О водке в России и русских в водке: история напитка, криминальное закулисье и практические советы

Водка давно и тайно влияет на все, что происходит в России: с ней связаны крупные успехи россиян в большом спорте, капиталы олигархов и, вероятно, даже дворец в Геленджике. По ее составу, названиям брендов и количеству выпитых литров можно изучать историю государства, как по учебникам, полагает журналист Денис Пузырёв, который больше 11 лет анализирует мировой алкогольный рынок. 26 марта на ярмарке Non/fiction № 22 презентуют его книгу «Новейшая история России в 14 бутылках водки».

Разговор состоит из пяти частей. Перед каждой выпито по две рюмки.

Алкожурналист и герой этого материала про молодых алкоголиков Алексей Синяков поговорил с Денисом Пузырёвым и узнал, в чем мистическая сущность водки, как изменился напиток за 100 лет, сколько на самом деле стоит бутылка и как при помощи водки узнать реальный рейтинг Владимира Путина. Слово «водка» упоминается в тексте 82 раза.

Секс, смерть и свобода

100 граммов

— Книгу наверняка будут читать и непьющие люди. Поэтому давай сразу определимся с главным вопросом: водка — это хорошо или плохо?

— Это не хорошо и не плохо, это просто данность, как морозная русская зима: кому-то она не нравится, но объективно она все равно существует. Можно уехать от зимы в теплые страны, а можно уехать туда, где не пьют водку. Только зачем это нужно?

Кроме того, водка для наших соотечественников — очень важная обрядовая вещь. Она давно, тесно и крепко связана с Россией. Это наша духовная скрепа (я употребляю это выражение сейчас без какого-либо преувеличения или умышленной попытки эпатировать публику), которая отсылает весь русский народ к давним временам.

— Что ты имеешь в виду?

— Современное городское население примерно на 80 % состоит из потомков крестьян, которые еще лет 150–200 назад вели собственное хозяйство. Но, переехав в город, они утратили многие народные обычаи и потеряли между собой духовную связь, став обычными горожанами. А теперь, в наши дни самое важное, что их скрепляет, — это что-то бессознательное. А водка как раз одно из первых и главных русских бессознательных.

Понимаешь, в традиционной русской жизни есть два события, на которые человек идет, зная, что там будут пить водку. Это свадьба и похороны. Оба эти события напрямую сопряжены с прощанием, и никуда от этого не деться. В первом случае — с жизнью, а во втором — с человеком, потому что семья отдает сына или дочь в другую семью. И водка в обоих случаях выступает как абсолютно обрядовая и бессознательная штука. Она делает расставание не таким страшным. Она скрепляет его.

— Свадьба и похороны. Иными словами, водка — это еще секс и смерть?

— Разумеется.

Денис Пузырёв

— Давай вспомним Владимира Паперного с его теорией связи архитектуры и управления государством. В работе «Культура Два» он пытается показать, что, когда архитектура в России становится монументальной, закручиваются гайки, и наоборот. Мы можем проследить точно такую же связь между свободой и водкой?

—Мы очень хорошо знаем, что два антиводочных закона завершились у нас крахом империй: в 1917-м и 1991-м. Поэтому в водке, безусловно, присутствует элемент свободы. Этого нельзя отрицать. И любые попытки жестко закручивать водочные гайки показывают нам только одно: государственная система находится в кризисе. Интересно, что это чисто российская черта, ведь все сухие законы в США или Скандинавии не были связаны с развалом государства или острыми политическими кризисами…

— А почему у нас кризисы связаны с водкой?

—Потому что у российского народа было очень много стремлений: построить то коммунизм, то Царствие Небесное. И когда эти стремления шли вразрез с действиями властей (оказывалось, что ни коммунизма, ни успешного православного царства мы не построили), наши предки пытались как-то уйти от ощущения обманутых надежд. А лучший способ это сделать, разумеется, бухать. Конечно, российские власти пытались вернуть народ из разгула обратно, то есть закручивали гайки. И сейчас, как мне кажется, гайки начинают закручиваться опять.

