«Убей индейца — спаси человека». Как вестернизация влияет на жизнь амазонских индейцев яномамо
Амазонские Яномамо — редкий народ, сохраняющий сегодня доиндустриальный образ жизни. Ещё недавно некоторые их группы жили изолированно и не знали, что происходит за пределами собственной деревни. Однако из-за влияния глобализации культура большей части этого народа подверглась изменениям: в XX веке под влиянием миссионеров и нелегальных золотодобытчиков у яномамо появилась возможность получать образование и медицинскую помощь, зарабатывать деньги и покупать необходимые товары, но в то же время в регионе начались эпидемии, участились воровство и разбой.
Несмотря на малочисленность, яномамо культурно неоднородны — в зависимости от того, на каких территориях расположены деревни, поведение индейцев имеет свои особенности: кому-то из мужчин разрешено многожёнство, некоторые из общин воинственнее других / Фото: личный архив Ричарда Чакона
О том, кто такие яномамо, на каких принципах строится их общество, как они делят территории и гендерные роли, и что вестернизация может принести региону, в 2019 году в цикле лекций для Международного центра антропологии поведал профессор Ричард Чакон. Антрополог Мария Архарова перевела выступление знаменитого ученого и рассказывает, кому из индейцев разрешено многожёнство, кто может стать лидером в общине, что заставляет мужчин-яномамо чувствовать себя беспомощными и униженными, какие опасности подстерегают живущих в джунглях, как западные работодатели их обманывают, почему яномамо начали страдать от кашля и заболеваний дыхательной системы и чему западным цивилизациям стоит поучиться у индейцев.
Кто такие яномамо?
Янома́мо — группа народов, живущих в джунглях на севере Бразилии и юге Венесуэлы, в малодоступных частях верховий реки Ориноко. Сложно найти достоверные демографические данные, однако согласно оценке Ричарда Чагона 2013 года, в 200-250 поселениях яномамо проживает порядка 20 000 человек. Это самая низкорослая этническая группа Амазонии: их рост в среднем составляет 153 сантиметра.
На наиболее низких территориях верховий Ориноко, где располагаются плодородные почвы, живут много воинов-победителей / Фотограф: Мари Антонио
Традиционно яномамо занимаются подсечно-огневым земледелием, возделывают плантаны, маниок и кукурузу, охотятся с помощью лука и стрел и рыбачат. У разных общин яномамо разная степень взаимодействия с Западом: кто-то хорошо знаком с западной цивилизацией, а кто-то живет изолированно и не имеет прямых контактов с неиндейским населением. Эти и другие различия в образе жизни групп связаны с особенностями местности.
Некоторые поселения находятся на более низко расположенных территориях в верховьях реки Ориноко, в долинах крупных рек. Здесь богатая фауна: изобилие рыбы, тапиров и другой дичи, а также здесь лучше доступ к товарам — есть крупные реки, по которым можно путешествовать на каноэ и вести торговлю как с соседями, так и с миссионерами. Плодородие и удобное расположение местностей привели к высокой конкуренции за территории, что повлияло на устройство жизни яномамо. Во-первых, здесь высокая плотность населения — в одной деревне живут порядка 300 человек. Во-вторых, поскольку на плодородных землях остаются победители, в низинах много унокаев — воинов, которые убили кого-то в битве. Торговля, успех в сражениях и статус унокая повышают авторитет мужчины, что, в свою очередь, приводит к третьей особенности жизни яномамо в низинах — здесь распространено многоженство, так как только мужчины с высоким статусом могут иметь нескольких жен. Ещё одна привилегия победителей — возможность похитить женщин, поэтому в низовьях больше плененных.
Все жители деревни живут в коллективном большом и круглом жилище без стен и внутренних перегородок, похожем на пончик, — «шабоно». Пространство в центре шабоно открыто, и на этой внутренней площади проходят праздники и ритуалы.
