Вспоминает Юрий Алексеев, журналист и публицист из Латвии, в прошлом офицер Советской Армии (на фото):

Лето 1982 года — я, отслуживший свой первый год, лечу в первый армейский отпуск к отцу в Краснодар.

Батя встречает в аэропорту, оглядевши мои джинсы и майку: — А форма — в чемодане?

Я: — Да нет. Зачем мне форма, я ж в отпуске...

Батя: — Та-а-ак... Сейчас летишь назад за формой. Пошли...

Тащит меня в воинскую кассу.

В кассе: — Лейтенант, у нас до сентября все билеты проданы...

Батя: — Идём к военному коменданту аэропорта.

У коменданта: — Майор, понимаешь, этот дуралей (показывает на меня) прилетел без военной формы. К отцу, фронтовику! Я ж его в форме ещё ни разу не видел... Сделай доброе дело, майор, отправь его сейчас до Калининграда так, чтобы завтра — назад.

Военный комендант, глядя на меня, как на полное говно: — Прилетел к отцу-фронтовику — и не в форме?.. Чем ты думал!..

Звонит куда-то: — Леночка, у нас там бронь на Калининград ещё висит? Одна осталась? Не отдавай никому, тут одного дурного лейтенанта надо срочно отправить. И обратный билет ему на завтра сделай.

Мне: — Кру-у-угом! Бегом в кассу! Скажешь — от меня.

 
* * *

Через сутки, то же место, тот же час. Я, угорая при полном параде (на улице — под 40), обнимаю батю.

Звучит классическое: — А поворотись-ка, сынку, экой ты смешной...

Вижу: бате нравится мой вид. Улыбается довольно, хоть и пытается скрыть.

 
* * *

Следующее утро.

Батя: — Одевайся, пошли в гараж, машину будем готовить, завтра поедем на море (Чёрное, кто не знает, от Краснодара до него — 150 вёрст всего). Я напяливаю джинсы...

Батя: — Не-не, товарищ лейтенант! Форму надевай!

Я: — Зачем, пап?

Батя: — НАДО! Я так сказал!

В отличие от современной молодёжи, я с отцом не спорил. В моей юности с отцами спорить было не принято.

Надеваю свой «парад», идём в гараж. По дороге размышляю, зачем мне в гараже — погоны? Кем мне там командовать, кроме себя? Папкой — не по чину, он — капитан...

Входим с батей на территорию гаражного кооператива. А на дворе — суббота, главный мужской «гаражный день» Советского Союза. То есть все мужики в сборе.

Проходим торжественно по центральной «улице». Со всех сторон: — Жора, это — кто, твой сын? Юрка? Тот самый? Мы ж его шкетом последний раз видели, промеж ног пробегал, не цепляясь... Твою мать, УЖЕ ОФИЦЕР!

Мой папка аж светится от удовольствия...
 
 
* * *

Справочка: этот гаражный кооператив был в 1960-е годы построен СПЕЦИАЛЬНО для ветеранов Великой Отечественной войны. То есть все мужики там были — заслуженные, орденоносные, поносившие военную форму в самые трудные для моей Родины годы. Обильно полившие своей кровью дорогу от Москвы и Волги до Берлина... Выжившие...

* * *

«Сборы» и «подготовка» для поездки на море заняли три минуты — завести и выгнать машину из гаража. И машина (21-я «Волга»), и снаряжение (палатка, примус, пайка и прочее) давно уже лежали в багажнике. Батя давно меня ждал...

А потом мой батя выволок из гаражной ямы 20-литровую бутыль виноградного вина собственного изготовления (я пытался помочь, батя пресёк — форму испачкаешь!), накрыл в гараже «поляну», подтянулись мужики со своими стаканами и закусью... Сидели до глубокой ночи...

А я, несмотря на июльскую жару, даже пуговку на рубашке не расстегнул. Так и сидел с ними при полном параде, расправив плечи. Потому что они глядели на меня, офицера Советской армии начала 1980-х, и вспоминали себя такими же — юными сержантами, лейтенантами, майорами начала 1940-х...

Никогда не забуду...
 
