В издательстве Individuum вышла книга «Отрицатели науки. Как говорить с плоскоземельщиками, антиваксерами и конспирологами» философа Ли Макинтайра. Автор, много лет изучающий феномен наукоотрицания, рассказывает, почему многие люди яростно отстаивают теории заговоров и верят самым неправдоподобным утверждениям: например, что Земля плоская, изменение климата — выдумка, а коронавирус — биологическое оружие. Публикуем фрагмент из главы, посвященной отрицателям глобального потепления.

Отрицание климатических изменений представляет собой самый распространенный и самый важный для нашего времени вид отрицания науки. Не только потому, что климатические диссиденты многочисленны и организованны (особенно в США), но и потому, что бездействие в этой сфере может обернуться катастрофой.

Выводы недавнего доклада МГЭИК, опубликованного ООН в 2018 году, приводят в оторопь. Человечеству не удается не только соблюсти «абсолютно предельный» лимит роста в 2 °С — это требовало бы ограничить общемировой выброс парниковых газов его текущим уровнем, — но в 2017 году выбросы парниковых газов достигли самых больших объемов за всю историю наблюдений. Затем в 2018 году они снова выросли. Данные за 2019 год еще не обработаны, но, по предварительной оценке, это будет новый исторический максимум. «Ситуация с изменением климата бедственная», — резюмировал в 2018 году на открытии XXIV ежегодной климатической конференции ООН в Польше генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш. В Китае эмиссия парниковых газов выросла в 2018 году на 5%, а в Индии — на полных 6%. Пожалуй, неудивительно, что Соединенные Штаты, второй в мире эмитент парниковых газов (добавьте теперь еще трамповский курс на использование угля), в том же году нарастили эмиссию двуокиси водорода на 2,5%. Хуже того, ученые сегодня прогнозируют, что даже двухградусный лимит (установленный Парижским соглашением) нас уже не спасет. Чтобы избежать худших последствий глобального потепления, мы не должны допустить нагрева атмосферы более чем на 1,5 °С.

Пожалуй, самый тревожный вывод состоит в том, что при нынешних темпах мы нагреем атмосферу на 1,5 °С уже к 2040 году.

(Мы прошли уже две трети пути: со времен промышленной революции 1850‑х температура планеты выросла на 1 °С.) Более того, если мы ничего не предпримем, к концу столетия мировая температура вырастет на 3–5 °С (5,4–9 градусов по Фаренгейту), что означает катастрофу. К этому моменту глобальное потепление будет стоить мировой экономике более 54 триллионов долларов. Эта цифра включает разрушения инфраструктуры, потерянные рабочие места, утраченное имущество и другой ущерб хозяйству. Но социальный и человеческий ущерб будет еще страшнее, и его нельзя подсчитать. Погодные явления вроде небывалой жары, лесных и степных пожаров, наводнений, ураганов, засух и неурожаев обернутся миллионами смертей, потоками климатических беженцев и социальным коллапсом невиданных доселе масштабов.

Есть, впрочем, слабая надежда: если к 2030 году мы сможем вдвое снизить глобальную эмиссию парниковых газов, то еще сумеем остановиться на цифре в 1,5 °С. (Но чтобы удержаться на этой черте, придется к 2050 году свести эмиссию к нулю.) Притом, как без обиняков сообщает отчет МГЭИК, «не существует документированных исторических прецедентов» столь всеохватных перемен, которые необходимы в энергетике, транспорте и других отраслях, чтобы остановить потепление на обозначенном рубеже. Может ли здесь помочь технический прогресс? Безусловно. В сущности, по мнению Роберта Соколоу и Стивена Пакалы из Принстонского университета, «человечество уже располагает базовыми научными, техническими и индустриальными ноу-хау, чтобы решить проблему климата и углеродной эмиссии на ближайшие полвека». Полезны ли будут экономические стимулы? Несомненно. Всемирный углеродный налог мог бы стать катализатором, который ускорит переход населения к новым моделям потребления, предполагающим более осмысленные в экологическом аспекте поступки. Но самое главное: нам придется отказаться от угля. Это будет тяжело, но есть все причины понести эти траты сегодня, пока они не так велики, а не откладывать их на будущее.

