одну из которых мы вытащили из торфяного болота. Вторую нашли на автостоянке.

А котенок, когда его спасли, был при смерти: ветеринары сказали, что никогда не видели живых паразитов в ушах животных. Еще у него был сильно поврежден один глаз — он до сих пор черный, поэтому мы назвали кошку Один. Второго взяла на «Авито» в конце лета. У него на фото была наглая морда — он будто ставил под сомнение любого, на кого посмотрит. Оказалось, его спасли из затопленного подвала. Назвали Юлиусом в честь философа Юлиуса Эволы.

Попытки суицида

Я принимала таблетки, и все было хорошо, пока в сентябре 2020 года я не подумала: «У меня все под контролем, симптомы ушли, зачем мне лекарства?» Я решила, что выздоровела. Вдобавок рассталась с мудаками, нашла новую работу и встретила идеального мужчину, и в августе он мне сделал предложение. Конечно, я ему сразу сказала, что у меня проблемы. Но мы жили вместе, и локдаун укрепил наши отношения.

Без таблеток я ухожу в себя или могу начать реветь без причины посреди улицы. Причина — стрессы. Новая работа оказалась нервной, плюс на меня давила подготовка свадьбы буквально за месяц. Вернулись бредовые мысли: все коллеги стали потихонечку врагами. Мужа то люблю не могу, то «пошел на хер, я тебе не нужна, зачем ты меня в жены взял». Муж офигевал, но ссор у нас не было. Он спокойно говорил, что все не так и мне кажется.

Меня триггерит от нахождения в обществе, потому что люди могут представлять для меня опасность. Все, кому я не дала свой кредит доверия, а его сложно заработать. Поначалу я кажусь дружелюбной, общительной, веселой и классной, хотя внутри очень страшно. Потом я сближаюсь с человеком и все больше думаю: «Чего он со мной общается, может, ему что-то от меня надо? Может, он друг врагов и хочет сделать мне плохо?» В эти моменты я отдаляюсь от человека, а в тяжелые периоды могу наезжать. Как-то я обвиняла лучшую подругу, что она не хочет со мной видеться, избегает меня, стыдится. На следующий день всегда пишу, что мне стыдно. Многие перестают общаться после такого поведения — но я и рада. Значит, они не готовы быть со мной.

В январе этого года муж уехал играть концерт в Петербург, а я осталась одна дома. Снова слышала звуки в ушах — они буквально пульсировали. Мне тяжело спать одной в квартире, и я не спала. Сутки, двое, трое. Пишу ему — он отвечает: «Потерпи, все хорошо, я уже скоро приеду».

Мне очень хотелось спать. Подумала: сейчас выпью чуть больше и усну. Я не хотела умирать, но плохо соображала. От одной таблетки спишь восемь часов, а я выпила штук пять — остальные не вошли. Когда я перестала чувствовать ноги, немного пришла в себя и позвонила другу. Попросила спасти меня. Всем было страшно — когда друг приехал и открыл дверь, я уже сползла на пол, но адреналин херачил и я не заснула. Он потащил меня в ванную, где я выблевала таблетки. Когда муж приехал, его всего трясло. С тех пор у него много седых волос.

Меня в тиктоке порой спрашивают, как муж относится к моей шизофрении. А я не понимаю вопроса. Если бы он как-то к ней относился, я бы за него замуж не вышла. Муж — моя опора. Он знает, что мне здесь плохо, и я держусь только ради него. Я ему рассказываю абсолютно все. Порой говорю: «Давай разведемся, ты же видишь, что так будет всю жизнь». Он говорит: нет — ведет меня к врачу, изучает литературу, помогает во всем. Он замечательный человек — таких сейчас либо мало, либо совсем нет.

Муж меня убеждал снова ходить к врачу. Я пошла к прогрессивному психиатру, который на первом приеме сказал, что я его не убедила в своей шизофрении. Я сразу сказала «до свидания». Шизофрения — это совсем не то заболевание, которое стоит придумывать.

В феврале я второй раз чуть не ушла из жизни. Довели на работе, я снова была одна дома, накручивала себя, вернулись мысли, что все плохие — эдакие диалоги о рыбалке. Думала: «Мне здесь очень плохо. Если после смерти ничего нет, так это замечательно». Я пыталась повеситься, но простыня порвалась. Это был не перформанс для кого-то, я была одна дома и думала о себе.

После я нашла прекрасного психиатра, которая предложила разбирать мою болезнь и жизнь с самого начала. Мы много разговариваем про вещи, которые меня нервируют, вспоминаем детство. Мои родители — довольно холодные люди, и у них никогда не было времени на меня. Я даже просила учителей не вызывать их в школу, потому что мама работает, у нее много дел. Может быть, поэтому мне сейчас в принципе сложно просить помощи.

