Чтобы понять причину войн и конфликтов, нужно понять, почему вдруг люди, вчера жившие вместе, оказались врагами. Мотивации настолько сильны, что они не поддаются никаким разумным доводам и объяснениям. Каковы эти причины? А они есть. И они непреодолимы. И они вне разума. По крайней мере — нашего.
 
Вот об этом мне бы хотелось поделиться своими мыслями. Разумеется, заранее принеся извинения за посредственность изложения материала. Но с сохранением сути.
 
Все в мироздании подчинено одному — воспроизводству себе подобного. Воспроизводство, в свою очередь, обусловлено и абсолютно жестко подчинено двум непреложным факторам — соперничеству и экспансии.

Модель и смысл бытия в мироздании для всех одни, и лежат в этих двух данностях:
1) экспансия территориальная (а также культурная и ментальная у человека) — с целью обеспечения максимально полноценных условий для воспроизводства;
 
2) соперничество — с целью воспроизводства максимально здорового потомства от максимально подходящего партнера.
 
(И космический хаос с разбегающимися галактиками, и колонии микробов выполняют ту же задачу. Различия только в специфике.)

Все наши поступки лежат в этой плоскости и мотивированы этой данностью. Естественно, с многочисленным и неизбежным разнообразием .
 

Мир очень сложен и разнолик, чрезвычайно заманчив и любопытен, но он подчинен главному закону мироздания — воспроизводству себе подобного
 
(Ответ на вопрос, зачем все это, зачем мироздание и мы в нем — есть недоступная нам тайна Творца. Как бы это наивно ни звучало. Мы во вселенной практически ничто.)
 
Экспансия и соперничество — единственные и уникальные механизмы для сохранения и развития вида. Все остальное — путь в никуда. Путь в небытие через деградацию.
 
Это и есть одна из причин разнообразия в природе. В этом причина разности этносов и цивилизаций.
 
Именно эта разность обуславливает их перманентную борьбу за место и условия для воспроизводства себе подобного, а необходимость борьбы держит в тонусе весь организм, совершенствуя и сохраняя его здоровым. Что, в свою очередь, обеспечивает производство полноценного и здорового потомства.
 
Это уникальный, гармоничный и непрерывающийся цикл самовоспроизводства, обновления, очищения и совершенствования.
 
Это матрица, данность и первоначальный замысел Творца, и единственная форма для выживания.
 
Для выживания мы должны быть разными. А это значит — быть вынужденными состоять в перманентной конкуренции. И это значит — быть здоровыми.
 
Мир людей (как и все мироздание) сшит как лоскутное одеяло — из разных цветов и оттенков. Оттенков ментальных в первую очередь.

Которые, в свою очередь, обуславливают оттенки и культурные, и религиозные, и нравственные. Эти индикаторы нашей разности и уникальности. Соприкасаясь и конкурируя своими «разностями», мы развиваемся.
 
Что касается человека, то он единственное в мироздании существо, обладающее некой духовной надстройкой над физическим началом — высокоорганизованным разумом (душой?). И поэтому у него должен быть (и есть) дополнительный, духовный элемент для поддержания и идентификации своей уникальности, а значит — соперничества и развития в этой сфере.
 
И это тоже данность. И она, наша уникальность, как соперничество и экспансия, поставлена Творцом выше нашего разума, и управляется инстинктом. Что есть непреодолимый фактор для нашего разума.
 
И эта духовная данность выражена, как правило, в религии. В этом уникальном для каждого этноса видении мира и мироустройства, и как следствие, собственного уклада жизни в нем.
 
И это второй (а может, и первый) после экспансии спусковой крючок войны.
 
Слепой войны на уничтожение. Ради сохранения идентичности как механизма развития своей популяции в конкурентной борьбе с другими (иначе гибель через деградацию).
 
Это есть третья (присущая только человеку) данность для выживания и развития. И она также слепа, как соперничество и экспансия. Это инстинктивный и ключевой механизм не физического, но духовного развития. В духовном соперничестве с другими.

Примером необратимости этой данности могут служить попытки ассимиляции этносов. Они безуспешны. И если можно как-то адаптировать (не ассимилировать) отдельных (склонных) представителей, то целый этнос — никогда. (Яркий пример — трагедия канадских индейцев, которым пытались навязать канадское «счастье». Но авторам было невдомек, что, создавая индейцев, Творец позаботился и об их индейском счастье. И оно им дорого не меньше, чем авторам их канадское.)
 
Попытки добровольной самоизоляции так же пагубны, как и попытки ассимиляции. Это две стороны одной медали. Бурное развитие многочисленных античных народов Средиземноморья — достаточный для этого пример. Именно благодаря этому средиземноморскому кипящему котлу человечество вышло из пещер. И нет примеров обратных. Замкнутое пространство идеально только для процесса гниения.
 
В однородной среде мы погибнем, как погибает стало антилоп, заполонившее степь и съевшее корма — или заболевшее и заразившее всех собратьев без санитаров-хищников. Как погибает бесконтрольно разросшийся, но когда то благоухающий сад. Благоухающий — именно в соперничестве. Пусть соперником и был садовник, обрубающий ветки.
 
Так и погибает определенный этнос или цивилизация, деградирующий под доминантой лени. (К чему всегда стремится любой организм, освобожденный от бремени выживания.) Лени как физической, так и моральной. Этого обратного знака соперничества
 
Так гибли все великие империи и цивилизации. Побеждали всех, достигали могущества — и получали некий смертельный вирус беззаботности. Который и предрешал их судьбу.
 
Что мы наблюдаем и теперь — на Западе. Где за последние 20 лет (после распада СССР как главной конкурирующей составляющей) расцвел пышным цветом весь набор людских пороков.
 
Эти пороки, как вирусы, сопровождали человечество всегда (как минимум с библейского Содома). Они просто спят и ждут своего часа. И час пробивает. Пробивает с победой, когда приходит время привольной жизни.
 
Казалось бы! Но с исчезновением повода и мотивации для борьбы исчезает стимул не только к совершенству, но и к поддержанию просто здоровой формы.
 
И поэтому в природе победитель без соперника не нужен. Не нужен потому, что он, лишившись постоянной и здоровой конкуренции, деградирует и не в состоянии производить на свет здоровое и нужное (по меркам Творца) потомство.
 
И на смену приходит новый, закаленный в борьбе, а значит — более здоровый лидер.
 

И природа предусмотрела механизм самоликвидации проигравшего
 
Через деградацию. У людей первые признаки деградации лежат в смене нравственных ориентиров, в основе которых лежит либерализм (см. ниже).
 
Причем проигрышем в данном случае является сытость и видимые, а вернее придуманные человеком атрибуты благополучия. А они, как правило, противоположны соперничеству и выживанию. Т.е. замыслу Творца.
 
Здесь также примешивается еще один фактор — фактор возраста этноса. По Л. Гумилеву, этот возраст составляет примерно 1750 лет (см. «Пассионарная теория этногенеза»). Но это отдельная тема, хотя примерно о том же.
 
Примерно 1700 лет назад зарождающийся, молодой европейский этнос нанес сокрушительный удар стареющему Риму. Теперь стареющую Европу ждет участь Рима — только от молодой и пассионарной (термин Л. Гумилева) мусульманской цивилизации.
 
Цивилизации (очень важная деталь!) с иррациональной, по европейским понятиям и догмам, моделью поведения и «глупой» непотребительской философией в жизни. Но с главной составляющей промысла Творца — воспроизводством себе подобного!
 
