3 истории о подростковом алкоголизме

Чаще всего люди впервые пробуют алкоголь с 12 до 16 лет. Некоторые не останавливаются и продолжают регулярно пить с детского возраста. Чем раньше человек приобретает алкогольную зависимость, тем сложнее ему остановиться. Журнал "The Village" спросил людей о причинах запоев в подростковом возрасте, безуспешных попытках родственников спасти их и о том, в какой момент и почему они решили бросить пить.

Употребление алкоголя в Эстонии начинается в раннем возрасте и его употребление является частым явлением. Исследование поведения детей школьного возраста в отношении здоровья выявило, что алкоголь уже попробовали 40% детей в возрасте 11 лет, в 13-летнем возрасте 75% и 15-летнем возрасте уже 93% школьников. Исследование ESPAD выявило, что почти треть 15–16 летних школьников свою первую порцию сидра или пива выпили в возрасте 11 лет или еще раньше. (27.02.2015 / https://tarkvanem.ee/)

История Антона,

который пил треть жизни и сменил одну зависимость на другую

«Как-то вечером мы играли в футбол. Мне очень захотелось пить, и я попросил воды у ребят постарше, которые сидели во дворе на лавке. Они ткнули в полторашку: „Бери, малой“. Я залпом сделал несколько глотков и только потом понял, что это не вода, а самогон, который продавали в квартирах на розлив». Домой 11-летнего Антона несли на руках — идти сам он уже не мог.

Антон вырос в Ахтубинске Астраханской области. Занимался гандболом, был лучшим игроком в команде и, по его словам, пользовался популярностью среди сверстников. Ему же всегда хотелось подружиться со «старшаками»: «Я жил около популярного района, где собиралось много ребят со всего города: пьянки, наркотики, девчонки. Однажды в выходные я туда пошел». Но 18–19-летним парням было не особо интересно общаться с 13-летним. Они «прикалывались и чморили» Антона.

Чтобы чувствовать себя увереннее, он начал пить спирт и самогон, а чуть позже — покуривать коноплю: «Денег на это много не требовалось. Всё делали сами из того, что росло на земле». Через несколько месяцев, когда Антона приняли в компании как своего, употребление стало образом жизни. «Наркотики мне заходили больше, но, когда их не было, я не брезговал и алкоголем», — объясняет он. Пока мальчик учился и занимался спортом, все было «сносно». Но из гандбола пришлось уйти из-за травм, а учебу Антон забросил, потому что она мешала употреблять. К 14 годам у него сформировалась зависимость от алкоголя и наркотиков.

Родители пытались вразумить Антона, но ему «было по фигу». В 15 лет он впервые попал диспансер — лечение ничего не изменило. Антон вспоминает, что однажды мама даже повезла его к бабушке-шептунье: «Она что-то нашептала, дала заговоренную фигурку, с которой я должен был спать…Я соглашался на все, лишь бы родители на время отстали от меня и я мог спокойно употреблять». Отношения с родителями постепенно ухудшались, и если раньше Антон реагировал на их просьбы спокойно, то теперь каждый разговор заканчивался скандалом.

В 19 лет Антон впервые попробовал героин и в итоге заболел гепатитом C (сейчас он вылечился). У Антона неоднократно случались передозировки. Знакомые перестали с ним общаться: «Они боялись, что в следующий раз просто не откачают меня». Парень подрабатывал то тут, то там, но постоянного дохода не было, поэтому он воровал деньги и вещи из дома. Отношения с родителями ухудшились — они не хотели его видеть. Антон прятался в притонах, а домой возвращался, только когда немного приходил в себя.

Когда Антону было 24 года, родители поставили его перед выбором: либо он меняет жизнь, либо они выписывают его из квартиры, меняют замки, а если он попытается вломиться обратно, вызывают полицию и пишут заявление. «Хоть я и по уши погряз в алко- и наркозависимости, когда стало пахнуть жареным, нашел в себе силы измениться. Наркодиспансеры стали моим вторым домом. Бросить получилось далеко не с первого раза. Врачи выводили меня из запоя или наркомарафона, но уже через месяц после выписки я возвращался к прежней жизни, — рассказывает он. — Со временем понял, что наркологи мне не помогут. Одной чистки организма недостаточно. Нужно было лечить душу».