Как заявил Гутерриш, «неотложность действий в этой ситуации трудно переоценить. Мы видим, как опустошительные климатические явления сеют хаос по всему миру, но все равно не делаем того, что следует, и не спешим реагировать, чтобы предупредить необратимый и катастрофический разлад климатических механизмов».

Насколько вероятно, что необходимые перемены произойдут без политической воли? Мы видим, что даже те страны, правительства которых признают глобальное потепление, не выполняют поставленных перед ними целей. В 2018 году во Франции начались массовые волнения из-за введенного администрацией Эммануэля Макрона небольшого топливного налога, который президент позже отменил со словами: «Ни один налог не стоит того, чтобы рисковать единством нации». Перед этим он говорил: «Нельзя в понедельник быть защитником экологии, а во вторник — противником подорожания топлива» . Но хотя бы попытался.

У нас же в Соединенных Штатах политический лидер не способен и на это, поскольку на проблему глобального потепления он крепко зажмурил глаза. Широко освещалось, что президент Трамп воспользовался первой же возможностью (предоставившейся в ноябре 2020 года) вывести Соединенные Штаты из Парижского соглашения. А до того он изо всех сил старался дискредитировать тему глобального потепления. Вернул субсидии для угольной отрасли. Отменил принятые при Обаме регламенты выхлопа для новых автомобилей. Не признал связи лесных пожаров с потеплением и во время бедствия 2018 году в Калифорнии советовал пожарным более тщательно «собирать сушняк». В телеинтервью в октябре 2018 года репортер спросил Трампа, держится ли он своего прежнего мнения, что глобальное потепление — надувательство, после чего последовал следующий невероятный обмен репликами на камеру:

СТАЛ: Вы по-прежнему считаете, что глобальное потепление — надувательство?
ТРАМП: Я считаю, что-то там происходит. Перемены есть, но все изменится обратно. Я не думаю, что это надувательство; пожалуй, нечто другое. Но я не уверен, что виноваты люди. Я скажу так. Я не хочу тратить триллионы и триллионы долларов. Не хочу терять миллионы и миллионы рабочих мест. Не хочу связывать себе руки.
СТАЛ: Вот бы вы смогли поехать в Гренландию и посмотреть, как огромные массивы льда обрушиваются в океан, повышая уровень моря.
ТРАМП: Но вы не знаете, сыграл ли тут роль человек. Вы не знаете.
СТАЛ: Ну, ваши ученые, ученые…
ТРАМП: Нет, есть…
СТАЛ: …из NOAA и NASA…
ТРАМП: …есть ученые, которые с этим не согласны.
СТАЛ: Знаете, я думал… думал: «А что, если он скажет: „Я убедился, что потепление действительно происходит“». И я думал: «Ого, вот был бы эффект».
ТРАМП: Ну… так я и не отрицаю.
СТАЛ: Какой эффект это произвело бы!
ТРАМП: Я не отрицаю климатических изменений. Но все спокойно может перемениться обратно. Понимаете, мы говорим о миллионах и миллионах…
СТАЛ: …но это и есть отрицание.
ТРАМП: …лет. Говорят, случались ураганы много свирепее, чем наш недавний «Майкл».
СТАЛ: «Говорят»? Кто?
ТРАМП: Люди говорят. Люди говорят, что в…
СТАЛ: Да, но как быть с учеными, которые говорят, что хуже не бывало?
ТРАМП: Не надо мне кивать на ученых, Лесли, потому что они политически ангажированы побольше многих.

Помимо поступков других американских политиков, выдающих дикие умозаключения о «глобальном похолодании» или презрительные комментарии о климатологах-«паникерах», не стоит забывать и о трусливом и подлом приеме Трампа, выпустившего в 2018 году обязательный представляемый в Конгресс правительственный отчет о глобальном потеплении в черную пятницу, наутро после Дня благодарения. Это было сделано для того, чтобы газеты не уцепились за беспристрастное заключение государственных ученых, согласно которому, если ничего не будет предпринято, США к концу столетия ждет падение внутреннего валового продукта на 10%.

Если плоскоземельцы кажутся безобидными, то вот такое наукоотрицание способно нас всех убить.

