Два мнения о США

Клише, что американцы толстые и тупые уже давно устарел. Давайте познакомимся с более свежими взглядами на Америку и ее граждан. Для примера мы взяли по одному позитивному и негативному взгляду. Для начала позитив:

Дмитрий Соколов-Митрич о том, чему нам стоит поучиться у янки

За 37 лет моей не самой скучной жизни мне рассказали про американцев все. У них только доллары в глазах, они признают лишь успех и беспощадны к неудачникам. Они тупые, они совсем рехнулись на своей политкорректности, они все время лживо лыбятся и вообще — какие-то ненастоящие. А в последнее время американцы стали толстые и страшные. И вообще — дни их гегемонии сочтены, с таким народцем недолго осталось.

Я, честно говоря, даже почти поверил. Поэтому, когда месяц назад летел в Америку первый раз в жизни, сильно волновался — смогу ли выдержать целых двадцать дней среди биороботов и одноклеточных амеб? Не потеряю ли я веру в человечество, глядя на этих жандармов планеты?

Рядом с гостиницей, в которой я ночевал первую ночь в Нью-Йорке, мне попался ресторан «Наша Раша».

- Слушай, ну скажи мне в двух словах, американцы — они вообще какие? - спросил я соседа по барной стойке после того, как сам ответил на уйму его вопросов про Путина, Навального и будущее мавзолея Ленина.

- Ну, как тебе сказать. Если в двух словах, то, наверное, так: святые люди.

Нечто подобное в разных вариациях я потом слышал на русском языке в Бостоне, Сакраменто, Сан-Франциско, Лос-Анджелесе. А когда летел обратно, сам себе не мог поверить. Я думал, что в США мне понравится все, что угодно, кроме людей: небоскребы, секвойи, золотая осень на северо-восточном побережье, дорога №1 между Сан-Франциско и Лос-Анджелесом, Гранд Каньон и дешевые айфоны. Это все мне, конечно, тоже очень понравилось. Но люди все-таки прикольней.

Во-первых, они красивые. Парни подтянутые, девушки симпатичные — не все, конечно, но некоторая критическая масса присутствует. Моржеподобные туловища под 150-200 килограммов за последние годы куда-то сгинули. Говорят, они еще остались где-то глубоко в провинции, но и там я их что-то не особо замечал. А большие города в последнее время охватила мания здорового образа жизни. За все двадцать дней жирных чудовищ мне попадалось по одному в день, не более.

Во-вторых, американцы добрые и вовсе не жадные. Конечно, они умеют уважать и считать деньги, и терпеть не могут тратить их бессмысленно. Но тратить осмысленно — для них это вовсе не значит тратить на себя. Если посмотреть, сколько уходит на благотворительность — в долларах, часах и джоулях - у среднестатистического жителя США и России, то нам станет стыдно. Вселенская отзывчивость русского человека? Ну-ну...

Американцы вообще страшно наивные и доверчивые. Только такие наивные и доверчивые люди могут разбомбить полпланеты в полной уверенности, что это ей на пользу. В каждый американский дом звонят по несколько раз в день представители всевозможных благотворительных организаций - честных и не очень - и их редко посылают на четыре буквы. Типичный американец считает своим долгом подписаться хотя бы на три благотворительные программы, которые будут автоматически отщипывать от его зарплаты по 10-20 долларов в месяц. И в его глазах все они пользуются презумпцией добропорядочности. «Знаем мы этих...», - такого тут не услышишь.

Американцы очень любят то, что у нас всегда презрительно именовалось «общественной нагрузкой». Каждое утро на улицы американских городов выходят сотни тысяч обывателей со знаками «Стоп» на длинной ножке. Они дежурят на тротуарах возле пешеходных переходов и как только видят идущего в школу ребенка, тут же вскакивают, останавливают поток машин и с наслаждением от ощущения собственной полезности переводят ребенка через дорогу. Им никто за это не платит. Им это просто нравится. И примеров такого рода в американской жизни — огромное количество.

