Юло Вооглайд: наше образование — последний гвоздь в гроб Эстонии, дети трясутся от страха на уроках

«Система образования — это последний гвоздь в гроб Эстонии, поскольку уничтожает творческий подход на корню, — считает ученый-обществовед Юло Вооглайд, анализируя причины проблем в области школьного образования в нашей стране, — построение системы осталось неизменным с советских времен, аналогичным плановой экономике. Когда в школе интересно, когда там творческая обстановка, дети вообще не устают».

В каком состоянии, по-вашему, находится сейчас образование в Эстонии, почему школа доставляет детям так мало радости, почему они считают, что им там не интересно?

Я не знаю другой сферы, которая была бы в Эстонии в худшем положении, чем даваемое здесь образование. Причин такого положения много. Вся наша система образования заострена на оценку, она формалистична и непродуктивна. Совершенно нормальная ситуация, когда учитель заходит в класс, отмечает отсутствующих и начинает вызывать к доске, и тогда какое-то время все трясутся от страха, чтобы не вызвали его. Затем учитель объясняет новый материал, дает задание на дом, на чем урок и заканчивается. И такая шарманка крутится из года в год, творческим отношением к делу нигде и не пахнет.

Вся система образования исходит из того, что главное — это оценка. Учитель выставляет довольно много оценок, и именно оценка превращает в формальность все обучение. Я много раз спрашивал у учителей, что означает выставленная ими оценка, например, когда ученик получает «тройку», что это должно означать? Учитель отвечает, что ученик ответа не знал, что позволяет мне предположить, что оценивается наличие знаний. Но, как мне кажется, учитывать надо и то, умеет ли ученик применять знания, которыми обладает.

Как же надо вести урок, чтобы детям было интересно, а учеба была творческой? Дети у нас страшно устают от перегрузки.

Ценность представляет собой личность, способная на творчество, исследование, открытие, способная испытывать от этого радость, помогать другим. Только творчество на самом деле развивает ученика. Кстати, и учителя.

Таким образом, представление о ходе дел у ученика складывается не только в результате учебы, но и в процессе мышления, а если он мыслить не умеет, то и понять ничего не сможет. Можно заставить ребенка в обязательном порядке что —то заучить, или делать. Можно зазубривать, пока не зафиксируется в башке, ограничивая, скажем, свободу передвижения и действий ребенка: к компьютеру для игры не подойдешь, или во двор не выйдешь, пока все не вызубришь. Таким образом, вероятно, действительно можно заставить что-то заучить, даже что-то делать более или менее удовлетворительно, но заставить понять — невозможно. А ценностью является не только знание и умение, но триединство —знание, умение и понимание.

Парадигма системы образования, однако, такова, что ее структура сохранилась с советского времени. Ее не меняли. Если бы у нас и в экономике продолжало существовать плановое хозяйство, то я хотел бы посмотреть, как оно функционировало!

PISA тест, из которого мы исходим, показывает не фактические знания, а некоторые навыки учащихся девятых классов. И на этом основании делается вывод о системе образования в целом — если это не чушь, то что?

Что надо бы сделать, чтобы дети осмеливались соучаствовать в уроке? Ведь дети в Эстонии не осмеливаются дискутировать с учителем, спорить с ним, поскольку все имеет только один-единственный правильный ответ. Но так никогда думать не научишься!

Это очень важная тема, просто-таки критически важная. Представьте себе, что я нарисовал вам четырехугольник и спрашиваю: что это? Вы отвечаете, что это — четырехугольник, а я говорю, что вы ошибаетесь, потому что это — дно пирамиды, вид снизу. Теперь я рисую точно такой же четырехугольник, прочерчивая линии через углы, из-за чего в центре образуется крест, и опять спрашиваю: что это? И это опять-таки пирамида, только вид сверху. Затем рисую треугольник — это вид пирамиды сбоку.

Таким образом, все четыре рисунка — пирамида, и все ответы правильны, а не то, чтобы один был правильный, а остальные — нет. Правильных ответов на один и тот же вопрос может быть множество. Их отсутствие - это такое дичайшее явление в эстонской школе, что за такое издевательство над детьми и их истязание, я считаю, кое-кого и посадить бы не мешало.

Школа сегодня — это орган, производящий в принудительном порядке единообразие, а не место раскрытия пестроты и многообразия мира?

Среди конституционных прав человека, как известно, зафиксировано право на образование, но это право превращено в обязанность ходить в школу. Ты должен ходить в ту школу, в которую велено, делать там то, что велено, а потом стоит ли удивляться, что дети не хотят идти в школу, что им там не интересно, они устали и отупели. Портятся отношения между детьми, получает распространение издевательство, а пребывание вынужденно в такой ситуации, конечно, сильно утомляет. Когда в школе интересно, когда там царит открытая, творческая, приятная обстановка, дети вообще не устают.

Но на творчество и исследование не может подвигнуть человек, который сам никогда ничего не создавал и не исследовал. Все упирается в личность, а не в знания, то есть вопрос в учителе, в его способности к творчеству, а не в знании предмета.