К счастью, с каждым годом мы видим все меньше саботажа в области климатических проблем. По данным опроса, проведенного в 2018 году учеными Монмутского университета, 78% американцев считают глобальное потепление реальным и согласны, что это «очень серьезная проблема». Но в это число входят лишь 25% республиканцев. И в отношении причин потепления общество остается расколотым: лишь 29% опрошенных вполне разделяют мнение 97% ученых всего мира о том, что рост температуры планеты почти целиком объясняется деятельностью человека. Разумеется, не все несогласные — наукоотрицатели. Многие просто не видят фактов за дымовой завесой дезинформационной кампании, развернутой корпоративными лоббистами и коррумпированными политиками. Но именно поэтому для нас, тех, кто понимает всю серьезность и возможные последствия глобального потепления и доверяет выводам ученых, тем более важно не молчать.

Происхождение и причины климатического диссидентства

Зияющая пропасть разделяет представления общества о глобальном потеплении и физическую реальность. Среди наших народных избранников эта пропасть еще шире, если учесть дисбаланс республиканцев и демократов во властных структурах при администрации Трампа и широкое распространение климатического диссидентства в рядах Республиканской партии. Вряд ли удастся обуздать глобальное потепление, если США не возьмут на себя роль лидера. Но без политической воли граждан каковы шансы, что наши избранные руководители примут эту миссию (или что мы изберем новых, готовых к этому)?

Мы идем к неизбежному вопросу: если глобальное потепление настолько очевидно для науки, почему же столько людей его отрицает? Я не считаю нужным здесь приводить аргументы в пользу существования климатических изменений. Источников и так более чем достаточно. Как в первой главе у меня не было задачи доказывать читателю шарообразность Земли, так и здесь я не собираюсь приводить научные доказательства глобального потепления. А вот что нужно разобрать, так это мотивы и стратегии климатических диссидентов.

Почему я причисляю их к «отрицателям», а не просто к скептикам? Дело в том, что доказательства потепления столь неоспоримы и согласие в научном мире столь единодушно, что тут, в сущности, не о чем спорить.

В 2004 году Наоми Орескес просмотрела все 928 статей, опубликованных с 1993 по 2003 год, на тему глобальных климатических изменений и убедилась, что ни в одной из них не оспаривается общепринятая в науке позиция. В 2012 году Джеймс Л. Пауэлл установил, что из 13 950 рецензированных статей об изменениях климата, вышедших с 1991 по 2012 год, только 24 (0,17%) отрицают глобальное потеплениe. Просмотрев еще 2258 статей в 2014 году, Пауэлл обнаружил лишь одну такую, где авторы подвергают сомнению общее мнение ученых.

В последнее время часто приходится слышать, что 97% ученых согласны в том, что климат Земли меняется, а причиной тому служит прежде всего человеческая деятельность. Один из источников этой цифры — опрос, проведенный в 2009 году Питером Дораном и Мэгги Циммерман, которые подсчитали, что среди ученых-климатологов 96,2% согласны с тем, что температура атмосферы с 1800 года выросла, а 97,4% согласны, что важнейшим фактором, определяющим динамику среднегодовых температур на Земле, выступает человеческая деятельность. Эти данные в 2013 году подтвердили Джон Кук и его соавторы, проанализировав метаданные 11 944 статей о «климатических изменениях» за период с 1991 по 2011 год: из тех статей, где авторы четко обозначали свое мнение в аннотации, 97,1% примыкают к научному консенсусу об антропогенном глобальном потеплении. Затем последовала поразительная работа Расмуса Бенестада с соавторами (2015), которые изучили статьи пресловутых 3% ученых, отвергавших глобальное потепление, — общим счетом 33 опуса, появившихся за десять лет в рецензируемых журналах. Так вот: все они отступали от научного метода!