Антон на год уехал в реабилитационный центр закрытого типа. После программы остался в центре на несколько лет: стал консультантом по химическим зависимостям: «Я учился жить заново порядка четырех лет. Центр был для меня всем, и я решился жить и развиваться без него только, когда понял, что социально адаптировался. Но до сих пор периодически приезжаю туда и общаюсь с ребятами — делюсь опытом».

Сейчас Антону 33 года. Он не пьет, не курит и не употребляет наркотики уже семь лет — «полностью чист физически и психически». «Когда в компании кто-то предлагает выпить, я отвечаю: „Если общение со мной основывается только на том, чтобы побухать, нам не по пути. Я могу общаться, не выпивая, а ты почему не можешь?“. После этого все вопросы и предложения отпадают».

Антону 33, из которых 13 он был зависим от алкоголя и наркотиков. «Зависимость никуда не девается, — считает мужчина, — просто ей нужно найти правильное применение. Для меня это семья, работа, дом. Сейчас я зависим только от них».

Почему дети употребляют алкоголь

По данным международного исследования Health Behaviour in School-Aged Children, в России снизилось число школьников, которые хотя бы раз в жизни употребляли алкоголь. В 2013–2014 годах алкоголь пробовали 43 % детей в возрасте 15 лет, а спустя четыре года — 30 %. Алкогольная зависимость у детей и подростков также встречается реже: на смену алкоголю приходят более доступные синтетические и органические психоактивные вещества, считает психиатр-нарколог, генеральный директор Центра детско-юношеской аддиктологии Вероника Готлиб.

Существует несколько основных признаков зависимости: повышение толерантности (устойчивости) организма к алкоголю, потеря количественного и качественного контроля и синдром отмены. Характерная черта зависимости — сильная внутренняя тяга к употреблению. Из-за нее человек продолжает пить, несмотря на негативные последствия, а употребление алкоголя ставит в приоритет над другими занятиями. Чем раньше человек начинает употреблять алкоголь, тем сильнее его токсическое воздействие на организм и тем быстрее формируется зависимость.

«Алкоголь привлекателен для подростков не по вкусовым качествам, а по своему воздействию: что пулемет, что водка — лишь бы с ног валило, — говорит Готлиб. — Некоторые родители пытаются приучить детей к качественному алкоголю. Дескать, лучше дома, чем пить в подъезде непонятно что. Но это не защитит ребенка от бормотухи в подъезде, потому что он пьет не ради вкуса». По ее словам, своими действиями родители легитимизируют употребление алкоголя в глазах подростка вместо того, чтобы объяснить, что существует трезвое веселье и трезвая радость, что употребление алкоголя вредит организму и может перерасти в зависимость.

Многие подростки склонны к аутоагрессии, и употребление алкоголя в их случае — признак саморазрушающего поведения. Алкоголь для подростка часто становится дешевым транквилизатором, простым способом совладать с переживаниями. «Он ненадолго помогает избавиться от неуверенности в себе, притупить чувство пустоты и одиночества, но в результате только усугубляет страдания», — говорит Готлиб.

История Елены и Никиты, 

которые выросли в семье, где все пили

Елена родилась в Республике Коми — одном из самых пьющих регионов России. «Мы росли в такой среде, где любая встреча или посиделки, разговор, знакомство обязательно сопровождались алкоголем — никто не думал, что можно по-другому».

В семье Елены много пьющих. Со слов родственников, дед Елены был алкоголиком. После очередного запоя попал в больницу, где ему сказали: «Хочешь жить — бросай пить». Бросил. Дядя Елены начал пить с 15 лет, мама — с 18. «Начиналось все вполне прилично: они пили за компанию. Но со временем все превращалось в запои, — вспоминает она, — да и окружение было соответствующее — простые работяги, которые умели снимать стресс только алкоголем и сигаретами».

Елена и сама чуть не стала алкозависимой, но смогла вовремя остановиться. Она начала в 15 лет. «Мама не запрещала, потому что „запретный плод всегда сладок“. Пиво она вообще считала целебным напитком, особенно для почек. Так что давала и выпить, и прикурить. Потом смеялась, когда я хмелела», — вспоминает она. Пила Елена и с ровесниками — детьми таких же пьющих или «умеренно пьющих» родителей. Но к 20 годам ей стало тошно от компаний, где парни «матерятся и харкают, хвастаются своими подвигами и пускают какую-нибудь девочку по кругу, а потом называют „шлюхой“». Она прекратила общение с такими друзьями и перестала пить.