Так выглядит шабоно — коллективное внутренне жилище яномамо / Фото: Lars Løvold. Источник: socks-studio.com
Ещё выше по течению располагаются нежеланные для яномамо территории — туда переселяются только в случае проигрыша в битве. В гористой местности реки малы, и добыча пищи менее продуктивна. Это не значит, что люди голодают — их рацион разнообразен, а белка они потребляют даже больше, чем среднестатистический горожанин в США, — но яномамо верховий беднее тех, кто отвоевал территории в низинах.
По мелким рекам трудно пройти на каноэ, и это осложняет торговлю. Среди населения высоко ценится металл, но так как товары европейцев сюда практически не доходят, часто мужчины обходятся даже не целыми мачете, а всего лишь обломками. Деньги в этой части света бесполезны: их не на что тратить, поскольку здесь нет магазинов, так что монеты могут использоваться, например, как украшения.
Деревни здесь значительно меньше, население доходит максимум до 80 человек. Вместо больших шабоно яномамо живут в маленьких хижинах, расположенных полумесяцем, словно люди старались сформировать шабоно, но населения хватило лишь на полукруг.
Так как в менее плодородные территории высокогорий приходят проигравшие, соответственно, здесь меньше высокостатусных мужчин, реже встречается многоженство, население более мирное, военные действия происходят редко. Таким образом, яномамо присуща культурная неоднородность, поэтому существуют как более воинственные, так и группы с относительно низким уровнем конфликтов.
Ранее мы указали, что унокаи занимают почетное положение, однако это не значит, что у них больше власти. Яномамо эгалитарны: у них нет вождей, которые могли бы говорить за всех. Однако во всех обществах, даже самых эгалитарных, одни люди обладают более высоким статусом, чем другие. Среди яномамо авторитетом пользуются хорошие охотники, шаманы и те, у кого много торговых партнеров. Наиболее уважаемый человек естественным образом, без выборов, становится главой деревни. К нему прислушиваются из-за его личных качеств, за ним следуют, потому что считают компетентным, но при этом его власть ограничена: он не может приказывать, наказывать, и если ему что-то нужно, он может лишь попытаться убедить остальных, опираясь на свой авторитет.
Высоким статусом в любой деревне обладают шаманы. Для проведения ритуалов они используют галлюциногенные порошки, которые называют «эбене» (эпена). Высушенную кору особых деревьев они превращают в мелкую пудру, заправляют её в длинную трубку и просят другого человека подуть в неё, чтобы вдохнуть порошок через нос — это очень болезненно!
Шаман вдыхает галлюциногенный порошок перед обрядом. Так он настраивается на встречу с духами — «хекура» / Фото: личный архив Ричарда Чакона
В результате шаман входит в измененное состояние сознания, которое позволяет ему увидеть, откуда приходит болезнь, какие невидимые чары или магические предметы (например, магические лук и стрелы) её вызвали. Согласно традиционным представлениям яномамо, существует множество духов или «хекура» в разных обличиях — животных и предметов. Употребляя галлюциногены, шаман готовит себя к контакту с ними. Известно множество способов лечения, но самые распространенные — обращение к дружественному хекура, интенсивный массаж и высасывание болезни. Важно понимать, что в обществе яномамо все значительные события и явления, включая природные катастрофы, болезни и смерть имеют сверхъественную причину, и, как правило, объясняются колдовством.
Для общества яномамо характерно четкое разграничение гендерных ролей. Мужчины охотятся с помощью лука и ловят рыбу. Чем успешнее мужчина в охоте, тем привлекательнее он для женщин. Однако напрямую хвастаться своими достижениями не принято.
В повседневной жизни мужчины-яномамо носят только шнур вокруг пояса — без него индейцы чувствуют себя уязвимо / Фото: личный архив Чакона
Считается, что зависть может привлекать колдовство: просто позавидовав, кто-то может навлечь на тебя беду, даже сам того не желая. Культурно приемлемый способ для мужчины показать, что он хороший охотник, но при этом не произносить это вслух — сделать себе роскошные украшения из перьев красивых птиц или головной убор из хвоста обезьяны. Во время важных мероприятий и встреч яномамо наряжаются, чтобы произвести впечатление, но в повседневности мужчины носят только шнур вокруг пояса, к которому подвязывают пенис (англ. penis string) — если половой член просто болтается, яномамо чувствуют себя голыми и униженными. Впрочем, из-за деятельности миссионеров поясные шнуры встречаются всё реже — им на замену приходят набедренные повязки и шорты.