Вообще американцы ни разу не индивидуалисты. По крайней мере, если сравнивать их с нами. Более коллективистской нации трудно себе представить. После урагана Сэнди я жил в Нью-Йоркском пригороде Пэлхэм. Во всем поселке отрубило электричество — попадали столбы. Беда обошла стороной лишь одного дедушку, у которого электричество каким-то чудом сохранилось. Дедушка тут же побежал в магазин, скупил там все удлинители, воткнул их в свои розетки и вывел на улицу. Теперь его дом похож на куст клубники, обросший усами — втыкайся, кто хочешь. Нужен интернет? Пожалуйста! На заборе дедушка повесил код своей сети. Поведение, к сожалению, типичное для американского общества. К сожалению — потому что не для нашего.

Но наивность, доверчивость, коллективизм — это у них не от скудоумия. Когда начинаешь обсуждать с американцем окружающую реальность в деталях, выясняется, что большинство из них все прекрасно понимают. И про политическую систему, построенную на иллюзии, и про туго работающие социальные лифты, и про могучую кучку, которая в своих интересах манипулирует интересами не только всей планеты, но и своего народа. Но при этом всю эту «правду жизни» они не воспринимают как повод для уныния.

- Знаешь, в чем смысл наших выборов, - спросил меня один жизнерадостный американец. - Я тебе могу анекдот рассказать, и ты сразу все поймешь. Приходит мужик в бар и заказывает пива. Бармен у него спрашивает: «Вам разбавить или недолить?» А мужик отвечает: «Ты меня лучше обсчитай».

- Что-то я не понял.

- Ну, смотри. Чем отличаются демократы от республиканцев? Только тем, что одни воруют на социальных программах, а другие лоббируют интересы своих финансово-промышленных групп. То есть одни разбавляют, а другие недоливают. При этом избиратель готов доплачивать за эффективную власть, он согласен платить чаевые — лишь бы его хорошо обслужили. И чаевые принимаются, но на следующих выборах торг начнется уже с новой планки.

Это, пожалуй, самое важное и драгоценное качество американцев - принимать реальность такой, какая она есть, но не зацикливаться на ее недостатках. Они инстинктивно делают ставку на скорость действий, они смотрят вперед, а не вокруг — это их способ выживания. Нас где-то обманули? Да и наплевать, это издержки жизни, мы их покроем, мы найдем новые возможности, откроем новые отрасли — это выгодней, чем останавливаться и бороться за какую-то там справедливость.

Американцев очень трудно разочаровать в человечестве, потому что ничего такого особенного они от человека не ждут, главное — чтобы соблюдались правила. У американцев игровое сознание, они чужды дидактике, их общество отличается от нашего так же, как юношеская команда на бейсбольном поле от старшеклассников, сидящих на уроке по этике и психологии семейной жизни. Одних учат жить не по лжи, а других просто помещают в условия, не совместимые с неэффективными действиями.

Потому даже самые заядлые америконенавистники (встречаются среди них и такие) не снимают звездно-полосатый флаг со своего дома. Потому что это флаг не государства, а общества. Это не знак покорности хозяину поля, а символ команды. Может, мы играем и в дурацкую игру, но мы все равно хотим в ней победить. Потому что... Да не почему! Просто не любим проигрывать.

Почему я не люблю Штаты. Герман Садулаев отвечает Соколову-Митричу.

Наверное, не стоит говорить про всю Америку. Америка очень большая, почти как Россия. Всей Америки я не видел. Я видел Нью-Йорк, и этот город мне не понравился.

Я не люблю Нью-Йорк, во-первых, потому, что он похож на Москву. Нью-Йорк – то же самое, что Москва, только еще хуже. Из двух российских столиц Москва отражает Америку, а Петербург – Европу. И это не одно и то же. У нас говорят «Запад», но Запад – понятие относительное, в прямом смысле этого слова. Мистические туннели соединяют Петербург с Римом и Веной, но, заблудившись в московской подземке, вы можете выйти на поверхность только в Бруклине, и по мне этого достаточно, чтобы не любить.

