Валовая, Домская, Новая: незаменимая лестница Паткуля
Ровно 120 лет тому назад путь от Балтийского вокзала на Тоомпеа стал для пешеходов в два раза короче: 6 октября 1903 года открылась нынешняя Паткулевская лестница.
Принято считать, что на протяжении большей части таллиннской истории Верхний город соединялся с остальным миром двумя путями: проезжей улицей Пикк-ялг и пешеходной — Люхике-ялг. Преуменьшать значение двух «ног» для функционирования городской инфраструктуры было бы невозможно, да и неправомочно — однако единственными в своем роде они, видимо, все же не были.
Пять путей
Во всяком случае, некая небольшая калитка в стене Большой вышгородской крепости, судя по всему, наличествовала с южной стороны уже в Средние века — а, значит, имелась и какая-никакая тропинка, ведущая к ним.
Ситуация радикальным образом переменилась в последней трети XVII века, когда шведские власти приняли решение модернизировать укрепления Ревеля, возведя вокруг существующих крепостных стен кольцо бастионов.
Одновременно со строительством бастионного пояса в Верхнем городе были выстроены и новые ворота — Рижские, они же — Домбергские. Со стороны Тынисмяги к ним, по трассе современной улицы Тоомпеа, тянулся длинный деревянный мост.
Четвертый и пятый пути с Вышгорода в Нижний город появились уже после демилитаризации ревельской крепости и передачи былых укреплений во владения магистрата: в 1856-м была проложена Фальги теэ, четыре года спустя — Команданди теэ.
На какое-то время этого оказалось вполне достаточно. Но — всего на считанные десятилетия: к концу XIX столетия и население административного центра Эстляндской губернии совершило небывалый скачок, и топография города изменилась.
Во-первых, с 1891 года в особняк, выстроенный лет за сто до того помещиком Петером фон Стенбоком, въехал Ревельско-гапсальский мировой съезд — иными словами, суд по вопросам крестьянского землевладения.
Во-вторых, весной 1900 года был освящен православный собор Александра Невского, значительная часть прихожан которого к остзейскому дворянству не относилась и жила совсем не в особняках Тоомпеа.
Становилось ясно: существующих к тому времени путей сообщения Верхнего города с Нижним становится недостаточно. Создание дополнительного, нового, оставалось вопросом времени.
Сплошная выгода
«Доставление способов сообщения с различными частями города входит в круг обязанностей городского управления», — писал автор опубликованного летом 1902 года «Ревельскими известиями» письма.
Автор его, укрывшийся за псевдонимом «Обыватель», отмечал, что для посещения ряда правительственных учреждений, горожанину, живущему за Балтийским вокзалом, приходится, делать крюк через улицу Пикк-Ялг.
«В настоящее время производятся работы по укреплению склона горы со стороны станции железной дороги, — продолжал автор газетной заметки. — Причем для рабочих и подъема строительного материала устроены по склону деревянные сходни».
Ежедневное наблюдение за пользующихся этим подъемом строителями вызвало у корреспондента мысль: а почему бы не соорудить на их месте постоянную лестницу, польза от которой для всего города была бы, по его мнению, безусловная и однозначная.
Прежде всего — само время подъема из Нижнего города в Верхний для жителей «завокзальных» кварталов сократилось бы на четверть часа минимум. Кроме того, в выигрыше оказались бы и чиновники государственных присутственных мест.
«Разрешится, до известной степени, и квартирный вопрос для многих служащих на Вышгороде, — размышлял «Обыватель». -Для удобства доступа к месту службы им окажется возможным снимать квартиры за полотном железной дороги».
Выгода от сооружения нового подъема на Тоомпеа, как добавлял он, будет и для домовладельцев, жалующихся на то, что жилье в Каламая пока снимают те, у кого, в отличие от госслужащих, нет достаточного регулярного жалования. «Стоимость постоянной лестницы, вероятно, 250-300 рублей, -рассуждал автор письма в редакцию. — А пока на месте работ имеются временные приспособления для рабочих и подъема строительного материала — и того меньше».
Общими усилиями
Калькуляции, похоже, оказались слишком оптимистичными: в ответ на публикацию, отреферированную эстонской и немецкой прессой, городские власти сообщили, что проект для них дороговат.
Спустя месяц управа сообщила, что за его реализацию она возьмется лишь в том случае, если суд, через двор которого пролегает кратчайший путь на Вышгород, тоже примет участие в реализации нужной затеи.
Кроме того, отцы города отметили: разрешение на свободный проход через территорию судебного присутствия всех желающих может быть осуществлен только в случае получения специального разрешения Министерства юстиции.
По возвращению из отпуска к делу подключился председатель мирового съезда г-н. Свистунов, столичное начальство свое добро дало, и уже в октябре 1902 года ревельские газеты сообщали, что на сооружение новой лестницы получено добро.
Говоря строго, речь шла не совсем о лестнице — скорее, о каскаде перетекающих друг в друга пологих пандусов, усыпанных гравием. Вдоль них было решено установить деревянные перила и три газовых фонаря, а также скамейки для отдыха пешеходов.
Только самый верхний отрезок подъема был оборудован полусотней ступеней из гранита и металлическими поручнями. Интересно, что изначально они должны были вести к смотровой площадке, выстроить которую предполагали еще в конце XIX века.
Завершался подъем кованной калиткой, открытой с восьми утра и до конца приема у судейских чиновников. В пять вечера двери закрывали на ключ, а над ними вывешивали флажок — чтобы не было нужды подниматься в гору зазря.
После Февральской революции в прессе стали появляться заметки — пора, мол, сделать доступ в былой оплот остзейских баронов круглосуточным, но воротца в конце лестницы закрывали вплоть до конца тридцатых годов.
* * *
Открытую для пешеходов 6 октября 1903 года лестницу эстонская периодика поначалу нарекла Валовой, немецкая — Домской, русская же — Новой: современное название закрепилось лет двадцать спустя.
Существует, конечно, легенда, что проектировщиком ее был некий инженер Паткуль — то ли однофамилец, то ли даже потомок Дитриха Фридриха фон Паткуля, последнего коменданта Ревеля времен шведского владычества.
Впрочем, статья газеты Revalische Zeitung, приуроченная к открытию вышгородского подъема, упоминает исключительно строительного подрядчика барона Майделя и городского садовника Валкера.
Своим происхождением звучный топоним обязан, все же, не создателю лестницы, а фортификационному сооружению бастионного пояса — расположенному у самого ее основания Паткулевскому редуту.
Реконструированная полвека тому назад — именно тогда она обзавелась 157 ступеньками на всем протяжении — и модернизированная в девяностые годы, она бессменно служит горожанам и туристам.
Йосеф Кац | «Столица»
Комментарии
Отправить комментарий