Оправдывают ли свое существование элитные школы?

Элитные школы ведь не сами по себе возникли, и не по чьей-то злой воле. Они возникли потому, что плохи общеобразовательные остальные школы. Зачастую никто не осмеливается критиковать общеобразовательные школы из опасения, что опять кого-то уволят. Люди понимают, что такое образование не годится, но сказать это вслух не смеют. На самом деле, все школы должны быть элитными. Сейчас создано довольно много частных школ, и не потому, что у людей много денег, а потому, что они хотят видеть детей образованными людьми. Я не знаю, что может быть важнее!

В чем смысл образования — диплом в кармане или способность к обучению, способность справляться с жизненными реалиями?

Образование невозможно дать в каком-то одном месте и каким-то одним способом. Человек становится образованным под воздействием множества факторов. Школа занимает среди них очень важное место, но и семья тоже, другие общественные институты. К тому времени, как ребенок идет в школу, он получает уже очень многое. У него есть самосознание, есть осознание собственного «Я», он владеет родным языком, умеет спрашивать и отвечать, он многое понимает, многие вещи имеют для него смысл. У него уже есть какое-то представление обо всем том, от чего зависит его дальнейшая жизнь. Если рассматривать образование как процесс, то образование — это пожизненный ряд формирования готовностей. Возникает вопрос, почему и к чему должен быть готов человек на разных этапах жизни?

К моменту поступления в школу он должен быть готов к тому, чтобы там самостоятельно справляться. В какой-то момент он должен быть готов к тому, чтобы идти работать, содержать свой дом и семью. Здесь можно было бы задаться вопросом: в каком возрасте и к чему должен быть готов человек? Например, к защите самого себя и своих близких, защите своей родины и идеалов.

Но эти готовности сами по себе не формируются. И в гимназии надо добиваться не единственной готовности — как-нибудь поступить в университет. Это не может быть единственной целью. Целью должна стать и выработка способности жить гражданином, представителем культуры в обществе, работать и создавать, общаться с людьми. Но у нас в системе образования сейчас высшая цель —выполнение государственной программы обучения.

Почему систему образования не удается сделать такой, чтобы у детей и учителей было в школе больше творчества, чтобы образование способствовало обновлению всего общества?

На самом деле, здесь мы имеем дело с более глубокими проблемами, на уровне корневой системы. Начнем со времен первого правительства Марта Лаара — с 1992 года. Их рейтинг тогда, в середине января, был где-то около 3 процентов, ясно было, что в Рийгикогу они не попадут. И тогда появился плакат Сулева Вахтра "Очистим площадку!".

Народу этот дворник понравился, в марте рейтинг вырос настолько, что Isamaliit выиграл выборы. Такая вот случилась метаморфоза. Но они никогда не задумывались над тем, что делать, если им придется формировать правительство. Лаар хорошо знал две темы: лесные браться и духи Старого города. Он же историк. И вдруг стал премьер-министром.

Получилось так, что министерские посты заняли люди, для которых эта ответственная должность была вообще первой в таком роде. В один прекрасный момент пришлось принимать решения, об ответственности за то, чтобы эти решения к чему-то приводили, и речи быть не могло. Возник своего рода провал с компетентностью, с чего все и началось.

Если говорить о нынешнем правительстве, то там только один на самом деле изучал то, чем он занимается Урмас Рейнсалу, он — юрист. Остальные 15 министров, изучали кто что. Подготовка министра образования ограничивается усвоенным тем, что он смог усвоить, будучи сам школьником. Если ходит шутка, что конец образования близок, то лично я ничего смешного в этом не вижу. Если говорить о министре социальных дел, то следовало бы задать ему вопрос: что вообще существует социального в обществе? Но у него это спрашивать бессмысленно. Не знает этого и министр внутренних дел. А таковыми являются равенство, отчуждение, маргинальность, конформизм. Они и значения этих слов не знают, хотя это крайне важно. Вопрос не в том, чтобы ребенок ходил в школу, а в общей образованности.

Так что проблемы нашего образования находят выражение и в очень слабых навыках руководства у наших министров, плохая система образования порождает плохие правительства и министров?

Я полагаю, что нынешние министры и сами не знают, чем они руководят и на что должны обращать внимание при управлении, что способствует и что препятствует управлению. Арто Аасмяэ проводит административную реформу, но я спросил бы: а ясно ли, на основе чего оценивать управление: По каким показателям можно сказать, что управление осуществляется хорошо или плохо? Нет таких критериев.

Общество, которое не пронизано прямыми и обратными связями, в принципе не управляемо. Если рассматривать различные сферы, в том числе и образование, то принимающий решения должен обладать даром предвидения на отдаленное будущее — процесс становится перспективным тогда, когда его организатор знает, чего он хочет достичь. Учитывать надо текущие результаты, чтобы в последующих действиях поступать разумнее и не повторять ошибок, которые завели нас в болото. Таким образом, если необразованность не есть гвоздь в гроб Эстонии, то что это?