«Для неудачника Лас-Вегас — самый поганый город на Земле». Как проходят мировые турниры по покеру.

В издательстве «Альпина нон-фикшн» вышла книга «Семь главных игр в истории человечества: Шашки, шахматы, го, нарды, скрабл, покер, бридж» специалиста по теории игр Оливера Рейдера. Автор описывает историю появления каждой игры, рассказывает о выдающихся игроках и о конкретных матчах, а также о том, как компьютерные технологии изменили динамику игр. Журнал "Нож" публикует фрагменты из главы, посвященной покеру.

Всего их пять, и сейчас они раскиданы по разным уголкам мира. Одна висит в Париже, в Музее Орсе. Вторая находится в легендарной коллекции Фонда Барнса в Филадельфии. Третья — в лондонской Галерее Курто. Четвертая, по-видимому, где-то в Дохе, так как ее приобрела королевская семья Катара за четверть миллиарда долларов. А пятая висит в музее Метрополитен в Нью-Йорке, где я недавно обратил на нее внимание.

Считается, что хранящаяся в музее Метрополитен версия «Игроков в карты» Поля Сезанна является первой работой этой серии. Это небольшая картина — она могла бы почти целиком уместиться в большой коробке из-под пиццы. И еще она безрадостная. Трое мужчин в шляпах, играющие в карты за столом, печально опустили глаза. Они находятся в помещении, но одеты в толстые куртки, защищающие их, судя по всему, от сырых незримых сквозняков. Только один стоящий позади них человек, зритель со скрещенными на груди руками и трубкой во рту, проявляет интерес к карточной игре — выражение на его лице можно интерпретировать как улыбку. Остальные играют так, будто их обуревает угрюмая одержимость. Главная горизонтальная ось картины, формируемая карточным столом и руками игроков, слегка искривлена, что создает ощущение движения — вращения по часовой стрелке, как у монеты или покерной фишки, крутящейся перед тем, как лечь на столешницу.

Рядом с картиной, когда я увидел ее в зале номер, висели другие полотна Сезанна, среди которых был «Натюрморт с яблоками и грушами». Надо сказать, сезанновское яблоко кажется более реальным, чем настоящее, точно так же, как и сезанновская карточная игра, которая больше похожа на игру, чем игра настоящая. Однажды Сезанн отметил в письме, что художник, когда пишет с натуры, должен отыскивать «цилиндр, сферу, конус». Другими словами, модернист должен находить истинные молекулы, составляющие предмет, его простейшие геометрические формы.

На первый взгляд, покер — это тузы и короли, фишки и деньги, ставки и блефы. Но в высшем своем выражении, когда в него играют так, будто это современное искусство, покер строится на элегантной математике теории игр, впервые сформулированной примерно 70 лет назад гениальным лауреатом Нобелевской премии. Это и есть цилиндры и конусы игры, ее простейшие геометрические формы.

Сезанн мастерски раскрывал элементарные основы в предметах, которые рисовал. По словам искусствоведа Роберта Хьюза, «именно сложение и взвешивание вариантов делает стиль Сезанна таким конкретным: ломаные контуры, параллельные мазки — это символы выверенности в хаосе сомнений».

Выверенность среди хаоса сомнений. Что может быть лучшим описанием игры в покер?

Когда самолет приближается к Лас-Вегасу с востока в ясную погоду, вы видите в иллюминаторе, как каменистая пустыня сменяется бескрайним морем домов с крышами медного цвета. Они похожи на монетки в пересохшем колодце, куда их бросают, загадывая желания. Первое, что я услышал, ступив на землю пустыни, был вопрос таксиста: «На эти покерные дела приехали?» Да, я приехал на эти покерные дела.

Копия французского идола модернизма, Эйфелевой башни, (в половину натуральной величины) вздымается на 165 метров над гостиницей Paris Las Vegas Hotel. Я заселился туда недавним летним днем, чувствуя себя уверенно с $3000 в кармане — это была часть аванса, выплаченного мне за эту книгу. По-моему, притягательность покера высшего класса для журналистов очевидна. Больше всего журналисты жаждут доступа. Мы хотим попасть за кулисы. А покер в принципе демократичен. Поднакопив денег, вы можете сесть за стол в буквальном смысле. Здесь нет ни ложи для прессы, ни бархатных канатов, ни аккредитационных удостоверений на шее. Журналисту было бы куда труднее сыграть, например, на чемпионате мира по футболу или на Уимблдонском теннисном турнире. Но никто не может помешать нам играть на чемпионате мира (Мировой серии, или WSOP) по покеру.

Джоан Дидион однажды написала: «Лас-Вегас — самый экстремальный и аллегоричный из американских городов, странный и прекрасный в своей продажности и стремлении к немедленному вознаграждению; место, где тон задают гангстеры, девушки по вызову и работники при женских туалетах с дозами амилнитрита в карманах униформ». Как заметил Хантер Томпсон, «для неудачника Лас-Вегас — самый поганый город на Земле». На втором месте после доступа у журналистов стоит колоритность — они жаждут ярких сцен и персонажей, а Лас-Вегас полон сочных красок.