Мужчины участвуют в торговых экспедициях, где от них требуется придерживаться строгого этикета. Приехав к соседям, гость в нарядных украшениях разгуливает по деревне и ждет, пока кто-нибудь не позовет его к себе. Только после приглашения мужчина проходит в жилище, садится и принимает особую позу: прижимает руки с колчаном к груди. Однако никто не застрахован от того, что встреча закончится обманутым доверием и попыткой убийства, поэтому оружие и у хозяев, и у гостей находится на расстоянии вытянутой руки.
Женщины готовят, плетут корзины и выращивают урожай: решают что, когда и где высаживать и в какой период собирать. Они обладают глубокими познаниями о культурных видах растений и вносят огромный вклад в жизнеобеспечение общины, производя основную часть углеводов.
Все занятия женщин так или иначе сопряжены с уходом за детьми. С наступлением половой зрелости женщины, как и в других доиндустриальных обществах, большую часть времени либо беременны, либо кормят грудью.
С раннего детства яномамо обучаются выживанию и занятиям взрослых. Мальчики почти весь день рыбачат без присмотра и учатся стрельбе из лука: к 16 годам молодой человек должен уметь выслеживать животных, хорошо охотиться и рыбачить. К 20 годам он обычно женат, но если мужчина не умеет добывать пищу, то он не сможет жениться. Девочки проводят много времени с матерями, обучаются их занятиям, а также ухаживают друг за другом, в том числе, вынимают вшей из волос. Они берут на себя обязанности по ведению хозяйства раньше, чем мальчики, и раньше них выходят замуж.
Браки важны для установления политических связей и альянсов, поэтому они происходят по договоренности между родителями, и иногда семьи договариваются о свадьбе между детьми даже до их рождения. Как правило, девочки обещаны замуж в раннем детстве, но начинают жить с мужем только после наступления менструации. Обмен женщинами настолько важен, что нарушение договоренности приводит к ожесточенным дракам, и конфликт может разрастись до такой степени, что деревня раскалывается на две враждующие стороны.
Кровожадные дикари или мирные аборигены?
В литературе за яномамо закрепился статус жестоких и непримиримых воинов. Считается, что этот стереотип создал известный американский антрополог Наполеон Шэгнон в своей книге «Яномамо: свирепые люди» 1967 года, которая стала бестселлером на Западе. Однако его коллеги свидетельствуют о редкости конфликтов среди яномамо, доброте и дружелюбии народа, и обвиняют Шэгнона в том, что он выставляет их примитивными дикарями, мечтающими только о том, чтобы убить кого-то. Это представляет работы антрополога в ложном свете. Если вы внимательно прочтете книгу, то увидите, что Шэгнон нигде не писал, что яномамо не думают ни о чем, кроме убийств. Насилие случается, но важно рассматривать его в правильном контексте: отплатить обидчику той же монетой — это то, как справляются общества, у которых нет полицейских сил. В противном случае, ты посылаешь социальный сигнал о том, что ты слаб, и насилие продолжится.
Критики Шэгнона концентрируются только на данных о войне, но игнорируют множество описанных им примеров гуманности. Например, следующий эпизод: когда один из друзей Шэгнона умер, все местные яномамо почувствовали, что антрополог тяжело переживает утрату, и в знак поддержки подходили и нежно касались его плеча. Шэгнон был очень тронут чуткостью и человечностью яномамо.
На самом деле, рассуждая об уровне насилия среди яномамо, стоит учитывать культурную их неоднородность, о которой мы говорили ранее: за плодородные земли низин большая конкуренция, поэтому там живут более воинственные группы, но среди тех, кто живет на нежеланных территориях, уровень конфликтов относительно невысок.