Елена очень хотела, чтобы и ее мать отказалась от алкоголя: «Бегала за ней по собутыльникам, тащила домой, умоляла, угрожала, уходила из дома, отбирала деньги. Даже прятала одежду, чтобы она не могла выйти в магазин. Но всегда находился добрый человек, который клал водку в спущенную с четвертого этажа корзину». Про проблему она никому не рассказывала — не хотела «предавать» маму.

В 21 год Елена поняла, что ее попытки бесполезны. К тому времени мать напивалась до того, что бегала с ножом и хотела выброситься из окна. В один из дней Елена позвонила в наркологический диспансер, но ей ответили, что лечить человека, который не дал согласие, никто не будет: мама Елены считала, что она в порядке и никакой зависимости нет. «Я повесила трубку и поняла, что у меня нет сил, что даже если я расшибусь в лепешку, то не смогу ничего изменить», — говорит она и дополняет, что именно в тот момент начался ее долгий путь по принятию и осознанию своей созависимости — патологической вовлеченности в жизнь больного алкоголизмом, из-за которой человек забывает о собственных потребностях. Она на несколько лет свела общение с матерью к минимуму до тех пор, пока та вынужденно не бросила пить: «После запоев тяжело отходила. Рвота с кровью. Ну и денег не осталось: приставы снимали за долги по ЖКХ».

Елена не одна в семье пила с детства — ее двоюродный брат Никита начал в 13. Девушка вспоминает его как простого, доброго и юморного парня, который любил комедии, особенно Гайдая: «Наверное, они помогали ему выживать». «Дома у Никиты часто не было кушать. Он даже по мусоркам лазил. Маленький, худенький, слабый, вечно голодный, одет не по погоде и не по размеру — до сих пор не понимаю, почему им не заинтересовались опека или учителя. Школу он прогуливал, учился плохо», — говорит девушка.

К 13 годам у Никиты сформировалась алкогольная зависимость. Однажды он по секрету рассказал Елене, что впервые попробовал алкоголь еще до того, как пошел в школу: стащил рюмку водки со стола, пока родители спали — с этого все и пошло. Пил во время родительских запоев, которые случались каждый месяц после получки и длились неделю-две, иногда больше. «Пока родители спали в пьяном угаре, Никита тайком выпивал рюмочку-другую — они все равно бы не вспомнили, сколько оставалось. Иногда нюхал клей с друзьями — вот и все развлечения», — рассказывает Елена.

В 18 лет из-за серьезных проблем с легкими Никита получил инвалидность: «Он сильно запустил себя. Не ходил в больницу, даже когда серьезно болел. Лечился сам или просто терпел боль. Думаю, он не осознавал свою зависимость до конца. Иногда говорил, что хочет бросить, но не может. Но по факту не хотел — заменить-то не на что. Такая жизнь была понятна и привычна, — говорит Елена, которая и сама долгое время воспринимала происходящее как норму. — Когда тебя обманывают мошенники или зарплату не платят — это да, зверства. А то, что ты пьешь, у тебя бардак дома и еды нет — обычное дело».

Никита умер в 24 года. В квартире его нашел отец. Накануне молодой человек ходил за полторашкой пива. По словам Елена, вскрытие показало, что у него двусторонняя пневмония и сгнившие органы. Девушка говорит, что в последние годы они отдалились друг от друга: «Мы перестали общаться, когда мне был 21 год. Никита украл у меня деньги, я подрабатывала уборщицей и отложила на курсы. Я не могла ему доверять. Я выбрала другой путь, и мне было стыдно, что у меня такие родственники».

Отец Никиты умер от рака гортани в 50 лет, его мать спилась.

История Ольги

услышала голос Бога и вытащила себя из болота алкогольной зависимости

Оля начала пить в 13. В 16 впервые ушла в запой. Она родилась в маленьком городке на Волге. «Хоть мы и жили небогато, я была самым счастливым ребенком на свете. Родители любили меня и уделяли много внимания», — вспоминает девушка. Однако, когда Ольга училась в первом классе, ее мать ушла от отца к другому мужчине. Через пять лет он бросил семью, повесив кредиты на мать девочки. Чтобы расплатиться с долгами, мать Ольги уехала на заработки в Москву: месяц работала продавцом, две недели отдыхала дома. С тех пор Ольга большую часть времени жила без матери. Ей было 13 лет.