* * *

Ну, за Советскую (Рабоче-крестьянскую Красную) армию! Ей сегодня — 100 лет! Никогда и нигде в мире не было армии сильнее и лучше, чем та, в которой мне повезло послужить.

Горжусь! 

Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся

Вспоминает Борис Мельников, водитель автобуса из Латвии:

По высокому синему небу проплывали белые облака. Дул лёгкий прохладный ветерок. Сергей лежал на скамейке во дворе призывного пункта на улице Виляну и с грустью смотрел на небо. Только что на него наорал какой-то прапорщик. Грозил заслать к черту на кулички, и вообще — чуть ли не расстрелять. Было за что. Слинял по-тихому домой на ночь, а вернувшись утром, узнал, что его команда срочно ушла на Владивосток.

Конечно, прапор гнал пургу. Бывалые люди уже вразумили: пока не принял присягу — нечего бояться. Тем не менее знакомых лиц не было видно, чувствовал себя брошенным и забытым. Сергей встал и собрался было идти, как вдруг услышал приглушённый окрик за спиной.

— Атас, Серый!

Обернувшись, он увидел перед собой знакомое улыбающееся лицо. Давний приятель Женька, с которым одно время вместе учились и регулярно гоняли в футбол.

Друзья купили в буфете колбасы и пепси-колы, затем сунулись было в комнату отдыха, но там в нос шибанул букет из запаха портянок и перегара. Два сержанта-покупателя отсыпались после бурно проведённой ночи. Один из них вдруг приподнялся, что-то пробормотал про пиво, потом перевернулся и захрапел.

— Охотники за новобранцами, — ухмыльнулся Женька. Серёга вспомнил вслух диалог двух заключённых из недавно прошедшего фильма:

— Я чую запах сыра.
— Это твои носки.

Они нашли свободную скамейку и сели отметить встречу. Весело вспомнили, как полгода назад купили ночью двадцать литров пива у сторожа на «Варпе» — и потом с полной канной, непонятно от кого, удирали по дворам и огородам. Болтали обо всём и ни о чём.

Тем временем обезьянник жил своей жизнью. Как и любая пересылка, он то пустел, то наполнялся. Прибывали группы новобранцев, команды комплектовались и убывали. Кто-то сидел здесь пару дней, кто-то — всего несколько часов.

У ворот, с шутками-прибаутками, началось формирование очередной команды. Среди шума и суматохи не привыкших к дисциплине рекрутов слышались чёткие команды.

— Копелиович! — сержант громко вызвал очередного защитника родины.

— Я... — неуверенно ответил чей-то голос.

— Головка... вынь вафлю изо рта! — зычно рявкнул сержант под дружный гогот новобранцев.

Сержант-покупатель медленно шёл вдоль нестройной шеренги призывников, называл фамилии, сверялся со списком и делал замечания.

— Представляться надо громко и внятно. Вот так. Призывник Пупкин!.. — он чётко произнёс самую часто упоминаемую в армии фамилию. — По команде «смирно!» голову держать перед собой. Hу и волосы отpастил. Как у овцы. Скоpо pычать начнешь. Делать надо не как лучше, а как положено.

Новобранцы ещё не знали, что в армии — свои законы, а общий армейский бардак — это объективная реальность, которая будет везде, куда бы они ни попали служить.

В это время появились представители Балтфлота. Оба выглаженные, одеты с иголочки. Мичман в парадном кителе и матрос в бескозырке и клешах. Ходили по территории, подходили к группам кучкующихся новобранцев и искали пока только добровольцев. Там, где они появлялись, народ незаметно рассасывался. Лишний год пускать пузыри желающих не было.

Матрос поглядывал на всех свысока, о местном прапорщике сквозь зубы отозвался — «мазута береговая», жонглировал морскими словечками, явно считал флотских «белой косточкой». Чуть позже мичман отправился по делам в город, затем исчез и матрос. «По бабам пошли», — выразил общее мнение Жорик, местный, постоянно весёлый, щупленький призывник с Маскачки. Затем Жорик по секрету сообщил, что у него в военкомате блат и из Латвии он никуда не поедет.