Вывод таков: в науке нет никакой дискуссии о реальности глобального потепления. Или, точнее, разброс мнений именно таков, которого можно ожидать в любом научном вопросе, где есть море доказательств, но нет возможности утверждать что-либо окончательно, — то есть ничтожный. И вот на этом фоне мы имеем дело с огромным разрывом между тем, что полагает наука, и тем, какое мнение приписывает ей широкая публика. То есть люди заблуждаются не только в том, происходят ли климатические изменения (и по чьей вине), но и в том, согласны ли ученые, что климатические изменения происходят (а виновата в них практически всецело цивилизация). Это следствие дезинформационной кампании, организованной в свое время корпорациями и политиками и сбившей общество с верного пути.

Дана Нуччителли (одна из соавторов Бенестада) пишет:

В опросе, посвященном последнему докладу МГЭИК, законодатели-республиканцы выдавали один и тот же ложный тезис: будто климатологи еще спорят, насколько в потеплении виноваты люди. Между тем еще в предыдущем отчете об этом было сказано четко: после 1950 года глобальное потепление на 100% вызвано деятельностью человека. Как резюмирует ученый-климатолог из NASA Кейт Марвел, «в том, что парниковый газ вызывает изменение климата, мы уверены даже тверже, чем в том, что курение вызывает рак».

«При этом, — продолжает Нуччителли, — как показывают исследования Йельского университета и Университета Джорджа Мейсона, лишь 15% американцев знают, что доля ученых, согласных с принятой теорией климатических изменений, превышает 90%».

Как это вышло? Здесь политической истории предшествует экономическая, похожая благодаря участию корпоративных интересов на ту, что вышла с курением и раком легких в 1950‑х. Помните встречу табачных магнатов, на которой они придумали стратегию — оспаривать и замалчивать выводы ученых о курении и раке? Сорока годами позже состоялась почти такая же встреча: в 1998 году Американский институт нефти (членами которого стали, например, ExxonMobil, BP, Chevron и Shell Oil) собрался, чтобы разработать «План работы с данными мировой климатологии», то есть решить, как играть против науки в вопросе о глобальном потеплении. После подписания в 1997 году Киотского протокола, обязавшего многие страны снижать выбросы углекислоты, нужно было что-то предпринять. В итоге родилась стратегия затуманивания научной позиции по климатическим изменениям ровно с теми же схемами, которые десятилетиями ранее применили табачные фабриканты. Вспомним их печально знаменитый принцип: «Наш продукт — сомнение». План АИН не удалось сохранить в тайне на десятилетия. В нем утверждалось, например: «Победа настанет, когда средний обыватель „поймет“ (узнает) неопределенность климатологии» или «Те, кто выступает за Киотский протокол на основе данных нынешней науки, выглядят оторванными от реальности». Однако на сей раз важно другое. Позиции сторон четко размечены, и утечка секретного плана не произвела былого эффекта. Через несколько лет стало известно, что боссы ExxonMobil знали о реальности глобального потепления уже в 1977 году. Больше того, ExxonMobil, как воплощенное лицемерие, не только поддерживал климатическое отрицание, но и одновременно вынашивал планы разработки месторождений в арктических морях после того, как растают полярные льды.

Источник

Что сейчас происходит с климатом: 3 больших WTF

По состоянию на 10 июня 2023 года мировые данные показали удивительное совпадение трех драматических климатических явлений.

Первый WTF находится в Антарктике, где протяженность морского льда ежедневно бьёт рекорды по сокращению, сейчас уже более чем на 2 миллиона километров ниже среднего показателя 1991–2020 годов. Это не какое-то разовое событие. Такой спад прогнозировался давно. Это ведёт к большей площади открытого океана, чем обычно для этого времени года. Открытый океан означает способность поглощать поступающее солнечное излучение, что означает дальнейший нагрев океана — это хорошо известная петля обратной связи.

Используя данные JAXA, я подготовил изображение, чтобы проиллюстрировать, насколько безумен этот момент. Как читать изображение ниже: каждая горизонтальная синяя волнистая линия соответствует измеренной протяженности морского льда за год. Начиная со средней протяженности за период 1991–2020 гг., я просто сравниваю протяженность каждого дня с этим средним значением и наношу эту точку на синюю линию года. На этом изображении показаны годы с 1991 по 2023 год, причем 2023 год выделен красным, чтобы подчеркнуть, насколько он необычен. Для тех из вас, у кого зоркий глаз, провал в правом нижнем углу соответствует 2016 году, году после последнего Эль-Ниньо и предвестнику того, что может быть впереди.