В данной теории есть парадоксальная иррациональность (по нашим меркам), но и единственный шанс для выживания. (сверхрациональность, по меркам Творца). В единстве и борьбе противоположностей. В этом классическом законе диалектики, сформулированном Ф.Энгельсом («Движение и развитие в природе, обществе и мышлении обусловлено раздвоением единого на взаимопроникающие противоположности и разрешением возникающих противоречий между ними через борьбу»).
 
На философии атрибутов благополучия и модели потребления как главной составляющей этой атрибутики следует остановиться подробнее.
 
Остановиться потому, что именно эта модель поведения и образа жизни является (наряду с войнами религиозными) одним из основных факторов неоправданных войн и конфликтов.
 
Подменяя и замещая собой конфликты как природную данность по завоеванию территорий для воспроизводства.
 
Потребность в потреблении ради потребления, являясь пороком, вносит алчные и неконтролируемые мотивы в поведение людей, что способствует военной экспансии, но ради потребления. И обязательно безграничного и ненасытного. Т.е. по сути — рабского.
 
Как упоминалось выше, у высокоорганизованных существ (человека), кроме территориальной экспансии для воспроизводства, присутствует экспансия культурная и ментальная. Она очень многогранна и включает в себя как достижения в науке и технике (что ставит на вершину смысла жизни западная цивилизация), так и духовные порывы (к чему склонны остальные цивилизации, составляющие ¾ населения земли).
 
Но Запад, в силу своей рациональности, а по сути — в потребительско-рабской доминанте, причислил эти ¾ к низшему сословию. Объявив ценностью и смыслом бытия то, что тебя окружает, а не то, что у тебя внутри. А если и есть что-то внутри, то это должно служить приумножению декораций вокруг себя.
 

Правило «необходимо лишь необходимое» — не для Запада
 
(Н. Бердяев считал, что современная цивилизация «есть подмена цели жизни средствами жизни, орудиями жизни».)
 
И когда, например, говорят «весь цивилизованный мир», то имеется в виду исключительно эта, западная (в основном англосакская) потребительская часть населения Земли. Будто бы остальные ¾ не есть мир и не есть цивилизации.
 
Если брать критерием цивилизованности потребление, то, народ Перу, например, выглядел бы не менее цивилизованным, чем потомки Колумба, если перуанцам возвратить вывезенное в несметных количествах золото и серебро инков. Да и на вершине научной цивилизации они были тоже, для своего времени, конечно. Если бы не «просветительская» деятельность европейцев, то развитие той части света пошло бы по другому руслу — к тому же имея тот, огромный материальный потенциал. И кто может исключить то, что в рабстве алчности Европа отвернула их от более высокого пути развития?

И такие сценарии далеко не единичны. Индийцы, например (кто бы мог подумать!), получившие независимость, вдруг стали стремительно развиваться. Научно преуспевать.
 
И наоборот, колыбель цивилизации — Средиземноморье и Междуречье перепаханы бомбами. Уничтожаются ценнейшие памятники культуры и архитектуры. (Духовность есть ничто в глазах потребителя. Разве что вывезти ее в европейские музеи и заработать на этом.)
 
Такое потребительское мерило западной цивилизации к другим народам видится как минимум незаслуженно высокомерным и предвзятым.
 
Хотя бы даже по причине того, что ответ от Творца на вопрос «зачем мы здесь?» еще никем не получен
 
А Творец, в том или ином виде, несомненно существует. Даже если он в виде сингулярности Большого взрыва. Автора которого мы, в свою очередь, назвать тоже затрудняемся. Ибо теория сотворения мира из Ничто (creatio ex nihilo) некорректна и предполагает Нечто, из чего можно что-то создать. И глупо бы выглядела грандиозная идея создания этим Нечто бездонного Мирозданья с Homo sapiens внутри для банальной цели — наращивания личного потребления. Без какой-либо, даже умозрительно рациональной и реально необходимой в жизни цели.
 
Хотя воспроизводство также нуждается в потреблении, но оно на определенном этапе начинает извращаться гедонистской философией либералов (этим спящим до часа Х вирусом человечества), возводится в культ и обращается на службу личному Эго.
 

Либерализм тоже есть данность

Он рождается и живет вместе с этносом так же, как с человеком рождается и живет некий механизм старения. Механизм старения приводит к физической смерти человека, а либерализм, развиваясь и постепенно доминируя с возрастом этноса, приводит к его моральной смерти. Как правило через генерируемые либералами пороки, не свойственные никому и нигде в природе. И на это место приходит кто-то другой, со здоровой (по меркам Творца) ментальностью. Здесь нет ничего необычного, это норма. И ей подчиняется все в природе. И для человека ничего не придумано специального.
 
Все во вселенной устроено по одному принципу.
 
Это просто разновидность пищевой цепочки. В которой прошлые ментальные, технические и культурные наработки состарившегося этноса «поедаются» другими. Более молодыми и сильными. В природе царят рационализм и щедрость. В ней ничего не пропадает. (Да и сама Европа до сих пор «доедает» культурное наследие древнего Рима или Греции, например.)
 
Но в западной системе координат именно эта — потребительская — доминанта и превалирует, и беспардонно навязывается как единственно правильная.
 
Часто через доминирующую силу, что есть результат рациональности, самонадеянно возведенный во вселенскую истину. И эта присущая западной цивилизации черта (нахрапистость, заносчивость и непоколебимая вера в свою потребительскую истину) есть также данность.
 
По этой теории выходит, что достижение гармонии в мироздании и земная миссия людей заключается в потреблении, и единственно возможно через доминанту личного потребления?
 
Но при ближайшем рассмотрении эта теория несостоятельна и не выдерживает критики.
 
Наоборот, все в природе блистает и источает простоту, щедрость и отдачу. Если в природе что-то приобретается, то через расточительство. Это один из парадоксов природы.
 
Антизакон в нашем понимании. По которому получить можно только отдавая (не оттуда ли библейское «не оскудеет рука дающего»?).
 
И наоборот — чем больше стараешься потребить, тем выше ненасытность. И человек в этом контексте, с его догмами ненасытности, выглядит более чем дико и архаично. (Не о таких ли людях-гробах говорил Христос: «...Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты...» Из гл. 23, Евангелие от Матфея.)
 
С некоторых пор нам навязан рефлекс счастья через повышение пресловутого ВВП. Но не даден ответ, а зачем его нужно обязательно и неуклонно повышать? (Иначе как объяснить, что у детей Дарфура, например, как не было, так и нет простой питьевой воды.)
 
Повышать ВВП ценой уничтожения всего и вся вокруг себя — и видеть умирающих от жажды.
 
Мне в этом контексте, наоборот, кажется: нужно стараться прожить жизнь при минимальном увеличении и максимально рациональном использовании ВВП, а значит — с максимальной пользой для природы и утоления элементарной жажды. «Мир достаточно велик, чтобы удовлетворить нужды любого человека, и слишком мал, чтобы удовлетворить человеческую жадность». — М.Ганди.
 
Выходит, что мы повышаем ВВП, чтобы утолить алчность горстки безумцев среди нас.
 
Но в том мире, мире золотого тельца, насыщения нет. Это тушение пожара бензином. Это насмешка Творца над нашим Эго. Добровольное рабство длиною в жизнь. Старая притча о царе Мидасе. Но, в отличие от притчи, эти господа не спешат отдать все золото мира за веснушки на лице.
 
Потребление и экспансия для развития — разные вещи. В потреблении, в этой эгоистической преисподней, воспроизводству места нет. Этот инстинкт отсекается проросшими в благодатной либеральной среде ростками феминизма, педерастии, неги и вседозволенности как смысла бытия. И — самое главное! — без малейшей надежды на насыщение.
 