Конфликты у яномамо — это не слепая, неконтролируемая ярость. Бытовые стычки среди них решаются оскорблениями и несмертельными, хотя и болезненными схватками.
В ходе бытовых конфликтов яномамо зарабатывают шрамы, которыми гордятся / Фото: архив Чакона
Для того, чтобы оскорблять, как яномамо, нужно комментировать внешность друг друга. В США это называется «trash talk»: например, кто-то ударил чью-то собаку, а тот, кто зол на него, в ответ говорит: «У тебя все лицо в прыщах!». Это кошмарное унижение, оскорбляющее честь! На него можно ответить: «Да?! А ты из деревни гноя и прыщей!» Теперь человек оскорбил не только обидчика, но и его близких. У каждого мужчины-яномамо есть шесты, похожие на бильярдные кии, и противники просят своих родственников принести их. Шестом нужно ударить противника по голове настолько сильно, насколько это возможно, а тот не должен блокировать удар. И яномамо бьют друг друга по очереди: «бум — бум, бум — бум». Конечно, они не одни — вокруг мужчины их линиджей оскорбляют друга друга. Через несколько минут, когда каждый чувствует, что продемонстрировал силу и то, что его нужно уважать, всё заканчивается: «Пусть это будет для тебя уроком!». Никто не умер, но при этом оппоненты защитили свою честь и передали послание: «Не связывайся со мной!». Во время боя голова ничем не защищается, поэтому на ней остаются шрамы, которыми мужчины очень гордятся. Поэтому они выбривают макушку, чтобы увечья было лучше видно — зачем тебе боевой шрам, если ты его не показываешь? Шрамы на теле для яномамо как армейские медали на груди для представителей западной цивилизации — символизируют то, что человек защищает своё общество от вреда. Таким образом, они не дикари, жадные до крови, а, скорее, герои войны, ведь методы решения конфликтов среди яномамо, кажущиеся жителям запада жестокими, в условиях джунглей становятся необходимостью — личной ответственностью каждого за жизнь и родственников и деревни.
Райская жизнь вдали от цивилизации?
С одной стороны, среди яномамо нет бедных и бездомных, не бывает депрессий по поводу работы. Кто-то даже может подумать, что они живут в раю. Тем не менее райской эту жизнь назвать нельзя.
В Амазонии множество паразитов и болезней, которые переносятся через воду, но у яномамо нет микробной теории заболеваний, поэтому из реки люди пьют, в ней же они моются и справляют нужду. У яномамо высокая детская смертность. Многие жизни уносят несчастные случаи и, в целом, жизнь в тропических лесах сопряжена с рядом опасностей. Например, если спрашивать людей о причине смерти родственников, то выясняется, что многие умерли от укусов змей. Основной причиной болезней, как мы уже сказали, признается колдовство. Если кто-то умер, то за исключением случаев смерти во время драки и гибели от дикого животного считается, что человека убили с помощью сверхъестественных сил — в этом могут обвинить шамана, что, в свою очередь, приводит к жестоким конфликтам ради мести.
Люди живут в условиях постоянного ожидания атаки со стороны соседей. Многие настолько этим обеспокоены, что строят деревянные частоколы из бревен (часто — пальмовых деревьев) высотой примерно 3 метра, которые располагают позади нижней части крыши.
Частоколы из бревен строят для защиты от атак соседей — но столбы быстро разрушаются, и их приходится часто заменять / Фото: архив Чакона
На строительство тратится огромное количество калорий, которое нужно компенсировать. К тому же столбы ничем не обрабатываются, значит, они быстро разрушаются и их необходимо заменять. Негативно на здоровье влияет сам страх перед нападением. Даже если атака не произошла, одни только мысли и переживания об этом наносят вред: организм производит гормоны стресса, которые ослабляют иммунную систему. И весь этот стресс может снизить продолжительность жизни. Согласно данным антрополога Джона Уолдена, ожидаемая продолжительность жизни яномамо составляет ~40 лет. По статистике, когда человек достигает 20 лет, его отец будет уже мертв. ~25% смертей взрослых мужчин насильственные.