Тысячи игроков в покер с наличными в карманах и жаждой урвать еще больше съехались в этот центр в пустыне ради Мировой серии по покеру 2019 года — 50-го ежегодного наиболее пышного и престижного турнира по покеру.

В наши дни Мировая серия проводится в периферийной части гостиницы-казино Rio AllSuite, громадной иллюминированной розово-фиолетово-синей башни в форме фляжки для виски, которая находится по другую сторону федеральной автострады от Стрипа (части бульвара Лас-Вегас). Точнее сказать, там проводятся состязания Мировой серии. Это мероприятие представляет собой не один грандиозный турнир, а, скорее, вызывающий испарину суперфестиваль, включающий около 80 турниров (многие из них колоссальны), которые образуют сложные сочетания по типам и числу участников, и где вступительные взносы (бай-ины) составляют от $250 до $1 млн. Например, $1500 стоит участие в H.O.R.S.E., столько же — участие в Миксе 8 игр; $2500 — в смешанных соревнованиях по лоуболлу трипл-дро; $10 000 — в чемпионате по разз-покеру; $1000/$10 000 — в женском чемпионате по безлимитному холдему (если в этом турнире захочет принять участие мужчина, ему придется заплатить $10 000 ); $100 000 — в хайроллерском турнире по холдему.

Однако то, что, благодаря производителям пива и вяленой говядины вы видите по телевизору, — это Мировой чемпионат по безлимитному холдему с бай-ином $10 000, широко известный под простым названием «Главное событие».

С Мировой серией прочно ассоциируются определенные телекартинки. Мужчины в темных очках, бейсболках и футболках с логотипами. Кренящиеся стопки ярких пестрых фишек. Магические слова «олл-ин» (ва-банк), сопровождаемые толкающим движением ладоней и раздвинутыми локтями. Дилеры в жилетках старательно выкладывают флопы, терны и риверы. А в финале всего этого действа молодой победитель (они в наше время, похоже, все молодые) позирует со своим браслетом, инкрустированным рубинами и бриллиантами, перед кучей денег, настолько чудовищной, что толстые пачки купюр, эквивалентные медианному доходу американской семьи, рассыпаются по покрытому сукном столу.

Однако реальный опыт участия в Мировой серии по покеру складывается из пяти базовых элементов: одиночество, скука, ожидание, фолд и, наконец, опустошение. Ожидание — хрестоматийный мотив солдатских мемуаров. Одиночество, скука и опустошенность тоже нашли отражение в классических текстах. Но фолд присущ исключительно покеру. Это отказ от борьбы, хотя и являющийся обязательной частью любой успешной стратегии в покере. Это многократное и добровольно признание собственной несостоятельности, которое может не пройти для вас бесследно. Вы сбрасываете большую часть рук (карманных карт), которые никто, кроме вас, не видел, — швыряете их в отбой в середине большого стола. Вы пасуете снова и снова. Наконец вам приходят хорошие карты, и вы играете, надеясь выжать достаточно фишек из своих товарищей по игре, чтобы иметь возможность снова пасовать. В ходе турнира, когда ставки повышаются и потребность в фишках возрастает, вам порой приходится вынужденно играть. Возможно, придется поставить все свои фишки (ставка олл-ин). И чаще, чем принято считать, вы в итоге прогораете.

Для неудачника Лас-Вегас — поганый город.

Как и нардам, покеру присущ элемент случайности — только в покере это не бросаемые кости, а карты, вытаскиваемые из перетасованной колоды. Это обстоятельство позволило обеим обманчиво простым играм стать выдающимися аренами азартных сражений. Их любителями движет как пытливость ума, так и корысть. Но в покере есть дополнительный элемент, повышающий разнообразие вознаграждения для игрока и привносящий глубоко человеческую черту: скрытую информацию. В нардах вы видите все фишки своего противника и все, что выпадает на игральных костях. В покере карты противника скрыты, и существенная часть стратегии ставок в игре состоит в разгадывании того, что у него на руках. С точки зрения теории игр покер — игра с неполной информацией. Конечно, это очень похоже на многие проявления реального мира, в котором нередко много такого, что мы хотели бы знать, но не знаем: возьмите хотя бы ухаживание, переговоры, военные действия.

Несколько десятков лет назад, в головокружительные времена техасских хастлеров-гастролеров, не расстающихся с пистолетом, таких как Дойл Брансон, и лас-вегасских вундеркиндов вроде Стю Ангера, успех в покере целиком зависел от эксплуатации — выявления и использования в своих интересах склонностей противников. Считывания противников. Обмана противников. Запугивания противников. Возможно, этим объясняется то, что в распространенном представлении теллы — бессознательные физические подергивания мышц, выдающие силу руки игрока, — а также блефы считаются столь важными элементами игры. Сегодня у игроков в покер по-прежнему есть теллы. И, конечно, они по-прежнему блефуют. Но все это — лишь айсберги, дрейфующие в широком математическом океане, который теперь определяет игру.

В значительной мере благодаря компьютерному анализу игра в настоящее время замкнулась в себе. Вместо того чтобы эксплуатировать соперника, ведущие игроки используют математику и пытаются сделаться неэксплуатируемыми.