И одно из ужаснейших проявлений — это феминизм. Это саморазрушающееся и разрушающее все вокруг изобретение. Вы видели когда-нибудь фото оскалившихся в гневе феминисток на митингах? Какие страдания и пытки нужно применить к человеку, до какой степени отчаяния его довести, чтобы привести его в такое состояние?
 
Даже эшафот с палачом не доводят до такой степени гнева и страдания. Но с ними ничего не делали! Они живут в разумном достатке. Более того, это, как правило, обеспеченная прослойка людей с самой широчайшей свободой.
 
Тогда что это за явление? Чего реально им недостает? Рационального объяснения нет.
 
Это явление лежит вне пределов человеческого разума. Этот механизм не поддается нашему контролю и анализу. Он иррационален в нашем понимании.
 
Это еще один парадокс (вернее, подтверждение антизакона потребления): из свободы, сытости и вседозволенности в реальности мы получаем обратное — страдания и горе.

 

---

Кстати, о свободе. Ее нельзя ни отнять, ни дать или подарить

Это понятие философское,  и оно связано с душевной гармонией человека. Есть гармония — есть свобода. И никак иначе (в Византии было понятие — Божественная свобода).
 
Затворник в келье более свободен и мудр, чем либерал, мечущийся по миру и митингам, требуя Свободу и Счастье у правителей, соседей, и даже у жены и собственной тещи.
 
И вопрос весь в том, что у затворника есть гармония в душе, а у либерала, как эксцентричной натуры, ее нет и никогда не будет. Это поиск вчерашнего дня и прошлогоднего снега. Тоска по недостижимому.
 
Этот каприз имеет те же корни, что и капризы барышень легкого поведения. Родство душ прослеживается. Более того, оно имеется. Но это отдельная тема.
 
В данном контексте можно говорить разве что о свободе передвижения, например. Только это можно запрещать или разрешать. Т.е. потребительское общество и понятию «свобода», придает чисто прикладное, потребительское, приземленное значение, а не свободу божественную, к чему стремились в той же Византии.
 

---

Но вернемся к феминизму. У женщины есть мощные инстинкты, и они созданы для сохранения потомства, т.е. созидания. В феминизме они переориентированы на разрушение и саморазрушение. Требуя и получая немыслимые, т.е. иррациональные привилегии, мы становимся на путь разрушения. В данном примере — разрушения семьи как основной базы воспроизводства.
 
Только в гармонии двух полов, через продление рода лежит путь к счастью, гармонии и пониманию мира. 

Это есть не что иное, как Вселенская благодарность Творца человеку за исполнение главной миссии на земле. Это есть наивысшее и доступное нам наслаждение и гармония. Но только в обмен на выполнение долга перед Создателем.
 
Все наши попытки искать счастья вне этого — пустое и бездарное прожигание такой уникальной данности, как жизнь.
 
Или что такое получившие в наше время большое распространение педерастия, лесбиянство и педофилия? Это сбитый ориентир непреодолимого желания воспроизводства.
 
О невозможности бороться с этим главным инстинктом говорит тот факт, что даже угрозы, тюрьма и смертная казнь не в состоянии удержать от этого, пусть и переориентированного инстинкта. Наше сознание и сила воли — ничто по сравнению с инстинктом воспроизводства. Он лежит вне пределов нашего разума.
 
Но (все идет по плану самоликвидации) одни пороки уже воспеваются (педерастия), а другие пока критикуются (педофилия). Но это пока. Ибо тенденции и логика упадочного общества таковы, что границы будут расширяться, и мы увидим еще и коней в сенатах (по аналогии с Римом), и острова на картах. Если не Лесбос, как в древней Греции, то острова геев скоро, видимо, будут.
 
Содом уже на пороге. Ибо, как говорил мудрец, нет ничего нового под солнцем.
 
Все возвращается на круги своя и идет по кругу. Или, как писал Ф.Тютчев: «Напрасный труд! Нет, их не вразумишь: чем либеральней, тем они пошлее; цивилизация для них фетиш, но недоступна им ее идея».
 
(Чем я больше наблюдаю за происходящим в мире, тем мне больше духовная иррациональность и жертвенность представляется неким эталоном некой сакральной рациональности, для измерения которой сегодняшний западный потребительский инструментарий очень примитивен и груб. Иррациональный душевный хаос сродни хаосу космическому, являющемуся на самом деле эталоном гармонии и порядка в долгосрочной перспективе.)
 
Говоря о соперничестве и экспансии, следует добавить (как говорилось выше): это та среда, которая позволяет быть сильным и здоровым организмом.
 
И самое главное, не дает бесконтрольного и монопольного воспроизводства и экспансии одного вида. Что губительно для этого же вида. Губительно — через отсутствие врагов и соперников.

Другими словами, только смертельная схватка с конкурентом позволяет виду жить и развиваться.
 
И этому процессу и подчинено, и им охвачено все мирозданье. От соловьиных трелей до оленьих турниров. От изнуряющих диет до дворцов и бриллиантов. От животной и бесконтрольной ненависти до миллионных состояний, брошенных к ногам вчера еще незнакомого и чужого человека.
 
В этой иррациональности заложены великий смысл и логика. По идентификации подходящей и лучшей пары в том числе. Идентификации на генном уровне той единственно нужной особи для воспроизводства максимально здорового и нужного (по меркам Творца) потомства.
 
Возможно, нужного через несколько поколений, но именно в рамках этой цепочки. Возможно, нужного для каких-то неведомых нам целей в других мирах и измерениях.
 

Но цель во всем этом одна — воспроизводство. Через конкурентную борьбу

И если здоровый организм вешает на шею бриллианты или покупает «Феррари» для (пусть и фиктивного) поднятия своей репродуктивной ценности в глазах желаемого объекта, то потребительски ориентированная особь делает все это для собственной неги и наслаждения. Другими словами, механизм поиска лучшего партнера для воспроизводства лучшего потомства превращен в механизм удовлетворения личного Эго.
 
Удовлетворение через рождение потомства слишком обременительно для ориентированной на потребление души и идет вразрез с праздностью как смыслом бытия.
 
Кто-то правильно заметил, что потребление по своей сути бесплодно. И это логично.
 
Воспроизводство — единственный инстинкт (самый сильный и мощный), который заставляет нас делать массу иррациональных безумств ради решения единственной и рациональнейшей задачи — продления рода. (Что лишний раз подтверждает гармонию в непостижимой нам иррациональности Творца.)
 
Это единственная мотивация, с которой человек (и не только) с удовольствием принимает смерть. Принимает ради шанса продлить род с наиболее перспективным партнером. Выбранным по совершенно неизвестным нам критериям, но гораздо более рациональным и неизмеримо мощным и правильным, чем выбор ментальный.
 
Это уровень неких тонких материй, о наличии которых мы можем только догадываться.
 
Растительный мир также поражает своей щедростью (а правильнее сказать — иррациональной жертвенностью) ради воспроизводства. Обилие плодов — это не что иное, как плата за то, чтобы мы взяли плод и уронили где-то семя этого плода, и оно бы взошло и выросло.
 
Ароматы цветочных полей — это тоже соперничество, соперничество и благодарность за опыление, а значит, возможность оставить себе подобного.
 
Этому высшему предназначению отдается все самое лучшее, и с невероятной щедростью.
 