Женщин часто бьют и/или похищают. Широкий общественный резонанс вызвала история бразильянки Елены Валеро, которая в возрасте 11 лет была похищена яномамо. То, что она пережила за это время, описано в книге «Яноама» исследователя Амазонии Этторе Биокка. В 1937 году семья Елены переправлялись на выдолбленной отцом лодке по реке Рио-Димити, когда на них напали индейцы. Девочку похитили, и она прожила среди яномамо 20 лет. За эти годы в ходе конфликтов между разными группами яномамо она была несколько раз пленена, неоднократно пыталась сбежать, но безуспешно; она дважды выходила замуж и родила четверых детей. На себе Елена испытала как доброту, так и жестокость яномамо — о ней заботились, кормили и лечили, но вместе с этим ей пришлось пережить и попытки убийства, изнасилования. Она всегда хотела вернуться домой, но исполнение мечты о побеге не принесло девушке радости: «плохой мир белых» не принял её. Она не смогла интегрироваться в общество, обещания правительства помочь с работой и образованием были пустыми, и даже семья отвернулась от бразильянки, потому что она имела сексуальную связь с индейцами. В результате девушка вынуждена была вернуться в лес, где стала жить с миссионерами. Елена помогала им, потому что миссионеры хотели установить контакт с яномамо, а она говорила на португальском, испанском и яномамо. Хосе Валеро, сын Елены, рассказал о своем непростом детстве российскому антропологу Андрею Матусовскому. К сожалению, пленники часто не могут найти свое место в обоих мирах.
Как глобализация меняет традиционный уклад жизни яномамо?
Сегодня даже в самые изолированные общества проникают элементы западной культуры. Яномамо не стали исключением. Самые заметные изменения в их образе жизни произошли из-за миссионеров, которые меняют социальные отношения, способствуют распространению медицины и образования. Также влияние оказала и деятельность нелегальных золотодобытчиков.
Миссионеры пытаются оказывать влияние на культуру яномамо, особенно — на идеологию. Священники учат прощать своих врагов, но в мире яномамо каждый виновный должен встретиться с местью. Это логично: если кому-то из них причинят вред, разве существует полицейский участок, в который можно обратиться? Нет: всё, что можно сделать — это предотвратить повторение насилия, поэтому мужчина бьет в ответ. Если яномамо хотят выжить, они должны «давать сдачи».
Ещё миссионеры привезли индейцам товары. Мачете и топоры из стали намного лучше оружия из камня — нельзя винить яномамо за то, что они хотят их. Из-за конкуренции за доступ к благам, в том числе, происходят военные столкновения и предательства. Что немаловажно, в относительной близости от лагерей миссионеров шансы нападений уменьшаются, соответственно, некоторые группы получают защиту от налетов.
Сегодня некоторые яномамо могут воспользоваться наивностью миссионеров, одолжив у них оружие «для охоты» и устроив с ним нападение на соседей / Фото: Scott Wallace
Распространяя медицинскую помощь и лекарства в регионе, миссионеры помогают яномамо увеличить продолжительность жизни — среди индейцев всё чаще встречаются старики. Некоторые миссионеры объединяют ресурсы деревень, продают сплетенные женщинами корзины в Каракас — их очень любят туристы. На полученную прибыль они оборудуют медицинские пункты в своих лагерях.
Вызывает противоречия вопрос образования. С одной стороны — обучать индейцев грамотности стоит, потому что без неё они становятся уязвимыми перед эксплуатацией. Необходимо предоставить им информацию, чтобы они смогли принимать самостоятельные и взвешенные решения, сталкиваясь с западной цивилизацией. В качестве одного из многочисленных примеров здесь можно привести следующий. Мужчина из йора пошел на месяц работать лесорубом. Это изнурительный труд — вырубать леса вручную — никакой моторной пилы. Когда мужчина вернулся, Чакон спросил: «Ну как, сколько тебе заплатили?», — «Что значит „заплатили“?», — «Что тебе дали в обмен на работу?», — индеец же говорит: «Смотри, я это надел». То, что ему дали за месяц изнурительной, опасной работы — одну поношенную пару спортивных шорт. И он был рад! Ведь только у него одного в поселении теперь были шорты.