Наверное, не сошлись звёзды. Утром Жорж убыл на севера. Как позже выяснится, он будет два года морозить сопли где-то в забытой богом глухомани под Тикси.

Ближе к вечеру все отцы-командиры исчезли. Несколько призывников из Огре начали было бодяжить зубную пасту в трехлитровой банке, но затем договорились с цыганами, и те перекинули им через забор бутылку водки. Раздолбанная «Рига-310» в пятый раз крутила единственную кассету.

И подали состав, печаль подали,
И поезд побежал в далекий край.
И ровно так колеса застучали:
Не забывай, не забывай...

День догорал. Багровый закат вдавливал город в землю. Кровавые сполохи то выше, то ниже будили смутную тревогу. В воздухе витала какая-то тяжесть. Приятели сидели у окна, говорить не хотелось. Предчувствие грозы...

Жребий был брошен, и колесо судьбы уже провернулось. Каждый пройдёт свою дорогу.

Небо потемнело. Ветер усилился. Где-то вдали уже грохотало. На дворе стоял 1985 год.

Люди долга и чести. Ко Дню защитника Отечества.

Вспоминает Владимир Борисович Шилин, доктор технических наук, пенсионер из Латвии:

Посвящается светлой памяти моего родителя,
защитника нашей семьи и моей Родины.
 
 

Наступил День защитника Отечества. Что же защищали наши люди в Великой Отечественной войне? Что заставляло их зачастую ценой собственной жизни участвовать в той страшной и кровавой бойне?

Позволю себе взглянуть на события тех лет через призму своей семьи. Буду говорить о людях, которых я лично знал и в окружении заботы и внимания которых вырос.
 

До войны

На первой фотографии моя бабушка и мой дедушка по линии папы — Шилин Александр Петрович, родом он был из под Рязани, по профессии повар, а по интересам — изобретательный кустарь-одиночка.

Его основная профессия, востребованная во все времена, с его квалификацией давала ему возможность жить достаточно зажиточно. До революции он был широко известен на южных курортах страны, и часто именно его приглашали на приемы известных людей — таких, как, например, Ф.И.Шаляпин.

Конечно, после революции его положение в материальном плане ухудшилось, но и тогда он находил пути зарабатывания денег, мастеря после основной работы различные вещи, необходимые человеку в быту. На заре радио он делал великолепные мощные динамики, светильники, зажигалки. Его супруга, моя бабушка, не работала, уделяя все внимание сыну и дочке.

Вот как он и моя бабушка выглядели в начале 20-го века.

Второй мой дедушка — Стрижак Корнелий Митрофанович, украинец по национальности, был столыпинским переселенцем из Малороссии в Среднюю Азию. Его профессия — строитель, он был бригадиром в строительной артели, имея образование четыре класса церковно-приходской школы. Чтобы вы имели представление о качестве обучения в то время, привожу здесь его ответ моему папе на просьбу руки моей мамы, датированный 5.12.32 г.

Уважаемый

Гр-н Шилин!

Исполняя Ваше желание, отвечаю на письмо, полученное от Вас на мое имя от 1/ХII т/г., сегодня, 5/ХII, в котором Вами изложены некоторые мысли в вопросе, так неожиданно огорошившем всех нас.

Вопрос действительно неожиданный, ибо мы еще все не отвыкли смотреть на Ольгу как на подростка с детскими понятиями о жизни, и вдруг такой сюрприз, письмо Ольги и Ваше, поставило нас в окончательный тупик.

Если Вы, молодой человек, встретившийся первый на жизненном пути еще неопытной моей дочери, действительно с искренним чувством обратились к нам с Вашим письмом, я, как отец, беру на себя право об этом Вас спросить, т.к. любил и люблю своих детей, а Ольга у меня самая младшая из них и, к моему стыду, не видевшая ничего доброго в жизни.

Ваше письменное обращение ко мне меня ничуть не обидело, и обидеться на Вас за это я не имею никаких решительно оснований, как равно и Вы не обижайтесь за фразу «Ошибка твоя нам всем уже очевидна». Эта фраза может быть расшифрована мною, когда это потребуется. Я простой человек и боюсь всяких неудач.