Ниже приведена фотография, любезно предоставленная Кевином Плаком с использованием данных NSISC, которая показывает ежедневную протяженность антарктического морского льда. 2023 год представлен синей линией, которая находится значительно ниже остальных данных.

Второй WTF касается глобальных двухметровых приземных температур, где 10 июня третий день подряд температура преодолела барьер в 1,5° C (выше базового уровня МГЭИК 18:50–19:00). Это не то же самое, что преодоление парижского барьера в 1,5° C, для которого требуется, чтобы долгосрочная средняя планетарная температура была выше 1,5° C. И это не то же самое, что превышение 1,5° C за год. Такие скачки температуры случались много раз. Но эта брешь действует как точка отсчета для неизбежного грядущего будущего. Для тех, кто любит статистику, 9 июня глобальные 2-метровые температуры достигли 4,8 стандартных отклонений выше среднего значения 1979-2000 годов.

И третий WTF, пожалуй, самый далекий от любого понятия нормальности. Что происходит с мировым океаном, и, в частности, с Северной Атлантикой? Температура океана устанавливала беспрецедентные ежедневные рекорды, достигая максимума, шокируя ученых-климатологов, ищущих возможные объяснения.

Вот изображение с сайта ClimateReanalyzer.com, которое дает представление об аномалиях температуры поверхности моря в мире 10 июня:

Ниже показаны суточные аномалии глобальной температуры поверхности моря (ТПМ) над районом 60°S-60°N., за 1982-2022 годы в целом и до 10 июня за 2023 год (с использованием этих данных).

Недавний всплеск трудно игнорировать. Это событие само по себе, и, действительно, международные медиа уделили ей некоторое внимание. Но есть более локальная история нагревания океана, на которой я хочу сосредоточиться.

А вот истинное изображение WTF — аномалия ТПМ в Северной Атлантике (по этим данным):

С тех пор, как я впервые опубликовал изображение Северной Атлантики в Твиттере, этот твит стал вирусным. На момент написания этой статьи изображение набрало более 2,8 миллиона просмотров в Твиттере и было перепечатано в средствах массовой информации по всему миру. Это показывает информационный голод людей, желающих знать, что происходит. Нынешняя аномалия в Северной Атлантике — причина этого поста и будущая тема всех последующих.

Сайт CERES публикует ежемесячные обновления того, что широко известно как дисбаланс энергии Земли или EEI (Earth Energy Imbalance). Эти данные позволяют нам видеть разницу между входящей солнечной радиацией и исходящей радиацией ото всех источников. Эта разница и есть эффективная скорость нагрева планеты. По состоянию на март 2023 года в годовом исчислении EEI составлял 1,61 Вт на квадратный метр. Может показаться, что это не так много, но в глобальном масштабе это примерно равно энергии 13 бомб, сброшенных на Хиросиму в секунду — каждую секунду.

Как вы, наверное, знаете, океаны планеты поглощают около 89% избыточного тепла, выделяемого глобальным потеплением. В среднем за последние три года Ла-Ниньи доля океана в EEI была эквивалентна примерно 9,8 Хиросимам в секунду, или примерно 930 миллионам бомб, сброшенных на Хиросиму в целом. Океан уже горячий и нагревается всё сильнее, но до сих пор мы не видели этого тепла напрямую.

Есть очевидная причина, объясняющая некоторое нагревание океана, которое происходит прямо сейчас: неожиданно быстрое начало Эль-Ниньо, которое обычно приводит к сильному нагреву поверхности восточной тропической части Тихого океана. Но как насчет других частей океана? А Северная Атлантика?

Здесь все становится эзотерическим. С 1 января 2020 года Международная морская организация установила ограничение на содержание серы в топливе для судоходства, снизив глобальный верхний предел содержания серы с 3,50% до 0,50%. Вот ссылка на статью, описывающую это изменение. Это сниженное ограничение было обязательным и привело к снижению выбросов оксидов серы более чем на 75%. Хотя во многих отношениях это хорошо для окружающей среды (например, меньше кислотных дождей и закисления океана), это также имело не такие уж неожиданные последствия.