Но, с другой стороны, в США и Канаде в свое время вопрос образования индейцев решили кошмарно. Ричард Генри Прэтт (1840–1924), основатель школы в Карлайле, штат Пенсильвания, говорил: «Убей индейца — спаси человека», — подразумевая, что хочет разрушить индейскую этническую принадлежность и навязать им западный образ жизни. Детей насильно забирали из семей и отдавали в военные школы-интернаты, где им запрещали использовать родной язык, молиться своим богам; их били за любые нарушения, подвергали одиночному заключению. К сожалению, случалось и сексуальное насилие: как католические, так и протестантские пасторы были уличены в растлении индейских детей. Когда подобное случается, об их преступлениях не докладывают ни властям Венесуэлы, ни правительству США, ни полиции, а только сообщают главе миссии (который находится, например, в США), и виновного отправляют на родину. В результате пасторы остаются безнаказанными.
В школе-интернате поселка Окамо в Венесуэле дело обстояло значительно лучше. Чакон посмотрел учебные материалы и на иллюстрациях в хрестоматии, по которой миссионеры учили детей читать, были изображены дети яномамо с яномамскими именами и в традиционной одежде — на картинках не было западных костюмов. Антрополог был рад, что в Окамо не занимались этноцидом и обращались к традиционной культуре яномамо.
По мнению Чакона, грядут изменения: «Если бы у меня была волшебная палочка, я бы остановил их, но, увы, это невозможно. Поэтому необходимо подготовить коренное население Америки к неизбежным изменениям, научить людей читать, писать и считать, защищать свои права в суде. Образование играет ключевую роль, но оно должно быть деликатно по отношению к культуре».
Результатом деятельности миссионеров также стало явление, которое известный американский антрополог Джеймс Фергюссон назвал «эффектом якоря» (англ. anchoring effect). Целые деревни перемещаются ближе к лагерям миссионеров как к источнику товаров, из них образуются поселения до 600 человек. В маленьких поселениях все друг друга знают, но когда в деревне живет такое больше количество не связанных друг с другом людей, учащаются случаи воровства. Население увеличивается, но здесь нет магазинов, и яномамо начинает не хватать ресурсов для жизни, возникает дефицит. Поскольку человеку необходимо как-то прокормить свою семью, он идет к миссионеру: «Мне нужна еда», — и миссионер нанимают его на работу. С одной стороны, это хорошо — ему будут платить, и он не будет голодать, но он теряет свое хозяйство и застревает в миссионерском лагере.
Изменяется архитектура поселений: вместо шабоно появляются домики. Но у яномамо нет опыта изготовления дымоходов, поэтому они разводят костры внутри, и из-за выделяющегося дыма страдают от кашля и заболеваний дыхательной системы. Их домики расположены очень близко друг к другу. С одной стороны, становится труднее воровать, потому что теперь нужно незаметно пробраться внутрь. С другой — накаляются отношения между группами.
Из-за того, что в домиках яномамо из поселений, близким к миссионерским пунктам, нет дымоходов, индейцы страдают от болезней дыхательной системы / На фото изображены домики вблизи католической миссии Окамо
Миссионеры влияют на социальный климат поселений: они понимают, что стариков трудно обратить в свою веру, поэтому всячески показывают своё расположение молодым людям. Молодежь любит внимание, к тому же, благодаря миссионерам они учат испанские слова, что повышает их социальный статус. Важно понимать, что это двусторонний процесс: индейцы не пассивные жертвы — они реагируют. Поэтому молодой человек говорит: «Да, конечно, я стану лодочником или учителем — это же хорошо. Возможно, я даже смогу попасть в Каракас!» Вы знаете, что это значит для них? Для тех, кто никогда не сталкивался с электричеством? Чакон видел, как один парень хвастался всем, что видел велосипед. Из города они возвращаются домой как герои, как космонавты, словно побывавшие на краю Вселенной. Они повышают свой статус, но, к сожалению, как и в любом другом обществе, некоторые могут стать негодяями. Антрополог отмечает, что видел, после контакта с миссионерами некоторые яномамо стали злоупотреблять властью и неуважительно относиться к старикам, что нарушает социальный порядок, ведь традиционно к пожилым относятся с почтением.