И пышущая здоровьем юность дана для этого, а не для подиумов по удовлетворению деградирующей похоти. И мир культуры и искусства (в чистом виде) — это не что иное, как пропаганда и воспевание величия тех чувств, с которыми связано воспроизводство. Вернее — неопреодолимая жажда воспроизводства заставляет нас выражать это чувство через искусство.
 
Но он, этот мир, также может меняться на фазе деградации. Он принимает форму декаданса и воспевает прелесть упадка нравов. Т.е. работает в том же ключе. В ключе деградации.
 
На предварительном этапе, входя в поле чисто материального потребления и исключительно материальной оценки, навязанной спекулянтами-торговцами (которые, в свою очередь, есть паразиты на теле процветающего либерального Эго), предметы искусства стали прикрытием и индульгенцией от бездарности, глупости и жажды насыщения Эго. И уж никак не эстетического наслаждения. Это заменено на менее обременительное закатывание глаз, прямо пропорциональное приклеенному барыгами ценнику в известных домах.
 
(Тема вовлечения культуры в пропаганду, власть и политику отдельна и огромна — и уходит она, культура, туда, в политику и воспевание пороков, по причине угасания инстинкта воспроизводства. Доминанты подменяются.)
 
Через примеры искусства мы может пронаблюдать эволюционные периоды западной цивилизации. 

От рафаэлевских Мадонн эпохи Возрождения, с ярко выраженными репродуктивными признаками, до сегодняшних худосочных и бесполых существ под названием — модель. Здесь неприкрыто прослеживаются предпочтения того и этого периода.
 
Матрица, контролирующая высшую нервную деятельность, скорректировала модель поведения и предпочтений на психическом уровне. И то, что считалось когда-то диагнозом, сегодня — предмет почитания, уважения и подражания.
 
Вирус привит и начал свою работу. Это сродни вирусу моды, когда вдруг на всех континетах в течение короткого времени вдруг всем начинают нравиться, например, короткие прически или узкие брюки. Хотя еще вчера всем (и искренне) нравились длинные волосы и широкие штаны.
 
И если вчера общество, имея здоровую критическую массу, служило порокам сдерживающим фактором, то теперь наоборот — идеология воспевания пороков заражает здоровый организм. Процесс гниения становится необратимым.
 
Но это все относится к народам и цивилизациям в стадии упадка. По возрастной причине этноса и, как следствие, по причине потери конкурентоспособности в воспроизводстве, а значит, ненужности, и даже вредности в данном процессе (по критериям Творца), а значит — самоликвидации. Как финальной стадии всего сущего в нашем видимом и ощущаемом нами мироздании.
 
Духовность, как и плоть, имеет стадии молодости, старости и смерти.
 
Если смотреть на восходящую сегодня мусульманскую цивилизацию (а ведь она не нова), то прослеживается одна важная деталь. После относительного упадка она могла возродиться, во многом благодаря религиозному радикализму.
 
Выходит, что именно это (абсолютное безумие и глупость в глазах потребительско-либерального общества) и есть та единственная истина, которая способна нас возродить.
 
И, видимо, недаром в Европе возрастают консервативные тенденции (эти соломинки для утопающих) в той части общества, которая еще не успела заразиться и пока может понять и осознать тупиковую идеологию потребителей и либералов.
 
Или, когда говорят о Риме, о его падении, то почему-то замалчивают, что на самом деле Рим не пал под ударами готов в пятом столетии. Он перевоплотился в Византию, наследницу Рима, и прожил еще тысячу лет! Прожил даже не благодаря христианству (оно уже было и в классическом Риме), а именно — православному радикализму. Особенно в период своего становления (эпоха Юстиниана). Бурное развитие во имя Бога, а не личного Эго.
 
Парадокс, непостижимый для либеральной философии.
 
Византия, кстати, особо не афишируется на Западе (взять хотя бы гуманизацию Римского права византийцами, чем мы пользуемся до сих пор. О котором упоминают усеченно и сухо — Римское право). И это закономерно — это разная, конкурирующая ментальность (мы же не прославляем нашего соперника, посягающего на нашу невесту. Здесь инстинкт тот же).
 

Так же как замалчивается сегодня и Россия

Как замалчивалась и оттеснялась всегда. И никакие исторические жертвы России не всколыхнули ни одной клетки души.
 
И так будет всегда. И не потому, что русские хуже. А потому, что русские неприкрыто заявляют себя как конкуренты. И первичен здесь духовный потенциал, он придает силы, а не блеск витрин. И эта данность спасала Россию всегда: «В чем правда, брат?»
 
И наоборот. В ельцинский период, после отказа чуть ли не от своего существования, к России стала проявляться симпатия. И никак не жалость к полнейшей нищете. Теперь же, с кратным улучшением жизни (почему не повод порадоваться за соседа?) — а нет, наоборот, стали лихорадочно отыскивать какие то соринки в глазу, проявлять граничащую с патологией жалость и участливость к каким то мифическим «простым» людям.
 
И как результат имеем разительную картину: нищая ельцинская Россия прекрасна, а развивающаяся путинская Россия — ужасна. А причина одна — свалить и принизить конкурента. И «искренняя жалость» — лишь обезоруживающий инструмент. Нож за голенищем.
 
Как все мы делаем и инстинктивно будем делать, принижая достоинства соперника. И вера в свою «правду» непоколебима. Радоваться успехам конкурента в матрице не заложено. Такова данность, и цена ей — жизнь и место под солнцем.
 
Яркий пример — сочинская Олимпиада. Где все свелось к тщательному поиску «компромата» на «путинскую Россию» в выгребных ямах окружающих Сочи деревень, поиску бродячих собак по необъятным просторам России. И глуповатые ухмылки из за углов при виде свободно гуляющей собаки или растущего лопуха во дворе есть не что иное, как несоблюдение моральной гигиены ухмыляющихся.

(Почему мне не может быть мил дикорастущий лопух во дворе?)
 
Допускала ли подобную моральную нечистоплотность «дикая» Россия? В Торонто, например, да и где угодно?

И она, эта ментальность, была разной тогда, она разная есть и сейчас. (Мы — те же готы и византийцы. Только на новом витке технического развития.)
 
Падение Рима привело к двум ветвям цивилизации:
 
— К Византии, с ее главной доминантой — умервщление плоти и возвышение духа (апофеоз — монахи-столпники).

Последующий преемник — Россия.
 
— И к собственно варварам-готам, с доминантой завоеваний ради лучшей жизни (читай — потребления).

Последующий преемник — Запад.
 
И теперешняя Россия, преемница Византии (преемница по душевному порыву, а не по выгоде), и теперешний Запад проповедуют примерно те же ценности, что и тогда.
 
Запад имеет цель улучшить материальную составляющую, Россия — духовную. 

Пусть и очень дорогой ценой, ценой качества жизни. Но приоритеты не поменялись. И не поменяются.
 
Эта программа заложена в этносе. И это не инициатива очередного вождя. Он лишь ее, эту программу, озвучивает. В этом и есть «мудрость» правителя. Понимать свой народ, а не слушать советы извне. Пусть даже самые искренние. Они хороши тому, от кого исходят.

В связи с этим, как подтверждение, уместен один парадокс.

Россия, слывущая на Западе воплощением агрессии, никогда ничего ни у кого не брала. Наоборот, делилась последним. И жертвовала самым ценным.

Рецепты от войны

«Запад-миротворец» никогда не оставался без материальной выгоды, какие бы ценности не проповедовал. Будь то миссионерство крестоносцев на конях или насаждение демократии на авианосцах. 

