Как пари пилотов Ту-134 погубило 70 человек

35 лет назад при посадке в аэропорту Куйбышева произошла авиакатастрофа, не имевшая аналогов в мировой авиации. Командир пассажирского Ту-134 Александр Клюев поспорил со вторым пилотом, что сможет посадить самолет «вслепую» — по одним лишь показаниям приборов. В результате жесткой посадки и возникшего пожара из 94 пассажиров и членов экипажа погибли 70 человек. Клюев остался жив и отсидел 6 лет в тюрьме.

20 октября 1986 года в аэропорту «Курумоч» Куйбышева (ныне Самара) потерпел крушение авиалайнер Ту-134 Грозненского авиаотряда Северо-Кавказского управления гражданской авиации, следовавший по маршруту Свердловск — Куйбышев — Грозный. В результате катастрофы при посадке погибли 66 пассажиров и 4 члена экипажа, выжили 24 человека. Причиной трагедии стал беспрецедентный случай: еще перед вылетом командир экипажа Александр Клюев поспорил со вторым пилотом, что сможет посадить самолет «вслепую» — исключительно по показаниям приборов. Перед посадкой он закрыл окна кабины со своей стороны шторкой, при этом второй пилот, штурман и бортмеханик, несмотря на нарушение летных правил, не препятствовали его действиям и не участвовали в управлении самолетом.

Абсолютно безответственный эксперимент опытный экипаж выполнял в заполненном пассажирами, даже слегка переполненном авиалайнере: как позже выяснилось, на борту было шестеро неучтенных людей — попросту говоря, «зайцев». Всего в самолете находилось 87 пассажиров, в том числе 14 детей, — и семь членов экипажа, включая трех стюардесс.

Клюев явно переоценил свои навыки, он снижался слишком резко, сработала сигнализация опасного сближения с землей. Необходимо было еще на высоте принятие решения прекратить снижение и выполнить маневр ухода на второй круг, однако, не желая ударить в грязь лицом, командир продолжал заход на посадку при закрытой шторке, а чтобы предотвратить посадку с перелетом, дополнительно приглушил двигатели. Самолет снижался слишком резко, в последнюю секунду эту шторку решили все же убрать, бортмеханик начал ее открывать, но не успел. В эту же последнюю секунду экипаж пытался взять штурвал на себя, однако не смог погасить вертикальную скорость — судно рухнуло на бетонку с перегрузкой в 4,8 g, в полтора раза превышающей критическую, подломив все стойки шасси и заскользив на брюхе. Двигаясь таким образом по бетону, самолет перевернулся через правое крыло, которое полностью отвалилось, сошел вбок на грунт, перевернулся и раскололся на две неравные части. При этом на раскаленные турбины из топливных баков выплеснулся авиационный керосин и начался пожар.

Несколько человек погибли сразу же от травм, но в большинстве своем пассажиры как в самом салоне, так и позже в больнице умирали от продуктов горения. Обшивка салона Ту-134 выделяла фосген, синильную кислоту, хлористый водород, соединения мышьяка, диоксины и другие ядовитые вещества. Позднее эти материалы отделки ради безопасности в аналогичных самолетах потребовали заменить.

Экипаж, находившийся в кабине, при посадке получил лишь легкие травмы и пытался помочь пассажирам. Второй пилот, Геннадий Жирнов, участник злополучного спора, который к тому же не предпринял действий для ухода на второй круг, осознав, что они натворили, бросился спасать пассажиров, нескольких он вытащил, но тоже быстро отравился продуктами горения, потерял сознание и скончался в медсанчасти. Всего были госпитализированы 25 пассажиров, шестеро из них (помимо второго пилота) не выжили.

Спастись удалось прежде всего пассажирам, находившимся у места разлома в корпусе самолета. Так, одна из пассажирок рассказала, что в момент удара был сильный шум, все закружилось, а когда она увидела под ногами дыру, то просто в нее прыгнула. Таким же образом спаслись еще несколько человек, некоторые при этом отделались лишь царапинами и психологическим шоком. Они мало что помнили и осознали себя лишь на краю летного поля. Пассажиры, оказавшиеся в больнице, также вели себя не вполне адекватно и долго еще приходили в норму.

Рассказывают, что среди прочих выживших из горящего салона выбрался мужчина в наручниках. Оказывается, его этапировали из Свердловска в Грозный как особо опасного преступника, однако конвоиры погибли. Почему-то он так и не попытался сбежать, а дождался прибытия милиции.

Еще несколько пассажиров воспользовались аварийным люком в хвостовом отсеке, однако этот распахнутый люк стал дополнительной причиной гибели оставшихся пассажиров, так как открыл доступ воздуха к очагу возгорания и создал эффект печной трубы.

Пламя было вскоре подавлено усилиями пожарной и аварийно-спасательной служб аэропорта, которые довольно быстро прибыли к месту трагедии, однако задохнувшимся пассажирам это уже не помогло. Правительственная комиссия, расследовавшая причины катастрофы, первоначально пыталась предъявить претензии пожарным и диспетчерам, родственники погибших также винили эти службы в недостаточной активности, однако события развивались столь стремительно, что даже минуты, потраченные на прибытие, оказались роковыми. К тому же инструкции запрещали заходить спасателям в горящий салон с риском для жизни.

Милиция и спецслужбы в дальнейшем оцепили территорию, а на прибывших пожарных и спасателей возложили обязанность собирать обгоревшие трупы и их фрагменты. «Не все могли без содрогания созерцать такую жуткую картину, — вспоминал прибывший вместе с расчетом инженер Валерий Фрыгин. — Многих от вида трупов и тошнотворного запаха горелого мяса сразу выворачивало. При этом в салоне стоял такой удушливый запах от сгоревшей обшивки, что работать можно было только в противогазе. Когда я нырнул в закопченный разлом корпуса, сразу же увидел висящих у меня над головой мертвых людей, пристегнутых ремнями. Ведь самолет-то в ходе падения перевернулся, и все кресла с пассажирами в результате оказались вверх ногами и как бы на потолке. Многие трупы были совсем без одежды, а другие — только без обуви. Все это с них или сорвало потоком воздуха или сгорело в пламени».

Обгоревшие и закопченные тела вытаскивали в течение всего вечера и ночью. «Вижу, на ремнях висит девочка и вроде бы шевелится — значит, она еще может оказаться живой. Я ее взял на руки и стал пробираться обратно к выходу. Тут увидел еще одного ребенка в синем комбинезоне, лежащего на полу — то есть на потолке, в тот момент ставшим полом. Там еще был воздух, и, значит, оставался шанс, что малыш выживет. Я уже нагнулся к ребенку, когда сверху прямо на меня стали падать мертвые люди. Двое рухнули прямо на малыша — здоровые такие мужики. Видимо, удерживающие их ремни расплавились, и тела один за другим посыпались на спасателей. Детей я все же вытащил, однако спасти их так и не удалось».

Грохот от переворачивавшегося самолета, а также звук взрыва слышали далеко за пределами аэропорта. Однако спецслужбы сразу потребовали пресечь утечки информации и попытки вести съемки. В советское время не допускались сообщения в прессе о многочисленных жертвах. Журналистов просили не распространять то, что им становилось известно в таких случаях, однако через какое-то время — в связи с наступавшей перестройкой и гласностью — эта информация вышла из-под контроля, и о крупнейшей для Куйбышева авиакатастрофе, пусть и с опозданием, но все же писали в СМИ.

Трупы и их фрагменты сначала сложили на землю возле места трагедии, затем грузили в автомашины и отправляли в выделенное большое помещение в аэропорту. Утром в этот зал стали для опознания пускать родственников погибших. В основном они прибывали из Чечено-Ингушской АССР, лишь несколько человек были из Свердловска и других городов. В числе прочих из Грозного прилетел знаменитый танцор Махмуд Эсамбаев, потерявший одного из своих родственников. В тот же день спецрейсом тела жертв отправили в Грозный.

Среди останков самолета были найдены «черные ящики», которые позволили установить причины катастрофы и ее виновника. Процесс по делу командира судна Александра Клюева проходил в Москве в закрытом для прессы и общественности режиме. Клюев при виде записей сначала полностью сознался, однако в ходе судебного разбирательства изменил показания и пытался выдвинуть иную версию — об обнаружении утечки топлива, а затем и отказе одного из двигателей. Но доказательств было более чем достаточно, и Клюева приговорили к максимальному сроку — 15 годам лишения свободы. Потом, после ходатайств осужденного в Верховный суд СССР, дело было пересмотрено, срок заключения сократился до 6 лет, которые бывший летчик полностью отсидел.

Источник