— Как это коррелирует с современной водочной политикой?

—Пока мы находимся в самом начале этого этапа. Он долгий. И займет абсолютно точно не один год. Но мы видим, как появляются первые конкурсы вроде «Трезвое село» (конкурс ежегодно проходит в Башкирии, в этом году в нем приняло участие больше 2 тысяч сел; участники целыми селами отказываются пить, запрещают продавать в сельпо водку и открывают «трезвые» телеканалы. — Прим. Синякова), которых несколько лет назад в стране вообще не было… Или действует движение «Трезвые дворы», когда накачанные люди гоняют по Челябинску несчастных пьяниц. И не только это: на пропаганду трезвости выделяются государственные деньги — движение «Трезвая Россия», например, получает гранты от государства. И это лишь первые цветочки того, что гайки будут закручивать.

— Страшно. А как поменялось отношение россиян к водке за последние 30 лет?

—Водка давно является одним из символов России. В той же Мексике гордятся текилой, в Шотландии, например, виски, а во Франции — вином. Однако мы почему-то стали в последние годы стесняться гордиться водкой: по данным Росстата, идет снижение легального потребления крепкого алкоголя. Молодежь пьет водку все меньше.

— То есть массовый переход молодежи на крафт — это предательство национальных интересов?

— Смотря с какой стороны посмотреть. Есть наблюдение, которое придумал не я: существует синусоида поколений, которая доказывает, что дети отрицают напитки отцов. В Британии, например, сейчас модно пить джин, а предыдущее поколение англичан массово и с успехом потребляло пиво. Позиция сегодня такова: мол, джин — это круто, это творчество, потому что его можно замешать даже на помете попугайчиков (Пузырёв имеет в виду, что джин настаивают на самых неожиданных ингредиентах, в том числе на навозе слонов. — Прим. Синякова). Но потом родится новое поколение, которое скажет, что пить джин, настоянный на говне, — это плохо. И люди будут пить виски. У нас то же самое.

К нам подошли местные пацаны и предложили подраться. Мы им сказали, что драться не собираемся. Тогда пацаны предложили нам вместе выпить водки

Выпивающая Россия и загнивающий Запад

200 граммов

— В книге ты пишешь, что «водка — мистическая сущность России, упакованная в стеклянную бутылку». Допустим, это безусловно так. Но докажи тогда, пожалуйста, вот что: чего такого не сказано о России в учебниках истории или, допустим, в книгах Достоевского, что можно найти в водке?

— Я имею в виду обрядовость. Если ты не алкоголик, то водка требует поводов. Приведу пример. В прошлом году я с друзьями поехал в Красногорск на хоккей с мячом. Там к нам подошли местные пацаны и предложили подраться. Мы им сказали, что драться не собираемся. Тогда пацаны предложили нам вместе выпить водки. В перерыве мы пошли в магазин и купили бутылку. Но не потому, что не было денег. А именно потому, что в подобной ситуации надо пить водку из пластиковых стаканчиков. Это и есть русская обрядовость. Понимаешь, это не просто пример, а почти Карлос Кастанеда с его мистическими грибными опытами, ведь грибы у него потребляются не для фана, а для познания сущности мира. То же самое можно сказать и про водку. Она приобщает нас к древним культам, традициям. Когда ты пьешь ее с незнакомыми людьми, понимаешь, что ты часть России.

— Ты утверждаешь, что водка требует особых ритуалов и русские водочные ритуалы — это сосредоточие смыслов. Мол, на Западе «лизни, кусни, глотни», а у нас духовность и скрепы — нужен тост, нельзя ставить рюмку на стол, пока не выпил, и так далее. О чем это говорит?

— Сам напиток очень прихотливый, он требует к себе особого отношения — уважения и определенного подхода. Иначе он тебе не дается, побеждает тебя: у тебя будет бэд-трип или похмелье очень жесткое (или и то и другое сразу). Когда я писал книгу, начал понимать, что многие производители водки сначала относились к ней как к простому источнику денег, однако со временем осознавали, что это больше чем просто продукт. Водка начинала сводить их с ума.

