Министр сельской жизни центрист Мартин Репинский, оказавающийся в центре одного скандала за другим, дал в субботу интервью Maaleht, в котором рассказал об уголовном деле, по которому был признан виновным.

Foto: Bianca Mikovitš

На вопрос о том, почему он сам не рассказал об этом деле, Репинский ответил: ”Если быть по-настоящему честным, то когда Юри Ратас предложил мне место министра, этот случай вообще не вспомнился мне. Это было так давно! И если бы тогда у меня был адвокат, то и уголовного дела не получилось бы, потому что никому не был нанесен вред".

Среди прочего, Репинский в интервью признался, что в прошлом году у него на два месяца забирали права, так как он дважды превысил скорость более чем на 20 км/ч.

”Я для медиа сейчас прекрасная возможность производить продающиеся тексты. У нас такая медиа-культура, и когда появляется возможность, ее используют”, — также сказал он.

Сейчас кажется, что для того, чтобы остаться в должности министра, этого всего уже слишком много. Что вы сами думаете?

Я до конца буду бороться, чтобы остаться на этом месте. Ситуация сложная, потому что наши люди, наши члены правления, никогда не оказывались под таким давлением прессы.

Есть и те, кто говорит, что это проверка для нас — справимся ли мы? Центристская партия не должна ни в коем случае снова попасть в оппозицию, это был бы конец, оттуда было бы уже не вернуться.

Когда я получил это место, то я знал, что это очень ответственное место и я хочу сделать много вещей, но когда я стал вникать в дела, то увидел, что сделать можно еще больше, чем я надеялся.

И все-таки — о случае с Куремяэ. Разговоры о том, что у вас в прошлом есть уголовный эпизод, ходили уже некоторое время. Наказание понесено, срок давности дела уже истек, но возникает много вопросов. Тяжелые времена были и у других семей, но в большинстве своем дети не становились на такой путь. Более того, вы ведь верующий?

Да, я верующий.

Когда мне было 15, то для нашей семьи было очень экономически сложное время. Утром готовили есть и делили на всех, и никому не доставалось столько, сколько ему хотелось бы. Я ощущал, что должен что-то сделать, чувствовал, что ответственен за ситуацию в своей семье.

У меня два старших брата, но они уже давно покинули дом, учились в Тарту и пытались сами как-то выжить, помогали столько, сколько могли.

Я привык работать, мы с сестрой несколько лет продавали газеты, когда было 10 лет, мы продавали Põhjarannik. Когда мы переехали в деревню, эта возможность пропала, и стали помогать родителям в работе в поле.

Родители работали на заводе удобрений Nitrofert. Там в какой-то момент нормально не платили, они оба получали по 1000 крон, дела были совсем тяжелые. Я предложил себя в работники на свиноферме Куртна, ее хозяйка Пилле Юурсалу меня не взяла, я был слишком молодой, не хотела брать такую ответственность, хотя даже моя мать просила ее. Подумал, что же делать? Везде в газетах были объявления, где просили помощь для многодетных семей или собирали на что-то деньги.

И оттуда пришла идея собрать деньги на имя монастыря?

Да. Я видел в детективах, как отправляют анонимные письма и вырезают буквы из газет. Я написал объявление печатными буквами, чтобы никто не узнал мой почерк и не выследил.

То есть вы понимали, что совершаете что-то плохое?

Да, я боялся, что все раскроется. В то же время, я совершенно не подумал о том, что если кто-то хочет сделать пожертвование Куремяэскому монастырю, а там мой номер счета, то они не совпадут.

Как дело вскрылось?

В монастыре заметили объявление, у них там есть юристы, они подали заявление в полицию и очень быстро дошли до меня. Я сразу все признал, но допрос длился несколько часов. Полицейские не верили, что я сам все придумал, и пытались выяснить, кто на самом деле стоит за этим.

Когда в монастыре узнали, что замешан несовершеннолетний, то они хотели забрать заявление, но это уже невозможно было сделать.

Встречались ли вы после этого случая с игуменьей Варварой?

Встречался, там присутствовало несколько человек. Я попросил прощения и они простили. Это было для меня большим уроком. Я понял, что нельзя делать ничего ”по-черному”, за этим последует наказание. Я понял, что перешел границу, что так нельзя.

Игуменья Варвара позднее в моей жизни сыграла очень важную роль. Когда я планировал предпринять что-то крупное в своей жизни, я всегда советовался с ней. Теперь ее уже несколько лет нет на свете, но я бываю на ее могиле, и говорю там о том, что наболело.

Я и сейчас тесно общаюсь с монастырем, на Пасху мы их обеспечиваем молоком, у них самих очень маленькое стадо, а в это время очень велика нужда в молочных продуктах и твороге. Они сейчас делают у себя сельский магазин, я пообещал, что наши товары будут там продаваться, и мы будем помогать привозить товары других мелких производителей со всей Эстонии.

Как давно Юри Ратас знал об этом уголовном деле?

В прошлую пятницу я рассказал советнику правительства по СМИ, и советник рассказал Юри Ратасу.

У вас ни у кого не пришло в голову рассказать СМИ самим?

Такая мысль была, но партия этого не одобрила.

Интервью полностью — в Maaleht.

Таави Пукк: Центристская партия поддержала обнародование мошенничества Репинского

Пресс-секретарь Центристской партии Таави Пукк заверил, что Центристская партия поддержала обнародование полученного Мартином Репинским до совершеннолетия уголовного наказания, но решили, что этим займутся после объяснения проблем хутора Конью.

Мартин Репинский сказал в субботнем интервью Maaleht, что у него была мысль обнародовать факт, что будучи несовершеннолетним, он получил условный срок за попытку мошенничества, но партия не одобрила эту идею.

Это утверждение прозвучало как обвинение в адрес Центристской партии, но, по словам Таави Пукка, ответы Репинского, безусловно, не стоит так интерпретировать. "Так они не задумывались", — сказал Delfi Пукк.

Пукк заверил, что партия во всех отношениях поддержала публичное объяснение данного случая. "Мартин Репинский попросил совета у меня, как у руководителя партии по связям с общественностью, и мы оба придерживались мнения, что все связанные с ним вопросы следует объяснить в СМИ".

Сначала, по словам Пукка, сосредоточились на поднятых в СМИ связи с хутором Конью вопросах и решили заняться следующими делами сразу после этого. "Мы договорились, что обнародуем связанный с Куремяэским монастырем случай вместе с другими еще не объясненными в СМИ вопросами разом, что он теперь в интервью Maaleht очень правильно сделал", — пояснил Пукк.