Биографию нашу Вы знаете через Ольгу. Сообщите-ка и Вы свою нам, дабы иметь себе представление о личности человека, пожелавшего стать в ряды нашей семьи и которого мы должны все полюбить по своему, по простонародному.

Как видно из Ваших писем, что всякие протесты с нашей стороны будут неуместны, а потому будем надеяться и верить Вашим заверениям, что Ольга «не будет жалеть о сделанном шаге», а нам больше ничего и не нужно.

По получении моего настоящего письма желательно получить от Вас ответ на интересующие нас вопросы.

Кроме того добавляю, что знакомство посредством письменных сношений меня не удовлетворяет, а поэтому и все семейство желает видеть Вас обоих с Ольгой у нас в Георгиевке, предварительно (за недельку вперед) сообщив нам о дне выезда, обязательно. Т.к. нужно приготовиться.

Ольга! На твое письмо я не отвечал и поэтому настоящее мое послание служит ответом и тебе. Приезжайте, ждем.

5/XII-32 К.Стрижак.

Не кажется ли вам, что многим образованным людям в современном обществе не мешало бы достичь хотя бы уровня четвертого класса церковно-приходской школы в части грамотности, четкости и, я бы сказал, изящества излагаемых мыслей?

Теперь непосредственно о нашей семье.

Мой папа Шилин Борис Александрович, будучи типичным представителем молодежи того тяжелейшего времени и выходцем из простой обывательской семьи, смог поступить и окончить в 1931 году Московский землеустроительный институт. По получении квалификации инженера-геодезиста был направлен на работу в Туркестан (теперешняя Средняя Азия), где и встретил мою маму. Проработав в тех местах до 1935 года, переехал на работу в свой родной город Краснодар, где на свет появились и мы с братиком.

И вот эта страна, строившая свою индустрию и коллективное сельское хозяйство, параллельно вела широчайшую образовательную программу, воспитывая советских людей в духе нравственности и современной общечеловеческой культуры. И эта пропаганда, пусть с позиций сегодняшнего дня кажущаяся достаточно наивной, воспринималась всеми слоями общества советского народа теми маяками, к которым нужно стремиться. Вот как выглядела наша семья в довоенное время.

1938—40 годы.

Июнь 1941 года.

1941 год.

Это наша типичная довоенная семья. Скажите, сильно отличаются эти двое малышей и их родители от современных благополучных семей? И если бы не война…

Но она была неизбежна.

На защиту своих близких, своих родителей, детей и женщин поднялась вся страна.

Вот и наш папа пошел на защиту своей семьи, своих уже состарившихся родителей и успешно складывавшейся нашей жизни.

Вот последний снимок перед отправкой на фронт.

Даже по его напряженной атмосфере чувствуется озабоченность за будущее своей семьи.

Война

Первый снимок, отправленный на фронт — у нас еще довоенная одежда, и улыбка мамы должна убедить, что у нас все в порядке.

Но все быстро кончается — и наигранность мамы, и одежда...

1942 год.

Фотографии для мамы с фронта.

Детей пугать нельзя, что на фронте тяжело и страшно. И вот родительская защита от фронта. Маминым почерком — «шалаш, где работал папа». Планшет, полевая сумка и арифмометр «Феликс».

Война войной, но ненависть к врагу не лишает человека любви к животным, которую никуда не спрячешь, тем более если они хорошие помощники при переноске топографического инструмента.

Мамина надпись внизу — «папа и Звездочка».

К концу войны можно уже обзавестись и своим другом, об этой собаке немного написано здесь.

Естественно, такие снимки с фронта — для детей.

Это позже можно рассказывать, как в Польше во время съемки местности, установив треногу на краю окопа, папа вдруг почувствовал, как кто-то его дергает за полу шинели. Спрыгнув, он увидел «смерша», который начал орать: «Ты шпион, что ли?!» Сорвал с головы шапку, надел ее на штык и выставил из окопа. Шапка была тут же прострелена. У немцев кончился обеденный перерыв. Больше папу уговаривать не пришлось.

А это — из тыла на фронт. И так жили миллионы семей, оберегая психику своих детишек.