Алексей Синяков

— Согласен. Создатель одной из популярных водок Владимир Довгань называет ее злом. Он говорит, что раньше выпускал ее только потому, что не хотел, чтобы россияне пили контрафакт. А сейчас он снимает мотивирующие ролики о вреде водки и кричит, что к ней вообще нельзя прикасаться.

— Довгань был большой авантюрист и никогда не был водочником в чистом виде. Он был человеком, который очень четко следует трендам.

— Довгань — это почти эпоха. Поэтому давай поговорим о президентах, которые тоже эпохи, Борисе Ельцине и Владимире Путине. Их многое объединяет. На мой взгляд, больше всего их объединяет то, что каждый год почти вся страна выпивала с ними во время боя курантов. Это тоже такой алкоритуал, который придумала власть, чтобы быть ближе к народу?

— Под бой курантов, конечно, принято выпивать шампанское, но главный новогодний напиток все равно водка: даже если мы посмотрим на продажи в новогодние праздники, то увидим, что шампанского выпили много, но водки выпили все равно больше. И, разумеется, власть в этот момент хочет показать, что она является частью российского народа. И таким образом поднять себе рейтинг тоже.

Когда я работал журналистом в Мурманске, там каждый год проходил «Бал прессы» с участием губернатора Юрия Евдокимова (глава региона в 1996–2009 годах. — Прим. ред.). Он вручал грамоты, а потом подходил к каждому журналисту и выпивал с ним. Так он выпивал за час около 15 рюмок, а затем поднимался на сцену и абсолютно адекватно прощался со всеми. Но я смотрел и понимал, что губернатор только что выпил 0,7 в одно жало! И все это понимали. И все его за это очень уважали.

Я привожу в книге данные ФСБ, по которым за два года оборот между водкой и спортом составил больше миллиарда долларов. И это лишь украденные деньги — которые должны были пойти с продаж водки спортсменам, но куда-то исчезли

Спорт и спирт

300 граммов

— Для многих современников, которые считают, что разбираются в политике, некоторые данные в твоей книге будут неожиданными. Например, ты утверждаешь, что в 1993 году теннисист Шамиль Тарпищев уговорил Бориса Ельцина беспошлинно ввозить иностранную водку через, на минуточку, Национальный фонд спорта! Что это за сюрреализм такой? Это вообще законно?

— В СССР спорт имел государственное финансирование. А потом пришла рыночная экономика, и мысль была примерно такая: вот есть спорт, а деньги на него мы возьмем со спирта. Я достаточно хорошо знаю, что до сих пор в кулуарах возникают идеи пускать часть денег, полученных от продажи алкоголя, на благотворительные цели и лечение от алкогольной зависимости. Это идея не нова.

— Далее ты пишешь про бюджеты: «Заработанные фондом [на водке] деньги должны были идти на финансирование спортивных соревнований». О каких суммах идет речь?

— Я привожу в книге данные ФСБ, по которым за два года оборот между водкой и спортом составил больше миллиарда долларов. И это лишь украденные деньги — которые должны были пойти с продаж водки спортсменам, но куда-то исчезли.

— Книга выглядит как расследование. Откуда ты взял данные ФСБ и остальную информацию?

— ФСБ сама публиковала эти данные. Еще я опросил примерно 20 источников, и еще почти столько же отказались со мной общаться, потому что не хотели вспоминать мутные водочные времена: многие из бывших производителей сейчас занимают государственные должности.

— Можем ли мы говорить о том, что современный российский спорт настоян на водке?

— Да, в 90-е годы был в моде большой теннис. На водочные деньги организовывался Кубок Кремля. Евгения Кафельникова готовили к соревнованиям на средства Национального фонда спорта, который, как я уже сказал, зарабатывал на водке. И когда мы видим успехи Даниила Медведева (15 марта он стал второй ракеткой мира. — Прим. ред.), мы четко должны понимать, что водка с его победами напрямую не связана, но он, безусловно, вдохновлялся успехами Евгения Кафельникова, чьи успехи точно связаны с водкой.

«Путинка», деньги и вкус

400 граммов

— Вряд ли кто-то будет спорить, что водку пить весело, очень. Даже когда тебе плохо, потом становится хорошо, особенно в приятной компании. Но после книги создается впечатление, что водка — это криминал, рейдеры, обман населения и способ нажиться на его склонности к запоям. В 90-е годы за нее убивали и судились. Для продвижения водочных брендов нанимали киллеров. В итоге водка — это весело или страшно?

— Понимаешь, российское государство получает с продаж водки довольно большой налог. При этом надо понимать, что, с одной стороны, водка — довольно сильный стимулятор, который помогает победить страх, если ее правильно потреблять. А с другой стороны, водка довольно близка к наркотикам, потому что она изменяет сознание. То есть государство наживается сразу на двух этих особенностях. Поэтому будет правильно сказать, что водка — это страшно весело.

Наркотиков, разумеется, у нас пока в системе налогообложения нет, хотя я думаю, что Путин бы с удовольствием легализовал марихуану, а Силуанов (Антон Силуанов, министр финансов. — Прим. ред.) с радостью бы прыгал при этом и танцевал джигу. Бюджет получал бы от этого бешеные деньги. Но такой ход будет неоднозначно воспринят консервативными слоями населения, которые составляют электорат. Поэтому на него не пойдут.

— Деньги большие, согласен. Но приготовить водку ведь можно просто и дешево. Сколько она на самом деле стоит?

— Если взять все самое дешевое — спирт, бутылку и колпачки, — то ее себестоимость будет меньше 100 рублей за бутылку.

— Смотрим: минимальная цена за 0,5 литра у нас 230 рублей. Выходит, что навар составляет лишь 130 рублей. Не очень-то много…

— Наценка 130 рублей с бутылки — это мечта. Ее же продают миллионами!

— Водка сейчас и до революции. Как я понимаю, это совершенно разные напитки. Чем отличалась настоящая водка и тот ее неороссийский извод, который сегодня продают в барах?

— Водку раньше называли хлебным вином. Это был дистиллят, как и самогон, то есть ее гнали. Иными словами, все пили самогон, или, другими словами, виски без бочковой выдержки. Потом, в 1894 году, по инициативе Сергея Витте была введена государственная монополия на водку. По новому закону все производители водки обязывались отдавать товар государству по ценам, которые устанавливала Российская империя. А цены эти были довольно низкими. Поэтому производители водки стали заинтересованы в том, чтобы варить более дешевый продукт. Этот вопрос можно было решить при помощи ректификационных колонн (способ приготовления крепкого алкоголя, при котором отсекается основная масса эфиров — ржи, ячменя и прочих ингредиентов, именно поэтому самогон пахнет сильнее ректификатов. — Прим. Синякова). Начали решать. Массово появились заводы для ректификации, и в принципе большинство известных водочных заводов было построено как раз в то время… То есть водка перестала быть нашим русским виски, а вкус старой водки по факту — это вкус сегодняшнего самогона.

— Как изменился вкус водки за последние 30 лет?

— Да не особо… Она была очень разная и в 90-е, и сейчас. Хотя есть люди, которые говорят, что вся водка на вкус одинаковая.

— Это, конечно, не так. Как научиться чувствовать разницу во вкусе разных марок? Пить по чуть-чуть и не закусывая?

— Я думаю, что этот рецепт наиболее правильный.

— Ты писал о нескольких гениальных маркетинговых ходах, которые выводили, в общем-то, посредственную водку в лидеры мировых продаж. Например, «Путинку», потому что люди думали, что под таким названием не будут разливать откровенное говно. Как ты утверждаешь, «Путинку» производил Аркадий Ротенберг. Неужели Путин не знал о том, что под его именем производят крепкий алкоголь? Или он одобрял это? Ведь это же культ личности!