В первые пару сеансов я выписала все моменты из детства, которые меня когда-либо подломили. И сейчас мы разбираем их — двигаемся по нашему контент-плану. Сейчас мы все еще разбираем маму, поэтому нам еще долго. Дай бог 1 % от всего массива разобрали.

Любимый муж и работа

Конфликтов с мужем у нас не бывает, мы живем в гармонии. Ругались, только когда не жили вместе. Муж у меня закрытый, не любит общаться в интернете, и в течение дня до него не допишешься. Поэтому я все время нервничала, накручивала себя. Сейчас, бывает, спорим, но не ругаемся. Можем поспорить из-за подкаста: например, если он монтирует, а я рядом сажусь и придираюсь к своему голосу, фразам на записи.

Почти все свободное время мы проводим вместе. Любим читать и обсуждать книги, гуляем, смотрим сериалы. У нас одна библиотека на двоих. Недавно читали и обсуждали Воннегута. Я вообще много читаю, еще недавно больше 100 книг в год. Поэтому обычно советую мужу, что выбрать. Порой вместе ходим в книжный, а когда он не знает, что выбрать, я ему советую. Из последнего мне понравились «Философия постмодерна», «Мать Тьма», «Сирены Титана».

Еще люблю и коллекционирую комиксы: больше всего мне нравится издание Dark Horse и графические романы по типу «Мауса», «Персеполиса». Когда мы с мужем путешествуем, обязательно заходим в магазин комиксов и берем нечто национальное. Например, в прошлом году привезли турецкие комиксы и графические романы. Еще мне очень нравится коллекционировать фигурки Funko Pop — у меня целая ниша под потолок заставлена ими, и останавливаться я не намерена.

Я хожу к мужу на концерты, и каждый раз он переживает, потому что мне тяжело из-за большого количества людей. В пятницу были в «Мутаборе», я взяла себя в руки, и все прошло нормально. Но удовольствия не получила. Не могу сказать, что люблю дет-метал, который он играет, но мне нравятся его тексты и то, как увлечение стало чем-то серьезным. Я вижу, что он погружен в свое дело с головой.

Из последнего просмотренного понравился фильм про буллинг на Okko. Про «Игру в кальмара» говорить не буду — лучше про «Уборщицу» тоже на Netflix. Еще очень нравится сериал «Корона». Как и многие, люблю документалки про серийных убийц и мультфильмы. Из последних мультиков выделю «Корпорацию „Заговор“», «Туко и Берти», «Мою веселую тетю».

Когда мы с мужем начинали встречаться, он очень хотел, чтобы я посмотрела «Ведьмака». Мне не нравится этот сериал, и я сказала, что посмотрю только со своим мужем. Вот поженились — теперь приходится смотреть.

Наши отношения с мужем держатся на взаимоуважении и доверии. Еще на дружбе — важно дружить с человеком, которого любишь. Я считаю, что женишься один раз в жизни, и муж тоже так думает. Поэтому, когда влюбленность проходить, важно, чтобы что-то осталось за ней.

Мой муж очень спокойный и ответственный. Во мне ему нравится, что, несмотря на мою периодическую грусть, я всегда при деле. Не сижу дома и не выдумываю себе проблемы. Еще я достаточно веселая и умею отстаивать права. Почти на каждом его концерте ругаюсь с организаторами, потому что они косячат.

Я очень люблю работать. Порой провожу на работе по 11 часов, но удаленно не люблю работать, потому что еще больше увлекаюсь и даже забываю поесть. Я давно знала, кем хочу стать, и работаю по специальности — в технологическом стартапе в отделе маркетинга. Отвечаю за контент и креатив. В работе полностью реализую себя. Возможно, если бы не было шизофрении, я бы ни хера не делала. Порой мне кажется, что суперздоровые люди, выросшие в полноценных хороших семьях, — инфантильные эгоисты, которые ни к чему не стремятся. Если бы не моя болезнь, я бы не пыталась доказать людям, чего я стою, и не встретила своего мужа.

Музыка, подкасты и рисование

Я люблю музыку, но ненавижу дроун, потому что он похож на сильные шумы в моей голове. Чтобы не слышать звуков в голове, я много слушаю музыку и подкасты. Смотрю фильмы, шоу на ютьюбе. Из подкастов нравятся «Что случилось», «Сперва роди», «Это разве секс?».

У меня самой есть подкаст «Патрик на линии». Я читаю много исследований, связанных с прогнозированием макротрендов в мире, да и в целом потребляю много информации про соцсети, интернет. Друзья давно говорили, что пора мне самой делиться знаниями. Муж купил оборудование и говорит: давай. К тому же в этом занятии не надо взаимодействовать с людьми, ездить куда-либо. Мой подкаст — для эсэмэмщиков и маркетологов. Для каждого выпуска я делаю исследование — например, зачем брендам идти в тикток. В некоторые выпуски я зову гостей и после таких записей отменяю все планы, сплю по шесть часов.