А зачем, например, русскому Ивану из Рязани (условно) нужно было сложить голову за сохранение таких памятников архитектуры, как Пражский град или Будапешт? Почему не пойти по более простому пути? Почему было не разбомбить их, как Дрезден, и вернуться победителем домой? Ответ прост. Разные матрицы.
 
У того Ивана она — духовная (пусть и в рваной фуфайке). Он — тот же византийский аскет-столпник, для которого умерщвление тела ничто, а демонстрация духа — всё. И фуфайка на нем потому, что она для него ничего не значит. (Костюмы — одежда фарисеев)
 
 
Извините, но не могу удержаться! Процитирую фронтовичку Юлию Друнину:
 
Целовались.
Плакали
И пели.
Шли в штыки.
И прямо на бегу
Девочка в заштопанной шинели
Разбросала руки на снегу.

Мама!
Мама!
Я дошла до цели...
Но в степи, на волжском берегу,
Девочка в заштопанной шинели
Разбросала руки на снегу.

 
И злободневный сегодня вопрос по Крыму имеет простое объяснение. Россия в душевном порыве (опять закономерность) в 90-е годы отдала все. Мир в тот период пребывал в ступоре от щедрот. Подписывались любые договора.

Эйфория обещанного Западом «вечного мира» и любви увлекла так, что были отданы в чужие руки и собственные люди, и территории.
 
Теперь они вернулись назад. А что же обещанный западом «вечный мир»? А он тот же. Частокол ракет вокруг России сужается и совершенствуется. И это есть чудовищная провокация и двуличие для православной системы координат и понятиях о справедливости. И в событиях в Крыму виноват именно этот фактор. Но это данность. (Православное благородство и жертвенность «поедаются» Западом с большим аппетитом, и, с не меньшим апломбом и надменностью, требуется добавка.)
 
Каждому в отдельности присущ именно его стиль. И он впечатан в матрицу и преподносится нашему сознанию как единственная истина.
 
(Такая же «единственно правильная» модель прививается сегодня мусульманами в Европе, как европейцами прививалась на Востоке «правильная европейская» — при спасении Гроба Господня, например.)
 
И церковный радикализм России последних лет — это духовный ответ практичному Западу. И Pussy Riot можно характеризовать как вариант византийского иконоборчества. И блеск Константинополя был во славу Творца, а не как потребительский элемент. Он был, но вторичен. (Современники описывают реакцию варварских вождей при виде блеска Константинополя как ступор.)
 
И то, что мы сейчас видим на карте мира (Северная Африка, Сирия) — это не что иное, как пылающие территории бывшей Византии. Византии давно нет, а носители тех ценностей остались. И как тогда готам эти ценности были чужды, так они чужды и их преемникам.
 
И это данность. Животная, неуправляемая и обоюдоострая.
 
И самые святые клятвы того периода, самые священные договора сегодняшних дней  есть ничто для инстинкта, который подчинен законам мироздания, а не убогому «человеческому гению». А на практике — кучке моральных деградантов.
 
Все эти аргументы (хотя я немного и отвлекся) убедительны.
 
Убедительны в том, что основная идея и смысл нашего пребывания на этом свете — продление рода. Через соперничество, экспансию и сохранение своей уникальности как рабочего механизма этих данностей.
 
А отвлекся я намеренно. Чтобы через свое, «азиатско-православное» видение мира акцентировать нашу разность. Не для того чтобы кого-то унизить или возвысить, а чтобы быть понятым в «параллельном» мире. Могут ли быть контраргументы у оппонентов? Конечно! Я здесь ставлю цель не победить в споре, а приблизится к причинам.
 
Мы должны друг друга понять (от неспособности или нежелания понять другого начинаются проблемы). Я вижу мир так. И не моя в этом вина. Я должен быть другим, я создан другим намеренно, чтобы взаимодействовать своей «разностью» с другими «разностями» и вместе развиваться. И, поняв друг друга, не переходить черту (уж коли мы существа разумные).

А чтобы это было достижимо, нужна доминанта духовности, а не потребления. Золотой телец — не лучший советчик и миротворец.
 
На мой взгляд, это более чем логично.
 
Эйнштейн говорил: «Я совершенно убежден, что никакие богатства в мире не продвинут человечество по пути прогресса, даже если попадут в руки самого преданного борца за гуманность. Примеры великих характеров и чистых душ — вот единственное, что способно породить светлые идеи и благородные дела. А деньги лишь тешат самолюбие и всегда вводят владельцев в искушение использовать их во зло. Разве можно представить себе денежные мешки Карнеги в руках Моисея или Ганди?»
 

И не нужно мне восхвалять прелесть демократических выборов

В моих глазах это всего-навсего театр, где главным действом является борьба денежных мешков за мою шею. А мне навязана роль зрителя с обязательным экзальтированным закатыванием глаз. И выбор порядочного кандидата — чистая случайность. Такой выбор, кстати, был более вероятен в СССР — там хотя бы учитывались опыт и качество предыдущей работы кандидата.
 
А здесь нужны способности разве что работника легкого жанра по обработке публики. Некоего массовика-затейника. Хотя, видимо, это и не самый худший выбор для наших дней.
 
Выбирались (и выбираются!) кандидаты, судя по всему, не видевшие в глаза даже географический глобус. И это происходит не в затерянных племенах жителей реки Амазонки... Да и какая разница.

Главное — оглушающее мозг шоу для плебса, а рычаги управления в железных руках денежных мешков будут неизменно.
 
Вот так примерно видит действительность мой «азиатско-европейский» разум. И это не мой личный каприз, это угол зрения, даденный мне Творцом. Если выразиться технически, то это одна шестеренка механизма, и она одна работать не будет, нужна другая, в виде той, сопредельной цивилизации. Тогда механизм Творца заработает нормально. Без конкурирующей теории моя мертва есть. Так же как и сопредельная.
 
Возвращаясь к теме первопричинности войн и исходя из предложенных вначале аргументов (и они будут еще), задам вопрос: а если мотивация продления рода является определяющей в нашей жизни, то почему эта мотивация не может — и не должна! — быть во главе всех тех поступков, которые совершаются как отдельными людьми, так и этносами и цивилизациями в целом? Это главный, единый и универсальный закон для всего.
 
Фиксация последствий этого закона называется — история. Которая отражена в многочисленных трудах многих историков от древнейших времен, до наших дней. Но все они носят описательный характер жизни и быта, войн и мира, и имеют признаки вторичности. Не объясняя первопричины и мотивацию поступков.
 
Например, главная идея Тойнби (Arnold Joseph Toynbee) — «вызов — ответ», увязанная в климатические условия, верна только отчасти.
 
А примеры С.Хантигтона (Samuel P. Huntington) (об исламизации, например) говорят о борьбе (и скорой победе) исламской цивилизации в экспансионистской борьбе со стареющим Западом за жизненное пространство. И ментальное пространство в первую очередь.
 
Труды уважаемых историков огромны и глубоки, скрупулезно и точно описывают взаимоотношения народов и цивилизаций, но, по-моему, не в полной мере дают ответ на вопрос — а что движет всем этим? Зачем все это? Где первопричинность?
 
Во всех анализах войн и иррационального поведения народов берется какой-либо логический алгоритм. Алгоритм, понятный нашей логике. Но (как правильно говорится, мудрость человека — безумие перед Господом), он неверен.
 
И поэтому до сих пор не найден ответ на самое иррациональное и безумное (по нашей логике) действо — а зачем люди идут убивать друг друга? Зачем с непреодолимой силой рискуют быть убитыми?
 
Захват территорий и богатств ради богатства и территории? Ценою смерти? Вряд ли. Слишком высока и иррациональна цена. Зачем покойнику богатство и территория?
 
