Просить о помощи – уже подвиг: плакаты призывают не бояться

В июле на рекламных стендах в очередной раз появились плакаты с призывом к жертвам семейного насилия не бояться просить о помощи. По телевидению и радио крутят клипы, в которых актрисы читают исповеди женщин, пострадавших от насилия в близких отношениях.

Иллюстративное фото: bbc.com

Полицейская статистика свидетельствует, что проблема семейного насилия в нашей стране стоит крайне остро. Однако большинство из тех, кому посчастливилось с ней не столкнуться, прочитав очередную новость или статью на эту тему, вероятно, лишь ужаснется или недоуменно пожмет плечами: и что эта женщина столько терпела, могла бы просто уйти, – и забывает об этом до следующей публикации или инфокампании. Сам собой напрашивается вопрос: есть ли практическая польза пострадавшим от проводимых в последние годы информационных кампаний с призывами «замечать проблему»?

Особенно если понимать, что одним звонком в социальную службу ситуацию не изменить, а в Эстонии до сих пор нет даже закона о семейном насилии. Да и сами жертвы в большинстве случаев молчат до последнего и не обращаются за помощью, потому что боятся или верят, что заслуживают унижений и побоев со стороны близкого человека. Окружающие, хотя и видят происходящее, вмешиваться в дела семьи не считают нужным. Развод и смена места жительства не всегда помогают почувствовать себя в безопасности, потому что агрессор может, например, снять квартиру в соседнем подъезде или часами сидеть в машине под окнами, следить, угрожать или даже сделать переезд невозможным, запретив менять место регистрации детей. В своем ежегоднике за 2018 год прокуратура признала, что даже запрет на приближение не всегда работает. С одной стороны, он защищает жертву, но с другой, ограничивает права другой стороны на пользование имуществом и участие в воспитании детей.

Однако специалисты, опрошенные «Столицей», в один голос уверяют, что такие, как нынче, информационные кампании необходимы. Их задача – побудить пострадавшую обратиться за помощью в специализированную службу. По словам главы службы помощи жертвам и профилактических услуг Департамента социального страхования Мари Тикерпуу, именно благодаря таким кампаниям жертвы узнают об оказывающих помощь организациях, а общество стало более осведомлено о существовании насилия и том, как оно влияет на жертв. «Слоган нынешней кампании #meieajakangelane – «Попросить о помощи – уже подвиг» – должен придать сил пострадавшим обратиться за помощью. Сегодня уже можно сказать, что свою цель кампания выполняет, потому что и жертвы, и их окружение находят в себе смелость обратиться за помощью, позвонив по круглосуточному кризисному телефону 116 006», – пояснила она. Член правления опорного центра Naiste Tugi- ja Teabekeskus MTÜ Пилле Тсопп-Паган подтверждает, что каждый раз, как тема насилия начинает освещаться в СМИ, число обращающихся за помощью резко увеличивается, причем часть из них – это те, кто несколько лет хранил номер телефона кризисного центра, но позвонить не решался. «Каждый звонок от человека, осмелившегося обратиться за помощью, – знак, что кампания успешна», – говорит она, добавляя с сожалением, что такие акции проводятся редко и случайно. «Практическую помощь жертве начинают оказывать сразу, как только она осмеливается обратиться в какую-либо оказывающую помощь организацию и рассказать о происходящем у нее дома. Специалисты в Эстонии достаточно хорошие, они умеют профессионально проконсультировать, ответив на вопросы: "Что делать, если вы состоите в насильственных отношениях? Как безопасно из них выйти? Как защитить себя и детей от жестокого обращения?"» – согласна много лет занимающаяся исследованием данной проблемы социолог Ирис Петтай.

Первый шаг сделан. Что дальше? Является ли оказываемая жертвам насилия в близких отношениях помощь достаточно эффективной для того, чтобы насилие не повторилось? Мнения специалистов расходятся. Тикерпуу уверяет, что качество оказываемой помощи постоянно улучшается. «Борьба с насилием, снижение его уровня в обществе идет на разных уровнях. Государство сделало большие шаги для поддержки жертв и их близких. Например, покрываются расходы на психологическую помощь. Кризисный телефон 116 006 теперь работает круглосуточно», – перечисляет она. Ирис Петтай же считает, что в целом применяемые в Эстонии методы малоэффективны и решению проблемы не помогают. До суда доходит лишь каждый четвертый случай семейного насилия, то есть 25 процентов, реальным тюремным наказанием, причем кратковременным, заканчивается и того меньше – 13 процентов. «У нас господствует понимание, что, если после инцидента с насилием женщина провела месяц-два в приюте, это помогает справиться с ситуацией. У нас также считают, что применяющего насилие, бьющего мужчину надо оставлять в семье, применяя для этого семейную терапию и достижение соглашения. Достижение соглашения значит, что прокурор не выдвигает обвинения, а жертва и агрессор с помощью примирителя договариваются между собой. Насильник берет "обязательства", например, вести себя корректно и вежливо. Жертву заставляют поверить, что агрессор образумится и не будет больше причинять вреда. Однако примиритель, получив право вмешиваться в жизнь семьи, не в состоянии спрогнозировать развитие ситуации. В других странах такой метод почти не используют, поскольку он не предотвращает повторных случаев насилия», – поясняет она. При таком подходе, говорит социолог, в абъюзере видят жертву, а не садиста, и во имя сохранения семьи он остается безнаказанным. В других странах ЕС, отмечает она, стараются прекратить цикл насилия, разделяя жертву и агрессора и наказывая последнего. Государство берет на себя обязанность довести дело до суда и в том случае, если жертва этого не хочет. Исходят из понимания, что насилие против близких – преступление, за которое надо наказывать.