Когда у меня случаются тяжелые периоды или я чувствую, что скоро сорвусь, я рисую. Так мне становится лучше: я отключаюсь и стараюсь выжать максимум из своих чувств. Рисую на холсте акрилом. Порой сверху приклеиваю шнурки или кругляшки. Обычно фон всегда черный — это мой внутренний мир. В последнее время на фоне выкладываю сферу. Желтая — как надежда на что-то, синяя — как мое состояние меланхолии. На третьей картине под названием «Маня» рисую яркие разноцветные шнурки. Я хочу продавать свои работы, а вырученные деньги перечислять в Фонд помощи душевнобольным. Но пока стесняюсь — вдруг люди не примут мое творчество. Скажут, что сделала ***** [ерунду] или что хайпую.

Недавно нашла классную художницу, которая делает крутые маски, планирую делать нечто подобное. Мне нравится идея безликости. Меня настоящую люди не совсем принимают, поэтому порой я надеваю маску. В то же время не хочу, чтобы в творчестве видели конкретно меня, — хочу, чтобы видели всех, кто болеет шизофренией.

Я не хочу рассказывать историю своей жизни, хочу показать, что люди с заболеваниями нормальны. Многие считают шизофрению слабоумием, но, как правило, люди с такой болезнью очень умные. Болезнь многогранная, и не все с шизофренией становятся маньяками. Человек, больной шизофренией, и психопат — это разные вещи. Нужно не навешивать ярлыки, а смотреть глубже в человека. Да, можно ужаснуться, но можно и открыть много классных вещей.

Потеря памяти и агрессия

Последние два месяца у меня ухудшение. Я периодически теряю память — голова как тумблер, перенапрягается и выключается. Первый раз это произошло, когда мы с мужем шли по набережной и обсуждали знакомых. Я помню, что в голове зазвучал дроун, а мир стал серым. Мне казалось, что я замолчала и иду спокойно. Надоела мне тема обсуждения. Потом прихожу в себя, а мы выходим в своем районе из метро. Он говорит: «Ну ты успокоилась?» Оказалось, прошло 40 минут, и все это время я ругала знакомых, а потом перешла на проблемы образования, говорила, что всех надо посадить. Конечно, я сильно испугалась и позвонила врачу.

Самый долгий провал длился полтора часа. Я пошла в кафе «Мох» в Artplay на свой последний ужин. Думала: поем, а потом пойду под поезд. Меня забрала подруга. Она говорит: «Приезжаю, а ты ешь молча, вся в слезах. Увожу тебя в машину, а ты начинаешь орать. Просить, чтобы тебя отпустили, и говоришь, что не сделала ничего плохого. Бьешь по креслу, потом замолкаешь и тихо говоришь несколько раз „спасибо“». Пришла в себя, когда мы уже подъезжали к моему дому.

Ухудшение произошло из-за того, что кто-то снова перестал пить таблетки. «Ой, спать не хочется, я такая продуктивная — устрою себе медикаментозные каникулы». Я не особо осознанная в этом плане, к тому же пить таблетки выматывает: из-за них сухость во рту, общая сонливость, вялые мышцы, кружится голова.

Шизофрения — это нормально

Мне нормально живется, я привыкла. Да, бывают тяжелые эпизоды, когда сильно устаю, но в целом я такая же, как вы, только с небольшой особенностью. Я веду тикток, где рассказываю общую информацию про шизофрению и про себя. Недавно я проводила прямой эфир, во время которого отвечала на вопросы, рассказывала про диагностику шизофрении. Мне поставили 5 тысяч лайков, и удивительно, что не было ни одного плохого комментария.

Я хочу показать, что с заболеванием можно жить и добиваться целей. Многие с шизофренией быстро опускают руки, думают, что не найдут нормальную работу, и хотят как можно быстрее получить инвалидность с пособием. Я их не осуждаю, но можно и по-другому.

Есть и другая крайность. Многие до последнего считают, что у них все классно, просто они мнительные. В итоге доводят себя до состояния, когда остается только ехать в ПНД. А с шизофренией можно спокойно жить и семью заводить. Я прочитала исследование, что если женщина больна, а партнер здоровый, то при столкновении побеждает здоровый ген.

Когда-нибудь мы с мужем заведем ребенка. Многие считают, что такие, как я, не должны размножаться, но я хочу ребенка. Пока что не готова морально, хотя финансово все условия есть. Я боюсь послеродовой депрессии, боюсь всего ментального. Хочу сначала разобраться в себе, а потом давать жизнь.

Даже если ребенок родится с геном шизофрении, я сделаю все, чтобы его не триггернуло в жизни. Когда человек растет в хорошей среде, его сложно сломать. Хочу, чтобы мой ребенок понимал, что может подойти в любой момент к родителям и ему дадут правильный совет и поддержат. А когда ты один и тебе надо самому учиться, ты испытываешь стресс. Да, он укрепляет людей, но какой ценой.

Источник

Для примера одна из острых форм шизофрении: