Пишет Димитрий Коченов, профессор конституционного права ЕС, доктор права, Гронинген: Говорить о возможной европейской интеграции Украины, Грузии и Молдовы с чисто правовой точки зрения сегодня несколько некорректно: Европейский союз ясно дал понять, что ассоциация официально не является шагом к вступлению в Евросоюз.

Если бы в договорах об ассоциации упоминалось вхождение этих стран в Евросоюз, шансы ратификации этих договоров в Европейском союзе, где мнения стран касательно расширения очень разнятся, равнялись бы нулю.

В европейском праве ассоциация сама по себе не значит шага к вступлению в ЕС: подобные договоры ранее подписали, например, Чили, Палестинская автономия и многие другие государства и государственные образования. Было бы абсурдом утверждать, что палестинцев теперь ждет вступление в союз.

Таким образом, ассоциация — это не вступление. Несмотря на это, в контексте Украины, Грузии и Молдовы ассоциация — это нечто намного более важное — и политически, и юридически.

Путь мира и свободы

Ассоциация означает цивилизационный выбор: это выбор европейского пути развития, который ознаменован плюралистической демократией, верховенством права, защитой прав и свобод человека, уважением международного права и национального суверенитета. В некотором роде это уход от диктата России, где ни один из этих принципов, являющихся фундаментальными в европейском контексте, не выполняется в достаточной мере. Подтверждение тому — аннексия Крыма, конфронтационно-пропагандистская позиция по отношению ко многим членам международного сообщества, современное состояние судебной власти и законодательства в стране.

Разногласий по этому поводу не может не возникать в свете огромного числа дел, которые Россия проигрывает в суде по правам человека; чёткой позиции международного сообщества по Крыму; исключения России из "Большой семерки" и усиливающегося режима международных санкций.

Ассоциация, даже не подкрепленная перспективой вхождения в Союз в ближайшем будущем, — это четкий сигнал, что Украина, Грузия и Молдова выбрали цивилизационный путь мира и свободы, где правосудие — не фарс, где война — не метод, и где права и свободы соблюдаются.

Этот выбор имеет свою цену. И то, что страны, о которых мы говорим, готовы ее платить, — хороший знак, даже в условиях давления со стороны России. Россия — не замена Европы: нагнетание напряженности, игнорирование международного права и политика газовых скидок карманным режимам типа Белоруссии Лукашенко не являются привлекательными альтернативами европейского пути развития.

Иными словами, три страны сделали выбор, но выбора у них, по сути, не было. Стать Белоруссией — в данном контексте это не выбор. Россия не может предложить цивилизационной альтернативы: с Россией нет справедливости, уважения права, долгосрочного экономического развития. Россия не предлагает будущего.

Деньги ничего не решают

Политика восточного партнерства Европейского союза напугала Москву: Россия поняла, что не может предложить другим странам ничего, кроме денег. Но на базе денег цивилизационную идею изобрести невозможно. Деньги — это ресурс, а не идеология и не путь развития. В плохих руках они означают стагнацию и разруху.

Деньги не имеют ни малейшего значения в средне- или долгосрочной перспективе развития государства на уровне базовых цивилизационных выборов. И эти выборы — на Украине, в Молдове и Грузии — были четко обозначены. Россияне, белорусы, азербайджанцы и жители некоторых других стран такого выбора были лишены.

Вопрос не в том, кто даст Украине или Молдове больше денег; вопрос в том, готовы ли они взять свое будущее в свои руки. Европейский союз готов помочь: интерес Союза состоит в создании богатых и свободных стран на собственных границах. Когда Украина, Молдова и Грузия станут таковыми, вопрос о включении их в Союз возникнет сам собой и не породит возражений.

Сейчас карты в их руках: соглашения об ассоциации дают невиданный доступ на европейский рынок, но и влекут невиданные доселе требования, обязательные к исполнению: модернизовать все аспекты их государственности. Непопулярные и затратные в краткосрочной перспективе, эти инвестиции способны принести плоды.

Дайте 10-15 лет — и в условиях ассоциации они станут другими государствами, приблизятся к тому, что граждане Евросоюза ассоциируют с "нормальностью". 
Станут нормальными странами. А нормальные страны могут стать друзьями Союза и частью его.

Но и в краткосрочной перспективе выигрыш от ассоциации очевиден: стоит упомянуть хотя бы свободу путешествовать в Европу без виз, которая вряд ли появится у россиян, пока у власти теперешний режим.

Таким образом, ассоциация — еще не вступление и не может быть таковым; ассоциация — это нечто бесконечно более важное: цивилизационный выбор в пользу становления "нормального государства", государством с будущим.

Димитрий Коченов.
Профессор конституционного права ЕС, доктор права, Гронинген

Россия — Украина. Где граница? Ощущаю ли я себя украинцем...

Пишет Владимир Шилин, доктор технических наук, Латвия: Трагедия на Украине. Беженцы. Многие переходят в Россию. Вблизи границы оборудованы лагеря для временного проживания. Но их не хватает, поток беженцев все нарастает…
 
Очень многих беженцев принимают простые русские люди. Совершенно незнакомые, они предоставляют свое жилье, мебель, инвентарь, окружают беженцев заботой и вниманием. Родственники по всей стране зовут родных с Украины к себе.
 
И это не единицы, это многие тысячи людей по всей России. Общественниками создаются благотворительные фонды.
 
Как вы считаете, можно было бы что-то подобное, кроме оборудованных лагерей, наблюдать в другой стране, если бы в нее хлынули беженцы из соседней, где льется кровь?
 
Почему же такое отношение к украинцам со стороны русских? 

Думаете, в присущей многим русским доброжелательности и сопереживанию к чужому горю? Да, отчасти и это, но основная причина заключается в том, что граница между русскими и украинцами проходит не по земле, а через их сердца.
 
Очень многие сейчас ищут некую русскую идею, якобы если найти которую, то все как по маслу пойдет и в государстве, и в жизни. Но на мой взгляд, эта самая идея уже существует многие века, и была она заложена в имперском присоединении различных народов к престольной. Присоединения бывали всякие — и жестокие, и добровольные, но результат был всегда один — все жители новых присоединенных территорий становились равноправными подданными империи.

Откуда такая широта? Просто численность русских всегда была несравненно больше, чем присоединяемых народов, и никто не думал, что кто-то может ассимилировать русских, а вот наоборот — да. В общем-то, так все и происходило. Государственная политика была понятна и поддерживалась русским населением. То, что сейчас бормочут на Западе о толерантности, в России процветало безо всякой демократии и либерализма. На присоединенных территориях не разрушались никакие культовые и религиозные сооружения, не запрещалось отправлять свои религиозные верования местным жителям. Смешанные браки в России были обычным делом. Даже «наше все» был с африканскими корнями. После революции 1917 года религиозные основы были ликвидированы, но имперскую толерантность в советской «империи» удалось сохранить и развить на базе введения поголовного и интенсивного образования.
 
Особенно сильное перемешивание народов России наблюдалось в конце ХIХ и в ХХ веке. Столыпинские переселения, масштабные стройки советского периода привели к перемещению больших масс народа в Сибирь, Среднюю Азию, на Дальний Восток. Интенсивно развивавшаяся промышленность способствовала переселению жителей из сельской местности в города. Особенно интенсивным этот поток был из Новороссии в центральные районы России.

Но при чем здесь Украина? 

А дело в том, что украинцы, народ родственный, размещался практически на общей территории, при том что сходство украинского и русского языков — как у латышского и латгальского. Замес многовековой. И именно благодаря русской имперской идее «неважно, кто ты по этническому происхождению, ты — подданный империи».

Многие даже представить не могут, каких только предков можно было бы найти в их генеалогическом древе из-за русской имперской толерантности. Причем велика вероятность, что в вашем роду в каком-то колене был украинец или выходец из Новороссии. Например, я всю жизнь себя позиционировал русским человеком. Совершенно не думая о выкапывании из сумрака и завихрений веков своего генеалогического древа, которое в советское время, на мой взгляд, справедливо считалось архаизмом. Ценность человека в то время определялась его делами, а не делами его предков.

Но однажды и я полез выяснять, вдруг я герцог или князь. И тут же выяснил, что мой дедушка по маме был украинцем, как и моя бабушка, его жена. Жили они в Узбекистане, в деревне Георгиевке, недалеко от Чимкента. Там они оказались в результате столыпинских реформ, приехав в Узбекистан с Украины. На новом месте вместе с товарищами они образовали новую деревню и назвали ее на свой манер.

Но на ту беду, как рассказывала мне мама, в Туркестан, после окончания Московского института землеустройства, начальником партии землеустроителей был направлен мой папа. Там он повстречал красивую девочку, которую и взял в жены. Так что поиски в родословной превратили меня вместо князя в полухохла, потомка украинского дедушки, который руководил небольшой артелью по возведению саманных изб и хат для односельчан.

Ощущаю ли я себя украинцем? Пожалуй, нет, я — человек русского мира. Но трагедия, разыгрывающаяся на Украине, является трагедией и для меня.
 
И вот у меня вопрос ко всем, кто лезет в украинские дела, в отношения Украины с Россией. Вы понимаете, что это практически семейное дело? Вы пытаетесь учить, что делать украинцам и русским. Латыши, вы согласны, чтобы в ваши отношения с Латгалией лез кто-нибудь из внешних стран? Украинцы едут к вам? Нет, они едут в Россию, чтобы спасти своих детей, женщин и стариков.

Еще возмутительнее ведут себя законодатели демократических норм во всем мире — США и Евросоюз. Насколько должен был упасть уровень некогда престижной Нобелевской премии, чтобы ее лауреат позиционировал террористами семь миллионов человек, вставших на защиту своих близких от уничтожения!

Вдумайтесь, в ответ на первые протесты населения юго-восточных областей по поводу запрещения русского языка, вместо разговора и улаживания ситуации с помощью диалога, по рекомендациям внешних (мнящих себя цивилизованными) кукловодов, к ним направили войска. Первые выстрелы привели к жертвам. На защиту своих семей встали мужчины, а вы защитников своих детей и жен называете террористами.

Немалую роль в разжигании бойни внесли и СМИ — своей тенденциозностью, причем с обеих сторон. Льется кровь, для вас она чужая, а для России — родная.
 
Оставьте Украину в покое с вашими убогими подачками и иллюзорными, несбыточными картинками будущего благополучия. Ваши подачки, да еще с «нагрузкой», не соизмеримы с той помощью, которую может оказать и оказывает Россия родным и близким, в полном смысле этого слова, людям.
 
Если вы вылезете из чужой семейной ссоры, то в скором времени там наступит мир и порядок. В противном случае Европа скоро будет наводнена обнищавшими людьми с Украины, а это — не семь миллионов прибалтов...