Мне кажется, что всем этим подробнейшим, скрупулезным и в подавляющем большинстве точным описаниям жизни народов не хватает одного — первопричинности, оболочки, куда все это поместить.
 

Этой оболочкой является инстинкт продления рода

Самая важная в мироздании доминанта. Все пристрастия, обычаи и нравы у человека менялись диаметрально, но сквозь седые века человечество пронесло в неизменном виде только этот, самый важный инстинкт. 

Весь котел страстей человеческих размещен внутри этой доминанты и подчинен только ей. Как и все в мироздании. Модель мироздания одна и одинакова для всех.
 
Человечество не так глупо, чтобы не понимать катастрофические последствия войн и не иметь желание их прекратить. Но причины не укладываются в нашу земную логику (особенно в логику сладкого эпикурейского бытия и потребления как вселенского смысла). Она смехотворно примитивна, чтобы решать вопросы мирозданья.
 
Ответ лежит в иррациональном ключе. В этой вселенской тонкости — все хорошее из плохого и все плохое из хорошего (слова, если не ошибаюсь, принадлежат Платону).
 
Там, во вселенской логике, другие законы и другой смысл, который нам не до конца ясен, начиная с простейшего — кто нас придумал и зачем. Но ясно одно — это Нечто нами правит безраздельно. Вложив нам непреодолимый инстинкт, который меняет нашу логику на противоположные значения.
 
Чтобы понять первопричину войн, нужно понять одно — все лежит в плоскости воспроизводства. И оно толкает нас на смертные войны слепым инстинктом. Иррациональным на первый взгляд, но единственно логичным в целом.
 
Мы самонадеянно считаем, что мы умны и делаем все сообразно нашему уму. Отнюдь.
 
Первичны инстинкты. И мы сначала выполняем (с фатальной неизбежностью) все то, что предписано инстинктами, и только потом — что предписывает разум. И он, кстати, вторичен. (Многие прекрасно живут без малейших признаков последнего (кандидаты в вожди, например), но обладая ярко выраженным первым. А обратное, ум без развитых инстинктов, приносит массу проблем.)
 
Попробуйте запретить женщине наряжаться. Это все равно что выйти на рельсы в попытке остановить поезд .
 
Все ее существо на протяжении всей жизни подчинено одному — поиску и привлечению лучшего самца для воспроизводства лучшего потомства. Причем понятие «лучший» идентифицируется не на ментальном, а на генном уровне (все попытки выбрать оного умом и рациональностью кончаются обычно душевными страданиями. Ибо выбирать должна душа, а не ум).
 
Для этого она жертвуем всем. Даже здоровьем. Даже жизнью. В течение всей жизни.
 
Это превыше всего. Для этого она здесь. Продлить род. И даже такое (если вы в здравом уме) безумие, как вшивание силикона в грудь, видится абсолютной нормой. Видится потому, что инстинкт мощнее, и главное — умнее нас. Он с неизбежной неотвратимостью подсказывает нам, хоть с виду просто иррациональный и глупый — исходя из нашей системы координат — но логичный для воспроизводства путь.

Эта аберрация сознания оправдана тем, что противоположный пол реагирует на это со стопроцентной вероятностью. Ибо он озабочен в жизни тем же — поиском самки для воспроизводства максимально здорового потомства. А грудь — один из индикаторов это потомство вырастить. И решается все это на генном уровне, который, к сожалению, пластмассу не идентифицирует. Он реагирует на формы. И хотим мы этого или нет, но на подсознательном уровне любой самец мгновенно идентифицирует и оценивает именно репродуктивные части тела. Этот залог здорового потомства. И поэтому формы для женщины — это все. Это превыше жизни. Так велит инстинкт.
 

---

 
Если это примеры бессознательного поведения в соперничестве, то причины войн лежат в том же бессознательном ключе, но в экспансии и слепой жажде самоидентификации.
 
В первом случае - слепое , бессознательное и непреодолимое соперничество в поиске партнера для воспроизводства.
 
Во втором случае - бессознательная, иррациональная (в нашей ментальной системе координат) и непреодолимая жажда экспансии для максимально благоприятных условий воспроизводства.
 
В третьем — сохранение своей уникальности как механизма развития через соперничество.
 
Это непременные условия для выполнения главной задачи Творца. И это оправдывает все! На этих трех китах, и благодаря им, стоит человечество.
 

---

 
Пока на Украине не ставился вопрос о принадлежности территории тому или иному этносу (а это разлом цивилизаций, как правильно классифицирует С.Хантингтон), то не было никаких вопросов.

Но как только одна из сторон посягнула на единоличное использование ментального, культурного и территориального пространства, этих базисов смысла и бытия,  то ответ последовал незамедлительно.
 
Бескомпромиссный и недвусмысленный. Вчерашние соседи превратились во врагов.
 
Сигнал самосохранения вывел на первый план спасение этноса и рода. Он стер вопросы морали, чести и совести. Мораль поменяла знаки, и правда каждой из сторон не подвергается сомнению. Реальная защита места под солнцем для продления рода ставится инстинктом намного выше мифического смертного греха. Неизмеримо выше. Она меняет знак и вызывает чувство восторга — и никак не горя, страха и стыда. Здесь нет сомнений и кривотолков, что первично, а что нет. Теперь высшая степень чести — кто быстрее и больше убьет посягнувших на более чем святое. Посягнувших на смысл бытия. Черное стало белым. До победного конца. Без шансов на компромисс. Должен быть кто-то один. И это будет сильнейший.

Инстинкт впрыснул в мозг дозу «счастья» за сожженных «врагов» в Одессе. Хотя вчера они сидели за одной партой и в страшном сне не могли об этом подумать. Но это до того момента, пока не возник вопрос соперничества. Знаки поменялись.
 
Мир двоичен, и мы в нем тоже. Эта двоичность полярна, и подчиняется она законам природы. Разум слишком примитивен решать подобные задачи. Он может ошибиться, струсить, отступить и погубить род. Инстинкт — никогда.
 
И это непреложный закон. Инстинкт начал работать в аварийном режиме, взял управление сознанием под свой контроль, впрыснув ему инъекцию сакральной, бескомпромиссной и исключительно своей правды. Правды за место под солнцем.

Чувства здесь идентичны великой и искренней любви и последующей «праведной» ненависти к человеку. Например, за измену. Апофеоз любви и ненависти равносилен, и идентичны эти чувства потому, что они генерируются одним источником. Этот источник генерирует один сигнал на два вектора практически равнозначно.
 
(А можно «переубедить» этот героический инстинкт? Можно. Явно превосходящей силой. Тогда инстинкт даст команду не на экспансию, а на сохранение. И переориентирует ментальность на поиск компромиссов. Уже для сохранения в любой форме.)
 

Здесь уместно рассмотреть активность Литвы и Польши в событиях на Украине
 
Они обусловлены инстинктом. На интуитивном уровне местные народы объединяются в самое рациональное сообщество для выживания и дальнейшей экспансии. И модель для этих народов была подсказана инстинктом, а не политическим гением вождей.
 
Оптимальная модель для этих народов называется Речь Посполитая.
 
Она уже была, и в таком виде успешнее всего, решала не только вопрос выживания, но и экспансионистские вопросы. Что есть непременная часть и логическое завершение. И теперь в случае успеха будет то же самое: очередной Стефан Баторий придет и к «братским» сегодня соседям, и в «варварскую» Московию. Поводов, причем самых объективных, будет придумано предостаточно. Будет масса хвалебных эпитетов в случае своей (правильной) победы и ничтожности соперника. И будет масса проклятий в адрес врага — в случае своего (неправильного) поражения.  Это будет в обязательном (!) порядке. Так как это предусмотрено нашей матрицей.
 
