Край земли в центре Европы. Фоторепортаж.
Недавно мы с коллегой, взяв напрокат машину, проехались по Калининградской области. Основной целью нашей поездки была съемка в Калининграде, но областной центр – это всегда некая витрина, и судить по нему о регионе все равно, что по Москве судить обо всей стране. Хотелось же увидеть настоящую прусскую глубинку и попробовать понять за несколько часов, оставшихся до вылета, чем эта странная территория похожа (и чем не похожа) на всю остальную страну.
Калининградская область – самая западная и маленькая область России. Бывшая Пруссия, бывшая Германия, а теперь – странный полуэксклав, окруженный Польшей, Литвой и водами Балтики. До основной территории страны – сотни километров. Здесь говорят: «у вас в России», и рассказывают, что в субботу надо бы съездить за границу и прикупить продуктов на неделю. Здесь невероятно советские названия и совершенно нерусский дух.
Местные коллеги посоветовали нам проехаться по маршруту Калининград – Черняховск – Железнодорожный – Калининград. Согласно их мнению, там наиболее полно сохранились средневековые и довоенные постройки, замки и кирхи. Так мы и сделали.
Первым пунктом программы был небольшой (хотя по местным меркам как раз-таки весьма солидный) город Черняховск. В 1336 году он был основан как крепость Инстербург, и славился на всю Германию своим пивом (хотя чем-чем, а удивить Германию хорошим пивом, казалось бы, непросто). Еще в нем было два замка – оба уцелели до наших дней, несколько цервей – парочка стоит до сих пор, и знаменититый конный завод – что удивительно, он действует и сейчас. Интернет-путеводители живописали городские достопримечательности с восторгом. Честно скажу, у меня впечатления сложились, мягко говоря, двойственные.
Город в целом, действительно, сохранился гораздо лучше, чем разрушенный бомбежками и штурмом Кенигсберг. Еще при подъезде бросаются в глаза высокие шпили кирхи. Теперь в ней православный собор, но если бы не восьмиконечные кресты на башнях, догадаться было бы невозможно. Неподалеку за домами небо пронзает еще один шпиль — действующей католической церкви. Она тоже вся такая готическая, ухоженная, как новенькая. Но вокруг… Какой-то страшненький рынок, как в обычной российской глубинке (впрочем, это российская глубинка и есть), ларьки, хозяйственные пристройки.
Красивые и ветхие старинные дома в изобилии разбавлены нелепыми хрущевками, втиснутыми меж башенок и облупленных статуй. Традиционные высокие немецкие крыши перекрыты, зачастую, чем попало – шифером, толем и оцинкованным железом. В области, где чуть ли не половина кровель черепичные, нет ни одного завода по производству черепицы. Лучше всего сохранились мостовые. Они по-прежнему из булыжника, и у них по два тротуара с каждой стороны – это довоенные дорожки для велосипедистов. Сейчас там с удовольствием паркуются автомобилисты.
Едем посмотреть на замки. Один расположен прямо на выезде из центра, и представляет собой руину прямоугольных каменных стен. Даже не стали останавливаться. Примерно в километре от него, в предместье Георгенбург — второй замок, славящийся своей сохранностью. А еще недавно там были просто коммуналки. Сейчас высоченная черепичная крыша провалилась, башни рухнули, но сам комплекс переданный год назад на баланс Русской Православной Церкви, вроде бы еще можно спасти. Если этим кто-то будет заниматься. У новых хозяев руки, похоже, не доходят.
Кстати, многие могут удивиться: какое отношение РПЦ может иметь к средневековым замкам? Ответ прост. Год назад Патриархия пролоббировала передачу ей множества церквей и крепостей, в изобилии сохранившихся в области. Ну, если с храмами еще понятно – хотя очевидно, что на протяжении своей истории они никакого отношения к Православию не имели, но все же культовые постройки, то в случае с замками власти исходили из следующей логики: эти же замки строили рыцари военно-монашеского Тевтонского ордена, правда? А раз монашеского ордена, значит, в каждом замке была часовня, верно? Следовательно, это монастырь. Батюшка, получите-распишитесь, теперь этот монастырь ваш.
Пытаясь подъехать поближе, заезжаем через распахнутые ворота на территорию какой-то огромной хозяйственной постройки с готической надписью над входом, двор которой завален тюками сена. Ни одной человеческой души, только множество пасущихся лошадей, несколько из которых сразу подошли познакомиться. Это и есть конный завод. Тут на самом деле все хорошо – порода отличная, проводятся соревнования, и просто приятно видеть не руины, а предприятие, использующееся по своему назначению.
Кстати, уже в Москве с помощью немецких сайтов мне удалось выяснить, что гласит надпись на главном корпусе конюшен. «Мы готовы умереть за Гитлера, но мечтаем жить в Германии». Вот так. Просто удивительно, каким чудом она сохранилась. Впрочем, пусть, наверное, сохраняется и дальше – сейчас это уже только памятник давно ушедшей войны.