Второе, секс в большом городе, или, если быть верным оригиналу, Sex & The City. Все нью-йоркцы, при которых я упоминал об этом фильме, волновались и расстраивались, говорили, что в сериале совершенно неправильно показан их «прекрасный город». А я вот этого не заметил. Напротив, я сразу узнал Нью-Йорк, с первой ноты: да, это тот самый город, который стал главным и настоящим героем мультисерийной драмы четырех стареющих теток в поисках одного приличного мужика, или хотя бы приключений на свои тощие задницы. И так прославлен. Что ж, я не виноват. Берлин был героем прозы раннего и еще русского Набокова, Петербург всегда был героем, и у Гоголя, и у Белого, и у меня, например, даже Москва была героиней вполне приличных романов, а Нью-Йорк играет главную роль в мыльном сериале. Каков актер, такова и роль.

Третье – чаевые. Местные жители говорят, что Нью-Йорк живет на чаевые и как будто даже гордятся этим. Большей нелепицы невозможно себе представить. Самый богатый город мира ходит в лакейском сюртуке и клянчит мелочь. Всем нужно оставлять на чай: официантам, таксистам, портье, носильщикам, чертям в ступе и ведьмам собачьим. Ни у кого нет четкого прайса. Я вовсе не жадный, особенно, когда у меня есть деньги, но я предпочитаю знать, сколько мне будет стоить та или иная услуга. Мне не нравится, когда от меня ждут, что к цене, указанной в меню или где-то еще, я прибавлю 20, 30 или 40%. Какого черта!? Добавьте в прайс, я буду знать, и если это мне нужно – платить. Я социалист. Мне не нужна прислуга. Мне не нравится, когда меня окружают лакеи, с подобострастием заглядывающие мне в глаза, в надежде получить от меня подачку. К трудящимся людям всех профессий я отношусь как к товарищам, равным себе, и готов платить им столько, сколько установлено – без унизительных «чаевых».

Четвертое – грязь. Грязнее Нью-Йорка только окраины Лондона. Еще это напоминает Калькутту: духота, мусор, толпы, нищие, полно хм… смуглых людей, шум, гам, клаксоны. Но Индия – страна дхармы. А что тут? Между Индией и Америкой разница такая же, как между презревшим условности общества отшельником и немытым бомжем. Вонь одинаковая, а духовности нет.

Пятое - конечно, люди. О, люди прекрасны, кто бы спорил. Когда мы ждали в вестибюле отеля, с еще нераспакованными чемоданами, одна наша спутница восхищалась, как красивы местные мужчины! Словно сошли с обложек журналов! Нет сомнений, так и есть. Только фишка в том, что все модные журналы издаются здесь, в Нью-Йорке. Здесь снимают мальчиков и девочек на обложки. И именно эти журналы приучили весь мир думать, что таков эталон красоты. Что красота – это средний нью-йоркер: страдающая хронической диареей помесь ирландца с пуэрториканцем. А потом показываешь любому человеку Нью-Йорк и он в восторге: просто рассадник красоты и стиля!

Помешались на здоровье – это хорошо сказано. Именно что помешались, а помешательство само по себе есть болезнь. Толпы таких помешанных ежевечерне бегут по набережным Гудзона. Господи, кто солгал им, что бег – это полезно для здоровья??? Продавцы кроссовок??? Бег – это спорт, тяжёлый, вредный и травматический. Бег разбивает суставы, изнашивает связки, травмирует опорно-двигательную систему, позвоночник. Человеческое тело не предназначено для того, чтобы скакать по твердому асфальту. К тому же, бег – это автоматический стресс. В мире живой природы человек не хищник, а чаще жертва, и если он бежит, то он бежит от кого-то, кто хочет его съесть. Американцы пытаются «лечить» стресс городской жизни природным стрессом бега, и делают себе только хуже. Лучшее в мире здоровье и массовое долголетие – не в Америке, с ее бейсболом и бегом, а в Северной Корее с идеями чучхе и гимнастикой ушу. И в Европе лучше, чем в Америке. Есть, например, шведская ходьба, с палками, разгружающими позвоночник. А продавцы кроссовок пойдут в ад.