— Аркадий Ротенберг всегда отрицал свое отношение к алкогольному бизнесу, но я утверждаю, что он является крупнейшим игроком на этом рынке. Я опросил множество источников — десятки высокопоставленных людей из водочного бизнеса, абсолютно не связанных между собой. И когда я говорил им про Ротенберга и водку, никто из них не сказал, что это чушь. Ни один человек, понимаешь? То есть все об этом прекрасно знают.

И я думаю, что Путин о новой водке знал. Путин не мог об этом не знать — друг президента никогда бы не стал выпускать водку с его именем, если бы не получил на то разрешения, потому в нашей стране это просто невозможно. Сама же «Путинка» появилась на заре нового президента, в его первый срок. Вероятно, по логике тех давних времен она как-то усиливала личность Путина в положительном ключе.

— Если Ротенберг правда занимался водкой, то раньше она приносила денег больше, чем недвижимость и строительство?

— Скажу так: у меня в книге описана история, когда вице-президент компании «Роснефть» переходит работать директором завода «Кристалл» и считает это повышением для себя; сейчас это покажется безумием.

За 30 лет история водки сконцентрировала в себе историю государства, подобную истории Карамзина, — целый путь от феодальной раздробленности к абсолютизму

Путин, Ельцин и водкодискотека

500 граммов

— Если считать президентов, то новейшая история России — это всего два Ельцина и пять Путиных. Ты согласен?

— Мы забыли добавить в этот ряд маленький фунфурик Медведева.

— Хорошо, тогда не будем фальсифицировать историю и заменим одного Путина на Медведева. Но в любом случае четко видны только два стилистических способа управления страной. Тогда почему за этот отрезок времени возникли и ушли в небытие сразу 14 водочных периодов? Не много ли?

— Не все ушли. Смотри: скажем, пропала старая «Кремлевская», которая была связана с Национальным фондом спорта. Но многие остались. (В сторону.) Принесите, пожалуйста, рюмочку хреновухи.

— Вернемся к вопросу.

— Так вот, за 30 лет история водки сконцентрировала в себе историю государства, подобную истории Карамзина, — целый путь от феодальной раздробленности к абсолютизму: раньше производство точечно контролировали бандиты, а теперь все это централизованно. И я показываю, что через каждый из 14 брендов, в том числе через «Путинку», очень четко прослеживается эта тенденция.

— Если сейчас критики Путина уничижительно называют все, что делается в кремлевских кулуарах, аквадискотекой, то можно утверждать, что все, что происходило при Ельцине, было водкодискотекой?

— Абсолютно. И эти дискотеки отличались друг от друга, как две вечеринки.

— Что ты имеешь в виду?

— Главный напиток на вечеринках Путина — это бессмысленно дорогая минеральная вода. А в 90-е годы, разумеется, это была водка.

— Но мы видим по фотографиям, что Владимир Путин иногда все-таки пьет водку (конспирологическая теория гласит, что ее пьет вместо него двойник Банкетный. — Прим. ред.). И все же какую водку пил Ельцин и какую пьет Путин? Есть связь этих напитков и стилей управления страной?

— Я не могу сказать ничего про марки. Но водка резко и сильно состарила Бориса Ельцина в том момент, когда ему точно нельзя было состариваться. Я имею в виду то время, когда он только пришел к власти. А теперь идем дальше. Я не могу утверждать, что Борис Ельцин много пил и поэтому делал в стране то-то и то-то. Нет, скорее всего, он много пил и именно поэтому чего-то не делал. А в итоге получилось так, что в определенный момент он отдал управление страной своим ближайшим людям. Конечно же, Владимир Путин пьет водку просто потому, что он по менталитету русский пацан. Он считает, что это правильное действие, которое наполняет его какой-то внутренней мудростью. Но он не запойный.

— Если Путин пьет мало, то он не человек водочной, то есть русской, культуры?