Об этом снимке можно прочитать здесь.

Но вот кончилась война.

Защитники после войны

В недалеком будущем маячила «холодная война». А в 1945-м СССР стоял на грани продолжения войны с союзниками при использовании сил немецких дивизий, которые в западной зоне оккупации находились неразоруженными, полностью укомплектованными техникой и людьми — численностью свыше миллиона человек.

Для неверующих. Из меморандума маршала Жукова, переданного главкому британскими оккупационными войсками Монтгомери 21 ноября 1945 года:
 

«По имеющимся у советского командования данным и данным иностранной прессы, в английской зоне оккупации Германии продолжают существовать германские вооружённые силы и германские военные, военно-морские и военно-воздушные власти. До настоящего времени существует германская армейская группа Мюллера, переименованная в октябре в армейскую группу «Норд». Эта армейская группа имеет полевое управление и штаб».

(Более полно текст меморандума мною приведен здесь.)

В этих условиях Генштаб Красной Армии понимал, что, возможно, скоро начнется война с союзниками на территории Германии. Поэтому необходимо было срочно собрать все картографические материалы вермахта.

Такое распоряжение получил и капитан Шилин Б.А.

Выполняя это распоряжение, он оказался в городе Фрайберге, где находился завод геодезического инструмента Хильдебрандта, хозяин которого к этому времени сбежал в Потсдам. Осмотрев завод, Шилин Б.А. убедился, что тот цел и невредим и что его только покинули рабочие, оставившие оборудование в идеально прибранном состоянии. Понимая, что своя страна в разрухе и дефицит геодезического инструмента в стране огромен, он берет близлежащие склады с продовольствием и развешивает по городу приказ с требованием к рабочим этого предприятия выйти на работу.

Первое время немцы работают за организованное им питание на предприятии, затем им начинают выдавать небольшие пайки для их семей. Большую помощь оказало и непосредственное начальство, выдав папе удостоверение, узаконившее и его первоначально никем не санкционированные действия.

Поток готовой продукции пошел на родину. Но жизнь человека не ограничена только едой, и Шилин Б.А. понимал, что семьям нужны деньги для существования. Тогда он едет в Потсдам и находит там бывшего хозяина Хильдебрандта и ставит перед ним следующие вопросы.
 

1. Вы понимаете, что война проиграна.

2. Войны заканчиваются мирным договором, но это не быстрый процесс

3. В результате вы рискуете получить ваше предприятие разграбленным, с разбежавшимися рабочими, к тому же потерявшими свою высочайшую квалификацию.

4. Я предлагаю вам содержать ваш завод в полностью рабочем состоянии и со временем, по заключении мирного договора, передать его вам в полностью рабочем состоянии, но до передачи вся продукция этого завода будет отправляться в СССР.

5. Для последнего предложения мне на первое время работы необходимы средства в размере 150 000 марок (точную сумму я уже не помню), чтобы платить вашим рабочим. В дальнейшем, согласовав этот вопрос со своим руководством, платить зарплату рабочим я буду сам.

Сейчас трудно поверить, чтобы в то время простой офицер Красной Армии мог взять на себя ответственность за такую инициативу. Особисты Генштаба говорили позже, что они ходили за ним по пятам, пока он не выплатил последний пфенниг из той суммы. Но за это время руководство Генштаба уже оценило его инициативу и назначило полноправным руководителем предприятия с соответствующим обеспечением.

А дальше начались обычные трудовые будни. Руководство производственным процессом, обеспечение материально-технического снабжения, производственных связей со смежниками и производителями оптического стекла и многое другое.

Вот его первое рабочее место после «шалаша»:

Организовав выпуск обычного геодезического инструмента — кипрегелей, нивелиров, теодолитов, — он тут же приступил к решению новых задач, которые ставил перед топографической службой Генштаб, а это — освоение новой продукции по дешифровке аэрофотоснимков.

Применяемые для этой цели приборы включали в себя чрезвычайно точные так называемые асферические линзы. Такая продукция в то время выпускалась на предприятии «Карл Цейс», причем изготовление такой оптики было очень сложным.

