В эстонской глубинке староверы берегут русский язык и традиции

Cовременные последователи староверов уже привыкли вместе со всеми отмечать праздник в ночь на 1 января, но вера до сих пор не позволяет им ждать подарков от язычника — Мороза. О том, как традиции и современность уживаются в общине причудских староверов, «МК» в Питере» узнал, побывав в гостях у этих «наших людей в Эстонии».

Никакого волшебства под елкой

Для староверов, конечно, Рождество важнее Нового года. Его отмечают, как и в России, в ночь на 7 января. Но и Новый год уже давно прижился в старообрядческих общинах. Правда, там гораздо строже соблюдается рождественский пост, а потому 31 декабря стол от яств не ломится.

— И Дед Мороз к нашим детям не приходит. Это же языческий персонаж, — рассказала Наталья, одна из жительниц староверской деревни Кольке. — Так что подарки малышам под елку никто не кладет. У нас и елки-то появились только при советской власти. А до этого всегда были кипарисовые веточки.

И все-таки оставлять ребятню без подарков на праздники было бы нехорошо. Мальцам (так староверы называют детей) гостинцы вручают сами родители.

— У нас не принято баловать детей. Обычно им дарят только сладости — конфеты и фрукты. Считается, что чего-то большего ребенок должен добиваться самостоятельно, — объясняет Наталья. — Если он хочет что-то сверх необходимого и покупаемого родителями, то должен сам на это заработать. Летом предоставляется такая возможность. Деньги можно получить за помощь односельчанам на огородах. Или еще популярно у наших детей собирать ягоды в лесу и потом продавать их на ярмарках.

Ряпушка осталась в сказках

Товары причудских староверов в Эстонии ценят. Кроме клюквы, их главные символы — ряпушка и лук. Рыбку ловят в Чудском озере, но по чуть-чуть. Промышленный вылов местным жителям не освоить. С недавних пор правила Евросоюза существенно ограничили вылов — зарабатывать на этом разрешено только крупным компаниям. Рыбка Ряпушка стал (именно так, в мужском роде) героем новых причудских сказок.

А вот выращивать лук староверам никто не мешает. Он в тех краях как местное золото, символ края. За ним ухаживают даже лучше, чем за самыми прихотливыми цветами. Семена лука первые староверы привезли с собой еще из России, когда бежали после церковного раскола. А в наши дни лук сделали своим брендом.

— Грядки у нас высокие. Канавки между ними бывают до полуметра в глубину. Это нужно, чтобы посевы не подтапливались, — рассказывает Лилия Тараканова, еще одна местная староверка, сотрудница небольшого причудского музея.

Староверческий лук считается лучшим в Эстонии. С ним пекут пирожки, из него же делают варенье.

— В царские времена у нас был еще один промысел — выращивание цикория. Его продавали соседям — эстонцам и шведам. Но в советские годы это дело забросили, — отметила Лилия.

Однако огородничество — это, скорее, старушечья и детская забота у староверов. Мужчины в наши дни, как и столетия назад, уходят на заработки на стройки.

— Ездят в основном в Швецию, Финляндию, Норвегию, кто-то в Россию, но меньше. Повезет, если хорошая работа найдется в самой Эстонии, — говорит Тараканова.

Акилины и Евстигнеи

Русские староверы живут в Эстонии уже более 350 лет. После того, как в 1660 году московский патриарх Никон провел церковную реформу, старообрядцы, не принявшие нововведений, бежали из центра Российского государства на его окраины, а то и вовсе за границу. Часть староверов поселилась на берегу Чудского озера, на землях, которые в те годы принадлежали шведам.

— Местные власти наших предков не притесняли, но и свои храмы строить не позволили. Поэтому у нас долгие годы не было церквей, появилась традиция молельных домов, — рассказала Лилия Тараканова. — Кроме того, мы относимся к той части староверов, которые отказались от священников — так называемые «беспоповцы». И у нас роль духовных наставников исполняют обычные люди — достойные такой миссии мужчины и женщины.

У староверческих наставников три главные обязанности: проведение крещения, принятие исповедей (этим занимаются только мужчины) и отпевание покойников.