Сначала девочку отправили к отцу. Ольга не смогла с ним жить: «Старый дом, душа нет — деревенские условия». Потом — к крестной: «Мы не сошлись характерами. Крестная пыталась перестроить меня под себя, а мне это не понравилось». И наконец, к бабушке, которая жила в селе недалеко от города. Но и там Ольга не чувствовала себя комфортно. В конце концов она сказала матери, что хочет жить одна в их квартире, и та согласилась.

Ольге было одиноко. По возвращению домой из Москвы мать выпивала, чтобы расслабиться и забыться. Ольга говорит, что в те дни практически не видела маму трезвой. Отец, хотя и жил недалеко, не уделял дочери внимания: он все еще обижался на бывшую жену, да и «рос в семье, где было не принято проявлять чувства». Ольга нуждалась в родителях, но их не было рядом.

Рядом были друзья — компания ребят постарше из таких же не особенно благополучных семей. Они опекали девочку как могли: пускали переночевать, подкармливали, угощали сигаретами и алкоголем. «Выпивали все — потому что круто. Помню, как первый раз напилась с друзьями. Мы купили две бутылки пива по пять литров. Первый стакан был для меня адом — отвратительный вкус. Но мне хотелось быть такой же, как все, и я выпила еще. Потом меня рвало, — вспоминает Ольга. — Мне не нравился алкоголь, но, выпивая, я чувствовала себя взрослой».

Пили чаще по выходным, перед дискотекой. Трезвых не было. Школу Ольга не прогуливала, хотя и «бывало, что забивала на домашку». Дома жила нечасто. На деньги, оставленные матерью, покупала в основном «бич-пакеты» и курицу гриль. Готовить она не умела.

Ольга закрылась от отца, они практически не общалась, и он не знал о проблемах с алкоголем. Мать знала, но не вмешивалась: «Мама не пыталась меня ломать, хотя ей и не нравилось мое поведение. Она терпела. А я была подростком, бунтовала и никого не слушала. Родители давно потеряли авторитет в моих глазах».

Что делать, если мой ребенок пьет?

Психиатр Вероника Готлиб советует родителям, которые увидели своего ребенка в состоянии опьянения, не беспокоить его до утра: «Не надо орать — вас просто не услышат. С пьяным человеком любая коммуникация бесполезна. Уложите его спать. Поговорите утром, когда ребенок будет в адекватном состоянии». Готлиб отмечает, что алкоголь в подростковом возрасте пробуют практически все. Однако важно понять, почему ребенок выпил: разовое это или системное употребление, когда нужно обращаться к специалистам — наркологу, психологу или психиатру.

Обращение к врачу следует преподносить не как наказание, а как беспокойство о состоянии ребенка. Готлиб советует родителям быть твердыми, но при этом чуткими и деликатными, чтобы не усугубить проблему: «Если алкоголь для подростка — способ заглушить боль, будьте очень осторожны. От ваших слов и действий у ребенка может возникнуть сильное чувство вины и собственной ничтожности. В сочетании с другими болезненными переживаниями это может привести к тому, что он выйдет в окно. И причиной этому будет не алкоголизм».

Так прошло три года. В 16 лет Ольга поступила в ПТУ и заселилась в общежитие. «Я была потерянной. Не знала, как мне жить и что делать. Даже в шарагу я пошла, потому что там училась подруга. Рядом были такие же потерянные дети, как и я», — говорит она. Тогда же начались запои: «На протяжении двух лет я пила почти каждый день. Могла выпить две бутылки водки одна. Денег не было, но алкоголь лился рекой. Каждый день новые компании. Мы пили без повода, а по поводу пили еще больше. Я оказалась на дне. Но даже тогда у меня не было тяги к алкоголю — мне не нравился его вкус. Просто без него я стеснялась себя проявлять. Трезвая я была очень зажатой, постоянно в себе сомневалась, зависела от мнения других. Когда выпивала, мне становилось на все пофиг. Я чувствовала себя свободной от общественного мнения и не боялась быть той, кем мне всегда хотелось — яркой и смелой».