Познакомившись с организацией процесса на «Карл Цейсе», Шилин Б.А. организовал такое же производство и на своем предприятии. Вместо установки многотонных фундаментов на несколько метров под землей для станков, которые применяли на «Карл Цейсе», он разместил под такие станки весом под тонну пневмоподушки, чтобы исключить воздействия сотрясения грунта на работу всех кинематических пар сложнейшего станка.

Изготовление одной линзы на «Карл Цейсе» в то время выполнялось за 300 часов с 30-процентным браком. На предприятии папы изготовление одной линзы требовало 500 часов при почти 50-процентном браке.

Общаясь с инженерным составом «Карл Цейса», он пользовался у них заслуженным авторитетом за свои знания и организаторские способности.

Однажды он приехал к ним и ехидно спросил: «А вы по-прежнему асферические линзы изготавливаете по старому способу?» И услышав ответ: «Конечно», сказал, что теперь он их изготавливает за 50 часов и почти без брака. Увидев издевательские ухмылки, лишавшие его заслуженного ранее авторитета, он описал немецким инженерам свой способ нового изготовления линз.

Как он позже рассказывал нам с братом, способ действительно был простым и на удивление очень эффективным. Он сказал, что этот способ пришел ему в голову во сне. Тут же, одевшись, он пошел в цех и испробовал идею. Она настолько простая, что я позволю изложить ее даже здесь.

На рисунке показана асферическая линза, которую нужно получить в конечном виде. Обычно сферические линзы изготавливают путем наклейки грубых заготовок на нижнюю планшайбу, которая может иметь выпуклую или вогнутую поверхность, организуют вращение нижней планшайбы и качение верхней притирочной чаши — и с применением абразивного материала различной дисперсности постепенно добиваются хорошей сферической поверхности, которая затем подвергается шлифованию и полированию.

Но для асферической поверхности из-за сложного контура контакт заготовки с притирочной верхней вогнутой шайбой требует различного времени контактирования на различных участках ее поверхности. Это существенно усложняет конструкцию.

Предложение Шилина Б.А. заключалось в том, что первоначально изготавливался очень точный шаблон, и если начать притирать им поверхность заготовки, его профиль тут же будет испорчен, и необходимо изготовление нового профиля, что достаточно дорого. Но если между шаблоном и заготовкой проложить тонкую пластинку, то по истирании этой пластинки она заменяется только новой. И таким образом профиль шаблона не портится.

После изложения своего способа на «Карл Цейсе» и после стертых с лиц издевательских ухмылок он услышал вопрос: «Сколько вы хотите за свой патент?» Советский офицер денег не берет, а если бы взял, то не было бы и того офицера... Но любые станки, которые ему в дальнейшем были нужны, или помощь в расчетах он тут же получал безоговорочно.

Несбыточным было только одно их утверждение: если бы он был у них, то был бы миллионером... В подарок за тот способ он получил от «Карл Цейса» массивную пепельницу из хорошо обработанного оптического стекла, которая и сегодня для нас является фамильной ценностью.

На снимке — папа с подарком в своем кабинете во Фрайберге.

Любопытна судьба его способа. После определения объемов репараций и перевода предприятия в Ригу в 1949 году он написал своему другу в Москву. Часть этого письма сохранилась, и позволю себе привести здесь его содержание.
 

«Добрый день, дорогой Владимир Михайлович!

Только что вернулся наш оптик из Ленинграда и рассказал мне, что в оптико-механической лаборатории ГУГК применяется наш метод шлифовки в модернизированном виде.

В 1949 году я у них был и видел их ручную работу и тогда же рассказал им нашу технологию. Они ее применили, это сократило расход времени, в качестве новизны дали тонкой пластинке движение. Я думаю, что это напрасно. Весьма вероятно, что за мой обмен опытом мне не дадут теперь авторского свидетельства, а с ним связана большая сумма — «Победа» с бензином. Приступая к монтажу вакуумной установки, вспомнил о криолите, фтористом магнии и «защите алюминия». Куда Вы все это задевали? Нельзя ли через Вас получить небольшое количество, а Покровский отправит мне. Пока от Вашего отдела не имею задания. Более того, говорят, отправку токарных станков мне для доделки задерживаете Вы...»