Едем в Железнодорожный. Дорога, густо обсаженная липами, живописно петляет среди заснеженных полей, городков и деревушек совершенно нерусского вида. Инфраструктура здесь, надо заметить, великолепна – густая сеть железных дорог и автомобильных трасс с твердым покрытием (в основном асфальт, но попадаются и участки, вымощенные булыжником), множество удобно распланированных населенных пунктов на небольшом расстоянии друг от друга. Все сделано удобно и практично. Было сделано.
Железнодорожный – это бывший Гердауэн (основан в 1325 году). Шоссе огибает старинный пруд (в том же самом 1325 году рыцарь Хайнрих фон Айзенберг построил плотину и мельницу) и превращается в главную улицу, которая выводит на главную площадь. О, да. Это действительно самый сохранившийся средневековый городок. Не видно ни одного здания послевоенной постройки.
Над центром возвышается готическая башня кирхи. Но в каком это все состоянии! Средневековые амбары доживают, похоже, свои последние годы: крыши валятся, стены, состоящие из деревянных балок с кирпичным наполнением (т.н. фахкверк – так построено пол-Германии) зияют дырами. Такой же «дырой» считают местные жители и свой поселок, бывший город.
«У меня же высшее образование, я же могла уехать куда угодно, а осталась здесь, на краю света» – сетует пожилая женщина, встретившаяся нам на улице. «А вы откуда? Из Москвы? Надо же! А что вы к нам-то заехали, здесь же делать нечего». Показываем на средневековые амбары. «А, ну да, это XIV век, а я вот в этом доме живут, у нас XVII-го. А эти амбары мой муж хотел отремонтировать. Они с мужиками доски приготовили даже, так соседка взяла и на дрова их себе попилила. И в сарай к себе перетащила, стерва. А эти строения они и впрямь уникальные, самые старые в области. К нам тут губернатор приезжал, охал, восхищался. Уехал, и все по-прежнему, скоро уже вообще развалится. Надо было бы Путину приехать, посмотреть на все это. Туристы? Какие здесь туристы? Это Богом забытый край земли».
Через несколько минут нам стало понятно, почему местные называют «краем земли» городок, расположенный чуть ли не в самом центре Европы. Когда мы осматривали руины церкви, от которой, на поверку, уцелела лишь башня и прямоугольник стен, рядом с нами визгнули тормоза. Это оказались пограничники. «Молодые люди, ваши документы. Из Москвы? Вы в курсе, что находитесь в погранзоне? Разрешение в ФСБ получали? Нет? Проедемте с нами».
На деле пограничники оказались приветливыми и разговорчивыми ребятами, и даже не стали выписывть нам штраф, ограничившись письменным предупреждением. Зато много рассказали. «Вон там, видите, за перелеском, уже Польша. Поэтому у нас действует режим пятикилометровой погранзоны. Жители области могут въезжать свободно, вам же требовалось обратиться в Калининграде в управление ФСБ и получить разрешение, это недолго. Вот иностранцам приходится неделями ждать. Нет, на польской стороне такого режима нет, там вы можете хоть до самой границы доехать, у вас только документы проверят и все. А у нас вот так. А вы что посмотреть успели, пока мы не приехали? Площадь и церковь? Ну, это мало. Тут еще развалины замка есть, усадьба старая. Ну и конечно пивзавод. Точнее то, что от него осталось. До войны местное пиво «Киндерхоф» на всю Германию славилось (как, видимо, и любое немецкое пиво!), а потом здесь «Жигулевское» выпускали, его знатоки очень ценили, тут ведь все производство от немцев осталось».
«В 90-е завод встал, но еще пару лет назад все было целое – в цехах штабеля бутылок стояли, этикетки валялись. Но тут нашлись армяне-коммерсанты, и подобрали все, что плохо лежит. Их осуждать трудно – это же все брошенное и бесхозное. Вначале тару вывезли, потом черепицу сняли, а сейчас уже почти все постройки на кирпич разобрали. Ну, они-то хоть чего-то делают, крутятся, а так здесь работы вообще нет. Чем местное население занято? Известно чем, пьет. Почему поселок Железнодорожный называется? Раньше здесь железнодорожный узел был, пограничный переход. Но последнее время вокзал пустой стоит. Название осталось, а железная дорога не функционирует. Ну ладно, распишитесь здесь, еще вот здесь, и больше не нарушайте. Счастливого пути».
И правда, край земли. Вроде бы все есть для жизни, но жизни нет. Времени на продолжение экскурсии уже не оставалось – до самолета оставалось пару часов. Мы гнали в Калининград по дорогам, усаженным липами, мимо старых домов у кирх. По этому очень необычному и очень в то же время характерному куску российской земли. Шел снег.
Комментарии
Отправить комментарий