Будет то, что уже было. Генотип вечен и неизменен, пока существует его носитель. В плену этого генотипа человечество топчется по кругу. Который легко можно просчитать.
 
Инстинкт экспансии есть тот же инстинкт воспроизводства. Они имеют один корень, одну суть и высшее предназначение — оставить себе подобного. Через победу над соперником.
 
И смена логики и морали ради этого процесса есть данность. Так же, как и два друга, полюбивших одну девушку, становятся врагами. И у каждого есть своя, самая святая правда и масса аргументов в ее пользу.
 
В основе и одного, и другого лежит одно и то же — слепой инстинкт. И мы со своими аргументами бессильны. О проявлениях испепеляющей, слепой и всепоглощающей любви и ревности написаны горы книг. Вернее, практически всё, что написано в художественной литературе, посвящено этому.
 
Ответ на вопрос о таком безумстве, как война, может лежать только в этой плоскости — в плоскости экспансии и соперничества ради сотворения себе подобного.
 
Это те две святыни, за которые идут до конца. (Плюс религиозные войны, описанные выше.)
 
Нас же не удивляет (а у деградантов и приветствуется) смена сознания у одного человека по отношению к другому. Его вдруг непреодолимо начинает тянуть к своему однополому соседу, например. Хотя если трезво вдуматься, то это дикость и безумие. (То место, куда его тянет, предназначено совершенно для других целей.)
 
Но инстинкт все ставит в нашем мозгу на нужные ему, инстинкту, места. А мы, в стадии деградации, уже начинаем восторгаться тем, что вчера казалось нонсенсом.
 
Такие же мотивации присущи и войнам. Логика и того, и другого «куется в одной кузнице». Почему мы должны удивляться «логике» войны, если нас не удивляет «логика» гомосексуализма?
 
Просто в данном случае сработавший механизм самоликвидации направил логику в другое русло. В тупик. В наркотическое материальное и ментальное блаженство, которое притупляет сознание перед кончиной. (Кстати, у животных при гибели от хищника также впрыскивается в кровь некий гормон, притупляющий боль и страдание.)
 
Почему мы жалеем слабых? Потому что они нам не конкуренты и не представлют опасности. В этом случае включаются механизмы как бы второго, более слабого уровня — жалости.
 
А почему мы злорадствуем беде сильного? Да потому, что он нам конкурент, все его неприятности — это наш шанс. И это выше жалости, совести и сострадания.
 
Народ, сострадающий беде слабого, приходя в восторг от беды у сильного, находит кучу вполне «логичных» аргументов. Хотя и в одном, и другом случае страдают люди.
 
Но наше желание увидеть (пусть гипотетического) соперника поверженным настолько велико, что мы с радостью принимаем самую невероятную и чудовищную логику. Чудовищную в нашей системе координат, но единственную для продолжения жизни. (Патологическая радость прибалтов по любому недомоганию в России, например.)
 
И сладострастное ожидание этого недомогания сравнимо разве что с любовными страданиями, и наоборот, ее успехи — с испепеляющей ревностью.
 
Ответ прост. Генератор для этих чувств — один. И он выдает один и тот же сигнал. Просто включается с разных «пультов» — или с «пульта» любви, или с «пульта» соперничества. В остальных случаях он выключен и мы можем свободно общаться и сотрудничать.
 
Эта доминанта не подчиняется разуму и ведет на убийство, и даже самоубийство. Ни один инстинкт не доводит до такой крайности. (Птица может рисковать и притворятся раненой перед лицом врага только ради спасения потомства. И никогда из-за еды).
 
Человек уже давно прекратил бы войны, если бы мотивация была на градус меньше. (Даже голод не доводил бы до такого безумства, и человек находил бы место для компромисса.)
 
Мы занимаем настолько мизерную часть в мироздании, что не в состоянии осознать и побороть этот парадокс. Нет той точки отсчета. В этом мы даже не дикари, мы — эмбрионы. (благодаря ненасыщенности желаний либеральной философии возомнившие себя венцом мирозданья).
 
Вариаций и поводов на тему начать боевые действия на самом деле великое множество. Особенно сейчас, учитывая изощренность политиков и бесчисленное множество «аналитиков и экспертов» с провокационными рассуждениями о вещах, которые они не видят в реальности.
 
Но спусковой крючок всему один, и все их «изыскания» — это способ разбудить инстинкт.
 
Он оправдывает все наши поступки. Он меняет логику мышления. Он привносит самые невероятные аргументы. Потому что это матрица, фундамент, первичная программа, на которую наложено все остальное. Но сигналы управления поведением поступают оттуда.
 
И поведение может меняться радикально, неумолимо, без единого шанса воздержаться. В угоду одному — производству себе подобного. Этот закон записан навеки в виде генотипа. И будет неизменен.
 
Только благодаря незыблемости этого закона мы смогли пройти через тысячелетия и сохранить себя как вид. Человеческому разуму, с его логикой, это абсолютно было бы недостижимо — я сейчас беру во внимание высшие и самые благородные проявления человеческих качеств. (В этой связи полезно вспомнить «Опыты» М.Монтеня, где занимательно описываются порой диаметрально противоположные предпочтения людей на протяжении своего существования.)
 

А можно ли войны прекратить? Думаю, что да

Есть банальный, но эффективный рецепт.  Людям нужно просто принять на вооружение незамысловатое правило: не переходить дорогу друг другу.
 
Когда мы приходим в гости к другу, мы являемся друзьями до той поры, пока не посягаем на его территорию (и тем более семью). Бескомпромиссный инстинкт защиты сработает со стопроцентной вероятностью.
 
В остальных сферах люди не враждуют! В остальных сферах люди просто спорят о футболе, соревнуются, хвастаются достижениями, показывают написанные картины, обмениваются написанными книгами и песнями, мечтают о звездолетах.
 
Чтобы не воевать и не давать повода для войны, мы должны исключить все виды экспансии с целью расширить свои и уменьшить соседские возможности.
 
Эти советы справедливы для мотиваций экспансии в чистом, данном природой виде.
 
Но есть еще одна мотивация — потребление. Этот извращенный инстинкт, о котором (надеюсь, более-менее понятно) я настойчиво твердил выше, ведет не только в мир извращений и деградации в моральном плане. Но также является причиной войн.
 
И в первом, и во втором случае эксплуатируется инстинкт воспроизводства и экспансии для обогащения, с конечной и тупиковой целью — обогащения личного Эго.
 
Вот мнение Э.Хемингуэя на этот счет:
 
«Я считаю, что все, кто наживается на войне и кто способствует ее разжиганию, должны быть расстреляны в первый же день военных действий доверенными представителями честных граждан своей страны, которых они посылают сражаться..... А если бы под конец нашлись доказательства, что я сам каким-либо образом повинен в начавшейся войне, пусть бы и меня, как это ни печально, расстрелял тот же стрелковый взвод…» («Прощай, оружие!», 30 июня 1948 г.)
 
 
Жажда легкой и беспечной жизни оседлала инстинкт воспроизводства во всех проявлениях — в соперничестве, экспансии, религиозной самоидентификации.
 
Весь изощреннейший набор природных качеств для воспроизводства поставлен на службу личному Эго. Прославлению личного Эго. Для утехи личного Эго. И никак не для жертвенности в пользу продления рода. Продление рода уже становится случайностью.
 