Люди, конечно, бывают разные. Например, в Нью-Йорке много «русских», которые на самом деле евреи. Хуже этих русских нет никого. Это они бросили родину двадцать или тридцать лет назад и были тогда очень горды и счастливы, а теперь кусают локти от зависти, потому что такие же как они,– младшие научные сотрудники, оставшись в России, чуть-чуть еще потерпев, вскоре разворовали ее добро и теперь олигархи, а они как были, так и остались таксистами. При этом каждый говорит тебе слова с чудовищным апломбом и самомнением, считая себя в высшей степени успешным и удачливым, и экспертом во всем, не исключая и литературы, совершенно не обращая внимания на то, что, на минуточку, это тебя, а не его, привезли представлять русскую литературу на международном мероприятии, а он – извините, таксист. Хуже таких русских таксистов только таксисты-пакистанцы, которые не знают ни города, ни английского языка кроме слов, начинающихся и заканчивающихся на fuck.

Шестым пусть будет метро. В Нью-Йорке отвратительная подземка, такая убогая, что даже аскетичное парижское метро выигрывает по сравнению с ней. Никаких сравнений с ленинградскими подземными дворцами быть, конечно, не может.

Сакральная география Нью-Йорка или мертва, или профанирована. Таймс-сквер выглядит трехмерной иллюстрацией к любому роману Виктора Пелевина: на многоэтажных экранах крутит рекламные ролики какая-то инфернальная ротожопа, и толпы туристов как полные идиоты наблюдают за тем, как их жизни сгорают в адском пламени потребления. Я бродил по Гринвиллидж и чувствовал, что когда-то здесь была жизнь: хиппи, гуру, йоги, мантры, рок-н-ролл, Вьетнам, Форрест Гамп. Но теперь ничего не осталось. Только пицца.

Есть еще, пожалуй, латиносы. В них что-то дышит. И места латинской силы – католические храмы в Нью-Йорке. Они верят в Бога, вот в чем дело. In God we trust. И Бог верит в латиноамериканцев, это взаимно. Следующий великий президент Америки будет католиком и мексиканцем. Все остальные здесь давно сдулись, даже черные.

Вы скажете, как же они такие невзрачные правят всем миром? А так и правят. И это еще одна чисто американская идея, которая была внушена всему миру: о том, что кто по факту наверху, тот и есть самый лучший. И если ты такой умный, то покажи мне свои деньги. По этой логике, самым лучшим российским офицером был Сердюков. И так далее.

Русский человек знает, что не обязательно тот, кто наверху – самый лучший. Русский человек помнит, что из золота и дерьма плавает на поверхности, а что погружается вглубь. Конечно, Америка великая страна. И у Америки есть своя великая миссия, и в том, что Америка такая, а не иная, и в том, что Америка правит миром, есть смысл, и в этом тоже план Господа. Один американский комик выступал с репризой: вот вы говорите пластик, пластик, надо запретить пластик, пластик засоряет окружающую среду; а откуда вы знаете, может, Бог только для того нас и создал, чтобы мы производили пластик?

Так что каждому самому про себя виднее. Может, миссия американцев в том, чтобы производить пластик. Может, Бог для этого создал Америку. А Россию – чтобы хранить правду. Правду, которая есть и справедливость, и истина. Правду, которая выше чем успех. Важнее, чем победа или поражение в бейсбольном матче, да и в чем угодно.

А значит, рано или поздно угловатый российский человек, сдвинув по обыкновению дулом Калашникова со лба ушанку с красной звездой задаст испуганному миру сакраментальный вопрос: в чем сила, брат? И сам себе ответит, что сила – в правде.