С середины XX века покер стал объектом серьезных теоретикоигровых исследований. В 1951 году Джон Нэш, лауреат Нобелевской премии и главный герой фильма «Игры разума», опубликовал фундаментальную статью «Некооперативные игры». (Покер, бесспорно, одна из них.) В ней Нэш изложил прорывную математическую идею. «Понятие точки равновесия является основным компонентом нашей теории», — написал он. Сейчас эта точка известна как знаменитое равновесие Нэша. Об игроках говорят, что они находятся в состоянии равновесия по Нэшу, когда ни один из них, даже если знает стратегии противников, не хочет изменить свою стратегию. Например, представьте, что мы играем в камень-ножницы-бумагу и вы выбрали камень, а я — ножницы. Зная это, я, конечно, хочу теперь выбрать бумагу. Но, зная это, вы захотите выбрать ножницы, и тогда я захочу выбрать камень, и так далее. Мы не находимся в равновесии. Единственным нэшовским равновесием в этой игре для нас является рандомизация выбора между камнем, бумагой и ножницами, при которой у каждого варианта будет треть шанса. В этом случае ни у одного из нас не будет стимула менять планы. Использование стратегии равновесия в игре означает, что мы неэксплуатируемы — противник не может предпринять против нас ничего такого, что принесло бы ему пользу, и мы довольствуемся тем, что просто плывем по собственному стратегическому течению. Такая логика тоже является ключевой для современного покера высокого уровня.

Нэш понял это 70 лет назад. Представив математическое описание в той выдающейся статье, он обращается к практическим применениям своей теории. «Покер — наиболее очевидная цель», — пишет он, прежде чем рассмотреть предельно упрощенную версию игры трех участников. И продолжает: «Сложность математической работы, необходимой для полного исследования, резко возрастает при увеличении сложности игры, поэтому анализ игры, гораздо более сложной, чем в приведенном здесь примере, можно выполнить только с помощью приблизительных вычислений». Нэш был прав, хотя потребовалось несколько десятилетий, чтобы эти вычислительные методы дали плоды. Только в конце 2000-х компьютерные программы, главная из которых носила название Polaris («Полярная звезда»), смогли сразиться с людьми на равных. Существует несколько разновидностей и схем покера.

В наши дни наибольшей популярностью пользуется техасский холдем, в котором у каждого игрока есть две собственные карты и пять общих для всех игроков карт, раскладываемых рубашкой вниз во время раундов торговли (розыгрышей рук). Эти раунды известны как флоп, терн и ривер. Но даже в холдем можно играть с использованием разных схем, характеризующихся ограничениями по количеству игроков и размеру ставок.

Программа Polaris специализировалась на типе лимитированного холдема под названием хедз-ап. (Хедз-ап означает, что игра ведется один на один, а лимитированный — что ставки и рейзы в каждом раунде ограничены одним фиксированным размером.) В 2015 году Майкл Боулинг вместе с коллегами решил лимитированный хедз-ап с помощью бота под названием Cepheus («Цефей»). Программа статистически неотличима от идеальной — она играет как бог. Возможно, представителей рода людского несколько утешит то, что для достижения такого совершенства программе Cepheus пришлось разыграть с самой собой вдесятеро больше учебных раздач, чем сыграло человечество за всю историю своего существования. Cepheus играла сама с собой не только потому, что именно так она обучалась, но также и потому, что ни у одного человека нет времени, достаточного для разыгрывания всех тренировочных вариантов. Лимитированный хедз-ап — скучная игра, трудная и медленная. В ней нет того блеска, который сделал безлимитный холдем столь популярным. Соревнования по лимитированному хедз-апу не входят в Мировую серию по покеру. Однако вскоре исследования в области ИИ охватили еще два направления: безлимитные игры и игры, в которых больше двух игроков. В 2017 году в питтсбургском казино бот Libratus разделался с командой опытных игроков в безлимитный хедз-ап. В начале 2019 года журнал Wired сообщал о том, что Управление оборонных инноваций Пентагона заключило двухлетний контракт стоимостью $10 млн на технологию, положенную в основу Libratus. Один из разработчиков бота, Туомас Сандхолм, уже давно предлагал применять его машину для решения военных задач, включающих военные игры и имитационное моделирование с целью совершенствования военных стратегий и планирования. «Я считаю, что ИИ сделает мир куда более безопасным», — сказал Сандхолм журналисту Wired.

У Майкла Боулинга, ученого-компьютерщика, решившего лимитированный хедз-ап, опрятный кабинет в Университете провинции Альберта. В отличие от многих коллег-первопроходцев в области игр, офисы которых завалены игровым хламом, единственным нарушением порядка, которое он допускает, являются убористые и загадочные формулы и графики, небрежно набросанные разноцветными фломастерами на доске размером со стену. Потребность во всей этой математике понятна, ведь Боулинг пытается разобраться в очень сложном мире.

«Даже в самом простом варианте покера миллиард миллиардов точек принятия решений», — сказал мне Боулинг, невысокий человек, наделенный даром мягко завладевать вниманием окружающих.

Источник