И уже в обязательном порядке — стоит после попыток личного насыщения материальным (попытки теперь длятся до 30+ лет, когда деторождение физиологически ставится под вопрос). Не получив насыщения материального, человек лишает себя счастья, данного природой. И ничего не стоящего вообще! Бесплатного!
 

Этих бедолаг также гонит, уродует и лишает земного счастья вирус потребления
 
Мало кто может удержаться, например, от призыва «ты этого достоин». Но этот призыв — не что иное, как желание не вас осчастливить (причем зачастую бесполезной и ненужной дрянью), а на вас заработать. Заработать, разбудив в вас эгоистические инстинкты.
 
Фирмы, «озабоченные» вашим лишним весом, никогда не предложат самый безопасный, экологически чистый и эффективный рецепт похудения — умеренное питание и физический труд (то, что предписано Творцом). Они предложат вам кучу микстур с одной и реальной целью — заработать на вас. А дальше — что получится.
 
Реклама. Это с виду безобидное и, как может показаться, полезное изобретение оказалось сатанинским, глубоко эшелонированным и циничным способом, взятым на вооружение с целью увеличения потребления. 

И уж никак не просвещения покупателя, как может показаться с первого взгляда. (Об элементах сатанизма можно судить по крайне возбужденным людям, мечущимися по магазину в поисках вещи «со скидкой», которая в большинстве случаев им не нужна вообще.)
 
Однобокое выпячивание «достоинств» и умалчивание о недостатках — не что иное, как введение в заблуждение простых и доверчивых людей. Что уже есть крайняя степень непорядочности, цинизма и высокомерия. Но это данность потребительской философии.
 
Страшнее синдрома потребления есть только одно — приумножение потребления. 

Если сделать уточнение к вышесказанному, то войны разжигает даже не простое потребление, а приумножение потребления. Те огромные средства, которые тратятся для войн, иначе как безумием не назовешь.
 
Это безумие в «оригинале» имеет совершенно другие цели. Но в стадии деградации инстинкт меняет наше сознание так же, как меняется сознание у гомосексуалиста, например. И в том и в другом случае инстинкт сбит, но мощность сигнала не меняется. (По-моему, мы все стали гомосексуалистами от потребления.)
 
В обоих случаях этим сигналам задается другой вектор:
 
1) наращивание потребления через войну (что в «оригинале» должно быть экспансией для воспроизводства),
 
2) ложный ориентир поиска лучшего партнера для спаривания (чем в оригинале должен быть противоположный пол).
 
И это есть предъявленный счет Творца за лень и негу. Плата непомерно высока, но человечество никак не удосужится детально изучить этот счет.
 
Кто мешает? Тот падший Ангел, который был сослан на землю? Сослан для баланса, уж коли мир двоичен. А если так, то, может, нужно больше смотреть внутрь себя и обращаться к своему второму Я? (Кто-то заметил: самый полезный разговор — это разговор с самим собой.)
 
Вся информация о нас есть в нас самих (мы такая же часть мироздания, как капля воды — часть всей влаги земной. И в капле отражена вся эта влага на 100%), и она — в подсознании. Добраться туда можно только самому. Есть одна очень мудрая книга, с не менее мудрой цитатой. Называется она «Фауст», а цитата такая.
 
Пергаменты не утоляют жажды.
Ключ мудрости не на страницах книг.
Кто к тайнам жизни рвется мыслью каждой,
В своей душе находит их родник.
 
Он открывается через глубину отношений между людьми, и уж никак не через потребление
 
Хотя у человека экспансия против соседних этносов и на стыках цивилизаций (как их характеризует г-н Хантингтон) является доминирующей — вернее, экспансия этносов, сгруппировавшихся в цивилизации, против потенциальных конкурентов, решающих те же задачи — воспроизводство и экспансия с одной стороны и собственная защита и комфортное проживание в близкой культурно-ментальной среде — с другой.

Есть и исключения, далеко не единичные — это дальние, «заморские» экспансии. Они предпочтительны при двух обстоятельствах — слабости противника и богатства ресурсов для удовлетворения и расширения влияния экспансионистской цивилизации. Тем не менее стыки цивилизаций (или разломы) являются некой «передовой» на линиях цивилизационных фронтов.
 
Из этого можно вывести второй рецепт от войны — отказ от иррационального потребления в пользу разумной достаточности. 

Именно наращивание потребления меняет наше сознание и сводит до нуля божью данность — наш разум, благодаря которому мы могли бы удержаться от войн как природной данности.
 
Можем ли мы этого достичь? Можем, если станем хомо сапиенс с гуманистическими идеями и идеалами — и никогда, если не остановимся в безудержном потреблении.
 

Во всех этих процессах также важен возраст этноса

Возраст действует на этнос так же, как и на отдельного человека. У этносов и цивилизаций разные возрастные категории. Это накладывает отпечаток даже на воспитание детей. Западу, в силу его преклонного возраста, теперь не стала нравиться природная подвижность и энергичность детей. И сейчас предпринимаются шаги по купированию этих природных качеств. Тем самым лишив молодежь данного природой счастья развития в расточительстве энергии. При этом повсеместно прививается и рекламируется «счастье» потребления.
 
Теперь, уничтожив природные источники счастья и самодостаточности, Европа предпринимает попытки сделать людей счастливыми путем неких медитаций (это внедряется уже в школах), но медитации хороши для одухотворенной личности, а одухотворенная личность возможна при воспитании вне потребительской философии. Не получим ли мы толпы зомбированных людей с вечной «печатью счастья» на лице?
 
Запад абсолютно не понимает, и в своем природном высокомерии не собирается понимать разную ментальность этносов, их уникальный, понятный и приемлемый только им инстинкт самосохранения и выживания .
 
Мышление Запада в отношении других народов очень примитивно, если не сказать глупо — «если кто-то думает иначе, он неправ». Но не это самое страшное. Страшно то, что Запад вменил себе в обязанность исправлять это положение.
 
Критикуя ту же Россию за ее разность и «неевропейскость», никто не удосужится посмотреть на карту и обнаружить, что Россия расположена в Евразии. Выходит, что это евразийское государство. Зачем ей европейскость в таком обязательном, приказном порядке, кстати? (Тогда почему бы не высмеивать Монголию за тот же «порок»? Или Казахстан, ведь они рядом! Или почему не поднять вопрос о бедуинах Сахары?)
 
А если это орудие борьбы, то нужно с ним обращаться более осмотрительно. Как и с любым другим инструментом, впрочем.
 
России нечего делать ни на Востоке, ни на Западе. Россия видела и Орду, и крестоносцев. России место в Евразии. (Да, скифы мы. Да, азиаты мы!) Блок был прав. Нужно не учить других, как «правильно» и по какой модели жить (Бог об этом позаботился, снабдив каждого индивидуальной и неизменной матрицей — генотипом), а искать пути продуктивного сосуществования в рамках этой Божьей данности.

А для этого Он всем нам дал души. Или разум, как хотите. Сути это не меняет. 

Главное — слушать их, а не того эдемского змия, который спущен вслед за нами на землю для той же цели, о которой эта статья. А именно — для борьбы и соперничества, но на духовном уровне. А значит, для развития в конкуренции и как следствие — очищения души. Мир дуален, и мы в нем тоже. Вопрос только в том, что мы выберем из этих двух данностей... Это библейский вопрос.
 
Кто-то сказал: «Если человек не стремится быть больше чем человек, он становится меньше чем человек»...

Виктор Скворцов, мелкий бизнесмен из Латвии