Позже я к этому письму еще вернусь. А теперь — Рига, 1949 год.

Шилина Б.А. назначают начальником оптико-механической мастерской Военно-топографической службы 64, частично переводя сюда оборудование по репарации с его завода во Фрайберге. Первоначально ОММ ВТС 64 находилась в помещениях по улице Аусекля, 9, с численностью работающих около сорока человек, которые выпускали в основном чертежные деревянные столы для геодезических работ, нож геодезиста и роликовые цепи Галля.

Через два с половиной года численность ОММ ВТС 64 составляла уже свыше 120 человек. И переехала в более просторные помещения по улице Суворова, 13. Мастерская стала выпускать геодезический инструмент и приборы, выпускавшиеся папой еще во Фрайберге — это и широкоугольные проекторы мультиплексов, и та самая, описанная выше асферическая оптика к ним, полевые стереоскопы и многое другое специализированное оборудование и полевой геодезический инструмент, как, например, разработанный ОММ ВТС 64, принятый для применения в службе и выпускавшийся кипрегель КА-5м. Позже ОММ ВТС 64 освоила выпуск оптического теодолита ОТС-62, система которого включала около 90 оптических деталей.

Такое развитие производства требовало дополнительных помещений, и в третий раз мастерскую переводят на Даугавгривас, 69. Но и там Шилин Б.А., перекрыв крышей промежуток между цехами, значительно увеличил площадь производственных помещений.

К тому времени ОММ ВТС 64 уже состояла из механического и сборочного цехов, участков оптического, делительного дела, электронных, литейных, столярных, малярных, гальванических и электросварочных работ. Имелось конструкторское бюро, испытательная лаборатория. Обслуживающие отделы и группы: ОТК, ПЭО, бухгалтерия, МТО, хозяйственная часть, ОК и отдел секретного делопроизводства, гараж.
 

Имея большой опыт полевых работ, папа, приняв обычную производственную мастерскую ВТС, сразу занялся разработкой и новых инструментов для своей службы. Несмотря на то, что в ВТС были и свои НИИ и КБ, ряд его разработок по результатам полевых испытаний был принят вместо разрабатывавшихся соответствующими службами. Оценив творческий потенциал предприятия, в 1966 году ОММ ВТС 64 переименовали в Экспериментально-производственную базу 2378.

Вот пример одной из его инициатив. После появления ИСЗ всем стало ясно, что это отличный способ привязки объектов (пусковых установок ракет) на местности, только для этого нужно знать точное время и координаты спутника на небосклоне. Однако яркость первых спутников была настолько слабой, что для фиксации их на пленке для дальнейшей расшифровки требовались специальные фотокамеры, которые могли достаточное для фиксации спутника на пленке время держать его в одной точке.

Аналогичная установка США для обеспечения качественных снимков весила около 8 тон и предназначалась для объектов 13-й звездной величины. Она представляла из себя сложный механизм с вращением самой камеры по трем осям. Разработка Шилина Б.А. весила 175 кг и обеспечивала качественное изображение при яркости объекта 14-й звездной величины.

Принцип, как и в случае с изготовлением асферической линзы, был очень прост. Любое тело в пространстве (фотокамера) определяется тремя опорными точками. Подобрав программу регулировки тех самых опорных ног камеры, можно получить любое заданное положение камеры. Я в прошлом видел снимки, сделанные американской камерой и камерой моего батюшки. Четкость фиксации в виде точки была выше на его снимке, а американская камера давала изображение в виде запятой.

На снимке ниже показана разработка ОММ ВТС 64. НАФА — 75. Начальник конструкторско-технологического отдела капитан Гнеденков Н.П. проводит работы по настройке всех систем камеры:

В 1968 году предприятие стало именоваться 808-й Опытный оптико-механический завод (ОМЗ 808).

За время руководства предприятием там выпускалось или было подготовлено к выпуску большое количество кипрегелей, нивелиров, современных теодолитов, лазерных дальномеров, стереоскопов, объективы для астрономических установок и многое другое.