Сульфатные аэрозоли в сочетании с атмосферными частицами увеличивают количество падающего солнечного света, отраженного от Земли, эффективно затемняя поверхность планеты. Эти сульфатные аэрозоли, сохраняющиеся в атмосфере всего от нескольких недель до месяцев, должны постоянно пополняться, чтобы оказывать охлаждающее воздействие. МГЭИК предполагает, что нынешние уровни аэрозолей серы вносят около 0,5° C в общее глобальное похолодание, компенсируя потепление, которое в противном случае произошло бы быстро. Это широко известно как «глобальное затемнение».

Благодаря очистке судового топлива огромные районы мирового океана, которые были защищены от нагрева судовыми сульфатными аэрозолями, теперь испытывают быстрое потепление. Сюда входят основные судоходные маршруты между Азией и западной частью США, а также основные маршруты из восточной части США в Европу и на Ближний Восток. И вот происходит потепление. Этот быстрый нагрев известен как «завершающий шок», и похоже, что он, по крайней мере частично, происходит прямо сейчас.

На этом изображении, опубликованном Леоном Саймонсом в Твиттере, показаны регионы океанов, наиболее затронутые этим внезапным изменением содержания серы:

Есть еще один возможный вклад в этот нагрев, достойный упоминания. В это время года пыль из Сахары обычно сдувается на запад, блокируя поступающее излучение и задерживая существующее тепло. Пока в этом году этого не произошло. Отсутствие пыли довольно заметно, и также может быть прямой причиной нагрева Северной Атлантики. Для получения дополнительной информации, вот статья на эту тему.

И не забывайте о взрывном подводном извержении вулкана Хунга Тонга-Хунга Хаапай 15 января 2022 года, в результате которого в стратосферу были отправлены массивные шлейфы водяного пара. Хотя я не знаю какой-либо прямой связи этого события с недавним потеплением океана, связанная статья показывает, что существует широко распространенный консенсус в отношении того, что это событие может ускорить глобальное потепление в течение следующих нескольких лет. Однако совершенно не ясно, как общее глобальное потепление атмосферы из-за стратосферного водяного пара может вызвать относительно внезапный скачок температуры океана.

Я считаю, что сочетание многолетнего нагревания океана, вызванного энергетическим дисбалансом Земли, нагревание Антарктиды из-за увеличения площади непокрытого льдом океана, сдвигов ветров и нагревания поверхности из-за Эль-Ниньо, отсутствие сахарской пыли, и ограничения на содержание серы в судовом топливе 2020 года в совокупности вызвали беспрецедентный нагрев поверхности океана. У меня не хватает знаний, чтобы расположить их в каком-либо конкретном причинно-следственном порядке, но это не имеет большого значения. Последствия понятны.

Когда мы вступим в лето в северном полушарии, большие регионы планеты испытают рекордные за все время волны тепла, пожары, ураганы и наводнения. Эти события будут ставить рекорды по интенсивности, продолжительности и частоте. Общая температура на планете поднимется до нового максимума для современной эпохи, а к 2024 году ожидается повышение на 1,5° C. Антарктический полярный морской лед продолжит отступать от «нормального», подвергая больше открытого океана поступающему солнечному излучению и нагреву, особенно с возвращением солнца позже в этом году. Урожаи пропадут. Инфраструктура выйдет из строя без возможности восстановления. Климатическая миграция резко возрастет. Между тем, углекислый газ из антропогенных источников продолжает выбрасываться с почти рекордной скоростью, в то время как парижский лимит в 1,5° C требует сокращения этих выбросов примерно на 7% в год в течение следующего десятилетия.

И все это происходит на фоне нынешнего политического и социального хаоса, в то время как мир пытается оправиться от пандемии, которая все еще продолжается, но в основном игнорируется мировыми СМИ.

Следующие два года являются преамбулой того, что будет означать для мира преодоление парижского барьера в 1,5° C. Конец глобальной индустриальной цивилизации — это то, к чему мы движемся прямо сейчас, а не в какой-то момент антиутопии в будущем. Хотел бы я, чтобы у меня нашлись обнадеживающая слова, чтобы закончить эту статью. Но у меня их нет.

Источник