Некоторые миссионеры очень наивны, к ним могут обратиться: «Отец/брат/пастор, можно одолжить миссионерский пистолет, потому что я хочу пойти охотиться?», — но вместо охоты современное оружие поможет индейцу с налетом на соседей, а вернёт он его со словами: «О, спасибо, охота прошла замечательно».
Но не только миссионеры изменили жизнь яномамо. В 1987 году в этой части света обнаружили золото. До этого момента регион не представлял особого интереса, но после открытия драгоценного металла буквально за одну ночь 40 000 золотоискателей-нелегалов в отчаянии заработать на жизнь начали захватывать территории. Для добычи золота используется ртуть. Согласно недавнему исследованию, в 92% образцах волос яномамо был обнаружен очень высокий уровень ртути, для распада которой потребуется 500 лет. Золотодобытчики очень бедны, поэтому они строят нелегальные летные полосы и таким образом распространяют заболевания. Сейчас в регионе эпидемия малярии и кори: 60% коренного населения верховий Ориноко — сердца территорий яномамо — не привиты от них. Это бомба замедленного действия. Зарегистрировано более 60 000 случаев малярии в западной Венесуэле, включая случаи среди местизо (потомков европейцев и коренных американцев) и не-индейцев, но огромное количество индейцев также заражены. Ситуацию можно предотвратить, предоставив им необходимую медицинскую помощь. Это не так сложно — заболевание давно успешно лечатся, и все, что нужно сделать — не мешать врачам делать свою работу.
В начале 1990-х антрополог Джон Уолден пытался организовать и запустить программу по улучшению медицинской помощи в регионе. Это было крайне непросто: помимо разрешения министра здравоохранения, необходимо получить согласие местной администрации, договориться с различными филантропами и миллионерами, но Уолдену это удалось. Однако тогда Венесуэла страдала от политического переворота. Когда система рушится, разваливается и проект по оказанию медицинской помощи. Когда в 1999-м к власти пришел Уго Чавес, он выслал всех иностранных миссионеров, и на смену канадским врачам пришли врачи из Кубы. У них была хорошая подготовка, но они уезжали в огромных количествах из-за неэтичных вещей, которые они должны были делать с индейцами из-за властей. Экономика была в состоянии коллапса, и если даже в Каракасе не было лекарств, то представьте себе верховья Ориноко.
Можно ли остановить глобализацию? И нужно ли?
Вестернизацию невозможно остановить, её распространение — вопрос времени. Даже если правительство и антропологи запретят вторгаться в жизнь яномамо, разве нелегальные золотодобытчики и охотники последуют этому закону? Чужаки будут приходить. Поэтому, считает Чакон, нужно подготовить яномамо к тому, чтобы они могли защитить себя.
Антрополог понимает, что те, кто предлагает изолировать аборигенов, действуют из благородных побуждений. Но они пойдут к врачу, когда больны, сделают прививки своим детям, обратятся к стоматологу в случае необходимости и будут пользоваться новейшими технологиями. Получается, они оставляют право на использование этих благ себе, а аборигенов его лишают. Почему? Возможно, считая, что знают, как лучше. Но чего хотят сами яномамо? Зачастую они хотят перемен. К сожалению, они не знают, что за эти изменения они заплатят потерей своей независимости. Антропологи могут послужить в качестве советников. Предоставить информацию. Но только самим яномамо принадлежит право решать, как они хотят меняться и насколько.
Вестернезированному человеку образ жизни яномамо может показаться диким, а культура — отсталой, но за тысячелетия жизни в Амазонии индейцы не уничтожили леса и сохранили их биоразнообразие. Возможно, нам тоже стоит поучиться чему-то у яномамо.
Комментарии
Отправить комментарий