Для дальнейшего развития производства Шилин Б.А. добился решения о строительстве нового здания завода и принял участие в составлении техзадания на его проектирование. В 80-х новые помещения были построены, численность работающих составила свыше 350 человек, а общее количество технологического оборудования достигло 700 единиц.

Но это уже было при других руководителях. Шилин Б.А. ушел на пенсию в 1971 году.

Заложенные им принципы организации работ предприятия всегда позволяли производить и работать с продукцией самого современного уровня. Находясь на пенсии, он постоянно посещал свое детище.

Приносить всего себя, все свои знания и талант на повышение боеспособности армии — и есть образец защитника отечества в мирное время. Всем этим качествами обладал мой папа, Шилин Б.А.

Он умер в 1984 году. Бог избавил его от картины полного разграбления и уничтожения всех результатов его труда, от кощунственного отношения безграмотного быдла к сферам человеческой деятельности, в которых дорвавшиеся до власти нацики ничего не смыслили.

Позволю себе еще раз коснуться приведенного выше письма, где папа сетовал на упущенную из-за собственной доверчивости возможности получения авторского свидетельства за способ шлифовки асферической оптики (и впридачу получения за это автомашины).

Желание иметь автомобиль было большим, но в пятидесятые-шестидесятые годы это было практически неразрешимой проблемой. Поэтому, купив списанный в армии ГАЗ-67, первый снимок ниже, он разрезал его пополам, увеличил базу, сделал своими руками новый кузов и сумел зарегистрировать автомашину, показанную на втором снимке ниже.

Получив опыт и неудовлетворенность первым вариантом реконструкции ГАЗ-67, он провел новую его модернизацию, заменив при этом и ходовую часть автомашины. Результат такой переделки показан на третьем и четвертом снимках.

Следует учесть: это было в конце пятидесятых — начале шестидесятых годов. Все гибочные работы деталей кузова, включая и двери, были сделаны своими руками на специально им сделанном гибочном станке, состоявшем из четырех двухметровых швеллеров и парочки гидравлических домкратов. Все приборное оборудование, фары и остекление — с серийных отечественных грузовых и легковых машин.

Решетка радиатора и бамперы тоже сделаны своими руками.

Дизайн последнего варианта автомашины был навеян посещением папы вместе с нами американской выставки в Сокольниках в 1959 году. Выставленные там образцы автомобилей и послужили основой для его проекта. На мой взгляд, ему удачно удалось избежать вычурностей и крикливости автомобилей США того периода.

Смена

Затрону здесь еще одну, на мой взгляд, важную обязанность отслужившего свое и уходящего в отставку защитника отечества.

Ответственность за страну должна заставить отставника думать о подготовке своей смены. И это сделал наш папа. По его совету мы с братом выбрали обучение в военном вузе. Потому что военная техника и военные технологии всегда были самыми передовыми и спустя какое-то время начинали применяться и в гражданском производстве. Это подтвердил и весь опыт моей жизни.

Без труда в 1954 году мы поступили в РКВИАВУ им. К.Е.Ворошилова в Риге. Вот наши зачетные книжки при поступлении. После сдачи семи экзаменов при конкурсе в 17 человек на место мой братик показал второй результат на факультете, а я — пятый.

Почти все время учебы наши портреты находились на факультетской доске почета. Здесь один из сохранившихся первых снимков с этой доски, 1956 г.

Шилин Б.Б. на практических занятиях.

Мы с братом на дипломном проектировании.

И вот результат. 1959 год, спустя пять лет после поступления:

Раньше дипломы не покупали. Родителя мы не посрамили.

Фотография сразу после окончания училища. Смену себе папа подготовил, хотя еще долго оставался в активном творческом состоянии...

С Днём защитника Отечества всех, кто ещё чтит этот великий долг каждого честного мужчины моей Родины!

Вспоминая сейчас своего родителя и его творческую активность, с особым чувством благодарности отношусь к оставшимся в живых участникам той ужасной войны и павшим в боях воинам, которые своим ратным подвигом дали нам возможность жить, растить детей и продолжать свой род в своих потомках.