Временами Ольге становилось тошно, она пыталась абстрагироваться от своего окружения и не пила — ей нравилось быть трезвой. Но одиночество накрывало Ольгу, и она снова возвращалась в компанию: «От алкоголя у меня ехала крыша. Однажды мы, пьяные, сели в тачку и погнали в ларек за пивом. Вдруг я со всей дури дернула руль в бок. Если бы водитель вовремя не вывернул, было бы четыре трупа». Ольга плохо выглядела: прыщи, землистый цвет лица, тусклые жидкие волосы: «По мне видно было, что бухаю».

Вскоре девушка завела отношения с парнем, который продавал наркотики, и начала употреблять — сначала траву и гашиш, потом амфетамин и спайсы. «Несколько раз из-за спайсов мне было плохо. Рвало, — говорит Ольга, — но это меня не останавливало: отлежавшись, курила опять. Я не управляла своей жизнью».

Из общежития Ольга переехала к матери в аварийным дом. В 2015 году квартира этажом ниже загорелась. Сгорела и квартира девушки. В администрации сказали, что если Ольга и ее мать выплатят долг за коммунальные платежи — 100 тысяч рублей, то им дадут новое жилье. Мама переехала к родственникам, а Ольга, чтобы заработать, в 21 год уехала в Москву. Работала то продавцом, то бариста.

Погасив долг, она вернулась в родной город и съехалась с парнем, который вернулся из армии. В один из дней он напился и избил ее. «Я упала. Выдохнула и больше не вдыхала. Будто умерла. Меня уносил белый свет, и я услышала голос в голове: „Тебе еще не время“. Это был невероятный голос — я такого раньше не слышала. Он был спокойным и любящим. Для меня это голос Бога, — вспоминает девушка. — Я вернулась обратно в свое тело. Сделала вдох. И в тот момент была счастлива».

После избиения и пожара Ольга рассталась с парнем и переехала в Москву. «Общение со старыми знакомыми постепенно сошло на нет. В Москве я увидела, что можно жить по-другому. Прислушивалась к себе и своим желаниям, принимала себя такой, какая я есть. Поменялось окружение. В мою жизнь пришла осознанность: я занималась духовными практиками, йогой, правильно питалась». Ольга прошла этот путь одна: слушала и читала Ошо, Дейла Карнеги, бизнес-тренеров. Иногда сомневалась в правильности своего пути и даже на полгода бросила занятия йогой: «Были периоды, когда я ни во что не верила. Мне казалось, что существует только материальный грубый мир, но без веры во что-то высшее жить тяжело. Мне проще верить, что я частичка Бога, абсолюта и что после смерти моя душа вернется к нему, что все люди — единое целое. Неважно, так это на самом деле или нет. Мне так легче жить».

Ольга отвыкала от алкоголя пять лет. «Я могла не пить год, а потом возвращалась погостить в родной город и нажиралась со старыми друзьями в говно. Потом опять не пила. Сейчас так себя не веду». Сейчас девушка пьет редко — один-три раза в год и не напивается. Со временем она планирует завязать насовсем. «Алкоголь вредит моему телу, моей энергетике, моему развитию. Я могу быть открытой и веселиться без него. Сейчас я совсем по-другому ощущаю жизнь и чувствую себя счастливее, — говорит она. — Я поняла, что если буду общаться с людьми, которые бухают, то вернусь к алкоголю, какая бы осознанная я ни была. Поэтому важно правильно выбирать круг общения. Если не получается — лучше быть одной, чем с людьми, которые тянут на дно». Чтобы избежать стресса и очистить голову от информационного мусора, Ольга много медитирует.

Девушка изредка общается с людьми из родного города: «В основном они очень несчастливы. Единственный способ быть счастливым для них — алкоголь или наркотики. Некоторые из старых знакомых попали в тюрьму. У других жизнь не слишком поменялась. Разве что теперь они обременены семьями. Но пьют по выходным и праздникам». Однако Ольга не осуждает их: «Пить или не пить — личный выбор каждого. Если бы все общество было чистое, духовно развитое, никто бы не пил и не употреблял. Если каждый возьмет ответственность за свою жизнь в свои руки, все изменится. Нужно начать с себя. Алкоголь — это плохо. Мне хотелось бы жить в трезвой стране, среди трезвых людей, которые могут общаться и веселиться без него».

Ольга не жалеет о прошлом и говорит, что именно алкоголь дал ей толчок в сторону духовного развития: «Мне просто повезло. Большинство подростков не могут сами выбраться из этого болота — алкогольной зависимости».

Источник