Детей староверы и в XXI веке называют по святкам. У них распространены древние русские имена. Однако от посторонних их скрывают. Так же делали наши далекие предки еще в дохристианские времена. В быту Акилины становятся Аринами, а Евстигнеи — Степанами.

— Детей мы крестим в «живой» воде, в той, которую берем прямо из озера. Ее не подогревают даже зимой, а ребеночка окунают в купель с головой три раза. Многие матери сейчас жалеют младенцев. И хотя положено крестить не позже сорокового дня после рождения, некоторые все-таки вопреки традициям ждут до лета, — говорит Лилия.

Нет брака — нет развода

В Эстонии сейчас живет 15 тысяч русских староверов. Многие перебрались в города. Однако их деревни не пустеют.

— В нашей Кольке живет около 900 человек. Но детей только 100. Это не значит, что наш народ вымирает. Просто сейчас у многих есть квартиры в Тарту. Молодежь учится и работает там. А в деревню люди возвращаются, когда выходят на пенсию. Так и идет круговорот, — поведала Лилия. — Но дома в Причудье не пустуют и крайне редко продаются людям со стороны. Как говорила моя бабушка перед смертью: «Пусть лучше сгниет изба, чем пускать в нее чужих». Мне пришлось раньше пенсии перебраться в деревню, чтобы дом не бросать.

У Лили и ее мужа три дочери. Это нормальная староверческая семья. По 6–7 детей уже редко кто заводит, а вот трое-четверо — в самый раз. И это притом, что большинство старообрядцев в Эстонии живут в так называемом «свободном» браке. В их вере не осталось церемонии венчания, в государственных органах тоже не регистрируют отношения. Но супруги крайне редко уходят друг от друга.

Выспимся на том свете

Причудские староверы поддерживают связи со старообрядцами в России. Многие из Эстонии ездят учиться в религиозные училища и академии в Петербурге. Их язык, скорее, русский. Но почти все знают эстонский, а в речи то и дело проскакивают совсем уж странные словечки — произнесенные на русский манер эстонские названия (например, «боркан» — морковь, «рабарбар» — ревень, он же просто «кислопалка»).

В староверческих избах и в наши дни стоят короткие кровати (считается, что выспаться, вытянувшись во весь рост, можно только после смерти), русские печи, полы устланы домоткаными половиками, висят иконы, на столах блестят самовары.

— Мы не употребляем ни чай, ни кофе, только травяные сборы завариваем. Горячие настои принято пить перед едой, а не после, и помногу, по пять и больше чашек. А за щеку (ни в коем случае не в чашку) обязательно кладем кусочек сахара. Но не обычного, а переваренного с молоком, — рассказывает Лилия Тараканова.

Эстонская община староверов не такая ортодоксальная, как многие российские. В Причудье уже давно пользуются мобильниками, Интернетом, дети ходят в обычную школу (в этом году в ней было всего 50 учеников), но изучают наравне со светскими предметами закон Божий и старинный способ записи нот «крюками» (у старообрядцев не принято петь что-то кроме религиозных песнопений). И даже быт постепенно меняется.

— Мы уже давно прокладываем водопровод в избы и делаем туалеты в домах, а не в огороде, хотя старушки и ворчат, что нельзя поганить жилище, — улыбается Лилия. — Но, например, посудомоечную машину я ставить не стала. Тарелки и сама могу сполоснуть. Старообрядцам по вере положено трудиться.

МК-Справка

Кто такие староверы

В 1650–1660-х годах патриарх Никон провел несколько церковных реформ, стараясь привести русские обряды в соответствие с греческими. Однако значительная часть верующих и священников эти нововведения не приняли. В последующие годы, причем вплоть до революции, они подвергались жестоким гонениям и казням. Поэтому многим и пришлось скрываться, сохраняя свои традиции богослужений. У старообрядцев и последователей Никона много отличий. Однако непосвященный человек может отличить староверов по нескольким простым внешним признакам:

- Староверы крестятся двумя пальцами, а не тремя.

- Они используют исключительно восьмиконечное распятие, а не упрощенное — четырехконечное.

- Женщины не завязывают платки узлами, только закалывают булавками.

- Крестный ход староверы совершают по солнцу (по часовой стрелке), а не против.

- Пишут «Исус», а не «Иисус».

«МК» Санкт-Петербург