Почему в Эстонии выбран именно такой подход? «Наше общество не готово пригвоздить абъюзеров к т. н. позорному столбу. У нас, как, впрочем, и в других странах распространено мнение, что в происходящем есть и вина жертвы, – с сожалением признает Петтай. – Раз мужчина пустил в ход кулаки, то на это были причины, например, жена достала упреками. И в этом прямую причину физического насилия видит не только большая часть эстонского общества, но и большинство полицейских, социальных работников, работников здравоохранения и т. д., и пока женщин считают виноватыми, пусть даже частично, ничего не изменится». Отчасти это мнение разделяет и Пилле Тсопп-Паган. «В Эстонии серьезно темой семейного насилия заниматься стали лишь в 2016 году, то есть всего три года назад. Приютов хватает лишь на оказание помощи жертвам, обеспечение их безопасности, консультирование», – поведала она о принципах работы. Работы у приютов меньше не становится, и возникает ощущение, что оказываемой помощи очевидно недостаточно. Представитель опорного центра признает, что одна из причин этого – то, что и занимающиеся решением проблемы специалисты о проблеме насилия в близких отношениях знают мало. В вузах об этом почти не упоминают, обучение специалистов, как правило, на проектной основе, работа строится также на основе проектов. Кризисные центры годами страдают от недостаточного финансирования: порой приходится делать сложный выбор – увеличить число тех, кому оказать помощь, или купить необходимую кухонную технику. Представитель опорного центра также указывает на отсутствие комплексного подхода к работе с жертвами. Есть лишь отдельные места, где они могут получить всю необходимую помощь в одном месте. Чаще же, как справедливо указала канцлер юстиции, «человека выпроваживают». К тому же, у жертвы комплексная травма, требующая долговременной работы с терапевтом. Для психологов эта проблема одна из самых сложных, не каждый хочет ей заниматься. Частная практика приносит доход намного выше, а эмоционального напряжения меньше.

У каждой медали две стороны, и государство, как уже упоминалось выше, выделяет средства для оказания помощи и агрессорам. Однако Тсопп-Паган, как и Петтай, относится к этому скептически. «Надо осознавать, что терапия помогает только тем, кто признает свою проблему и берет на себя ответственность. Мировой опыт показывает, что человека со сформировавшимися агрессивными взглядами почти невозможно изменить. Сами они проблему не осознают и за помощью не обращаются. В Пярнуском центре поддержки женщин полтора года работал номер, по которому попросить о помощи мог осознавший свою агрессивность мужчина. На него не поступило ни одного звонка. Предлагаемые в Эстонии трехмесячные курсы недостаточны для того, чтобы даже желающий измениться человек мог бы это сделать, а многие туда идут лишь для бумажки», – объясняет она свою точку зрения.

Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что отношение к проблеме начинает меняться. Эксперты обращают внимание на то, что, например, нынешняя кампания организована гражданскими объединениями, нашедшими поддержку в деловых кругах. Капитан полиции Кати Арумяэ отмечает, что в последние годы растет число зарегистрированных преступлений, связанных с насилием в близких отношения – это означает не то, что самих по себе преступлений стало больше, а скорее то, что люди смелее обращаются за помощью, потому что стали осведомлены, как и где ее можно получить. К этим преступлениям люди больше не относятся как сугубо внутрисемейным делам, в которые нельзя вмешиваться.

По мнению Петтай и Тсопп-Паган, борьба с семейным насилием была бы эффективнее, если бы в Эстонии был закон о борьбе с семейным насилием – об этом свидетельствует опыт других стран. Пока же достаточной мерой считается внесение поправок в действующие законы. Например, с 2017 года женским опорным центрам обеспечено постоянное финансирование, а значит, бесперебойность их работы. С 2015 года Пенитенциарный кодекс предусматривает ужесточение наказаний за насилие, проявленное против члена семьи. Недавно представленная правительством программа деятельности по предотвращению насилия в близких отношениях (2019–2023) почти полностью посвящена профилактике семейного насилия.

Ищут новые методы работы и в полиции. В прошлом году в Пярну полиция провела пилотный проект, в рамках которого агрессора на некоторое время изолировали от семьи, производство шло быстрее, жертва сразу же получала необходимое консультирование. И хотя все службы делали то же, что и раньше, но уже в более тесном сотрудничестве, с большей эффективностью и скоростью, во избежание попадания пострадавших вновь в положение жертвы. Эксперимент был признан успешным, и такой принцип работы до конца этого года планируется распространить по всей стране.

Таллинн в прошлом году запустил проект, в рамках которого жертвам домашнего насилия помогают снять квартиру: город покрывает связанные с этим первичные расходы на сумму до 600 евро, сообщила вице-мэр Бетина Бешкина.

Тсопп-Паган отмечает тот факт, что, к счастью, кризисные центры имеют возможность оказывать помощь детям тоже, и это можно рассматривать как нацеленную на будущее профилактическую работу. Если она будет долговременной и эффективной, то эти дети в будущем не станут ни жертвами, ни насильниками.

Наталья Ауг

stolitsa.ee