— Как-то раз я встречал Новый год с фужером игристого Cock t’est Belle (кстати, очень хорошего) — его делает крымское хозяйство, совладельцем которого является телеведущий Дмитрий Киселев. Он, кстати, мне эту бутылку и подарил. И не просто подарил, а много и увлеченно рассказывал и про свое хозяйство, и про вино в целом. По этому рассказу было видно, что он человек винной культуры. Причем европейской. А он [Дмитрий Киселев] повторяет все те тренды, которые сейчас есть в окружении Путина.

— То есть в окружении Путина сейчас винный тренд?

— Да. Причем поколение современных политиков отрицает напитки прошлых. Смена поколений происходит и наверху: если при Ельцине был водочный тренд, то теперь он отрицается.

— Конспирология с Банкетным появилась неспроста, как мне кажется, сама кличка говорящая — на столах в Кремле часто банкет, то есть много закуски. Скажи, чем лучше закусывать водку?

— Холодцом. Это наша национальная реплика «хлеба и вина» из южноевропейской традиции.

— С какой водки надо начинать познавать новейшую историю?

— С «Путинки». В ней сосредоточение всех смыслов: и политического, потому что мы понимаем, с кем Россия ассоциируется во всем мире, и технического, потому что ее создавали хорошие технологи, и социологического, потому что теоретически по продажам «Путинки» можно отслеживать реальный рейтинг президента покруче ВЦИОМа. Например, она отлично продавалась до 2010–2011 года, а потом случилось довольно стремительное падение, которое совпало с болотными протестами, после 2012-го продажи «Путинки» подвыровнялись, и где-то до 2015-го она неизменно входила в топ самых популярных.

— Ты писал, что тебе приходилось работать в «газетах, где пить начинали прямо после обеда», а каждая сдача номера в печать казалась чудом. «После обеда» — почему так поздно?

— Во время работы я несколько раз читал статьи перед выпуском газеты и замечал, что под некоторыми стоит моя подпись. И сильно удивлялся этому. То есть вечером я не помнил, что писал днем. Поэтому раньше обеда начинать было опасно.

— Давай вернемся к президентам. Чтобы понять Ельцина, мы понимаем, что надо делать: надо пить очень много. А вот Путина мы разделили на четыре дозы. Поэтому давай начнем по порядку, а то я уже запутался. Какую водку надо пить и сколько, чтобы понять первого Путина, того самого, который провел контртеррористическую операцию в Чечне и пообещал «мочить в сортире»?

— Водку «Спецназ», пожалуй. Или другие милитаристские бренды. Потому что Владимир Путин пришел к власти на фоне второй чеченской войны и в образе той жесткой руки, о которой мечтали многие на стыке веков, — милитаризм на водочных этикетках был ответом на ожидания миллионов жителей страны, которые уже были готовы к приходу диктатора сильной руки.

— Сколько?

—Одной бутылки на человека будет вполне достаточно.

— А чтобы понять четвертого Путина (с 2018 года по настоящее время. — Прим. ред.)?

— Водку «Ортодокс», которая появилась совсем недавно. Она описывает Путина больше, чем сама «Путинка». Эта водка очень проста — в ней только спирт и вода, ничего наносного и лишнего. Она как поздний Путин, который за несколько сроков выкристаллизовался, стал таким, какой он есть, вне зависимости от того, нравится это кому-то или нет. Тоже достаточно одной бутылки в лицо.

— То есть выходит, чтобы понять первого Путина, надо выпить одну бутылку, а чтобы понять четвертого — еще одну. Иными словами, получается очень странная ситуация. Вот смотри: чтобы понять одного — целого — Путина, надо выпить больше, чем понять каждого из четырех?

— Абсолютно. Чтобы понять всего Путина, надо выпить все 14 бутылок.

— Сколько всего надо выпить бутылок водки, чтобы понять Россию?

— За один раз?

— Нет, вообще.

— Россия непознаваема, и ты ее никогда не поймешь, сколько бы ты ни выпил. Но безусловно одно: если ты не родился русским и хочешь понять, что здесь происходит и почему, то пить водку — обязательное правило. Иначе не будет гарантированного результата.

Источник