Рай для негодяев: из-за нехватки денег у полиции мошенники в Эстонии безбоязненно «рубят бабло»

«Один из самых больших курьезов – грабитель-убийца руководит своим предприятием прямо из тюрьмы, – рассказывает руководитель Союза кредиторов Марие Розин изданию Pealinn. – Свободы-то его лишили, но вот от экономического пространства изолировать не смогли».

Бюро экономических преступлений Эстонии случаи с ущербом менее 80 тысяч евро из-за нехватки денег по распоряжению руководства полиции не рассматривает. По мнению одного из ведущих адвокатов, такое противозаконное ограничение ведет к правовой анархии.

«Мне всегда говорят, что я рассказываю шокирующие истории», – говорит Розин, занимающаяся уже многие годы детальным анализом обстановки, связанной с предпринимательством в нашей стране, и старающаяся объединить всех обманутых кредиторов, чтобы сообща отстаивать их интересы. Нелегко приходится этой хрупкой женщине в среде, где погоду определяют крепкие мужики с квадратными челюстями, человеческая жизнь не стоит ни гроша, десятки миллионов берутся ниоткуда и исчезают в никуда по мановению волшебной палочки, а предприятия, которые только что выделялись огромными цифрами оборота, проваливаются в небытие, как материя – в черные дыры космоса. Остаются после них только гигантские долги по налогам и не по налогам.

«Некоторые говорят мне, что они подозревали, что что-то не так, но даже представить себе не могли, как все обстоит на самом деле, – говорит Розин. – Но все дело в том, что когда другие только подозревают, я уже знаю».

Налоги – это для дураков?

Розин, на первый взгляд, может спокойно загорать под пальмами: связанному с ней предприятию принадлежат требования на 250 миллионов евро. Для сравнения: несколько сот миллионов составляет квартальный оборот Eesti Energia. Единственное, что не позволяет Розин нежиться, – это эпитет, сопровождающий требования – «безнадежные».

Наша героиня и не скрывает, что основная цель коллекционирования этих требований – информация: о «танкистах» и «похоронщиках» фирм, которые получили в Эстонии столь массовое распространение, что встает вопрос: а остались ли еще дураки, которые платят государству налоги?

Но что с такой информацией делать? Розин сохранила остатки идеализма и не теряет надежды, что ведущие государственные чиновники, если их ткнуть, как щенков, носом в кучу нечистот, научатся наводить порядок в этом хаосе.

«Представьте себе, – говорит Розин, – что у вас 600 предприятий. Трудно. Но некоторые умудряются, потому что изо дня в день занимаются тем, что перенимают их и оказывают тонущему в долгах предприятию "услугу члена правления"».

И хотя Эстонию называют «страной тысячи танкистов», официально их «всего» около 700.

Случаи «стоимостью» менее 80 тысяч евро – под сукно

В прошлом году состоялась встреча высоких юридических и полицейских чиновников с мелкими предпринимателями. Каково же было удивление руководителя Ассоциации мелких предпринимателей Керсти Крахт, когда она на этой встрече услышала, что по решению генерального директора Департамента полиции и погранохраны недавно созданное в центральной криминальной полиции бюро по борьбе с экономическими преступлениями будет отныне заниматься только случаями с экономическим ущербом не менее 80 тысяч евро. «Мелочи» оставлены префектурам.

Но создание бюро высосало из префектур практически всех занимавшихся экономическими вопросами следователей. Так что предприниматели поняли, что экономическая полиция, во всяком случае, для них, больше не существует и что для жулья зажегся зеленый свет светофора. Тем более, что порядка тысячи уголовных дел в связи с созданием бюро были закрыты, положены под сукно – называйте, как хотите, что не меняет того обстоятельства, что за каждым из них кроется чья-то личная трагедия.

Решение полиции – юридически недействительно

Присяжный адвокат Леон Гликман считает это решение проявлением юридического нигилизма, если не сказать – анархии. И не может признать его юридически правомерным.

«Согласно статье 3 нашей Конституции, исполнительная власть может действовать только на основании этой Конституции и писаных и опубликованных законов, – подчеркивает Гликман. – При этом общеобязательные нормы могут приниматься только парламентом, а обязанность исполнительной власти – их выполнять».

Но статья 6 Уголовно-процессуального кодекса (УПК), как указывает адвокат, устанавливает принцип обязательности уголовного производства, что обязывает правоохранительные органы, являющиеся частью исполнительной власти, возбуждать уголовные дела при проявлении признаков преступления. При этом закон никакой черты ущерба в 80 тысяч евро не устанавливает. Поэтому такое ограничение, введенное каким-то начальником, никаких юридических последствий вызвать не может. Оно – юридически ничтожно. И дело тут даже не в том, что ограничение продиктовано благородным стремлением сэкономить скудные государственные ресурсы, а в том, что наши правоохранительные органы очень не любят защищать частную собственность методами уголовного процесса, даже когда все признаки преступления налицо.

С другой стороны, налоговики, скажем, очень заинтересованы в изучении ситуации, тем более, что Союз кредиторов уже сэкономил им полтора миллиона евро, которые они запрашивали на это исследование, а получили его совершенно бесплатно. По результатам Министерство юстиции даже создало «комиссию по неплатежеспособности».

За год в трубу вылетают 100 миллионов евро

Когда Розин рассказывает как миссионер в государственных учреждениях о результатах исследования, у чиновников глаза лезут на лоб: неужели такое может быть? И Марие снова убеждается, что у них абсолютно нет информации о реальном положении дел.

А как же они обстоят? Так, что в 2015 году у нас почти 7 тысяч предприятий прекратили деятельность из-за неплатежеспособности, а за семь месяцев 2016 года – уже 6300, так что к концу года можно рассчитывать на 10 тысяч.

А вот в регистре были погашены в 2015 году 6604 предприятия, которые остались должны 43 миллиона евро. Нынче за семь месяцев эти цифры таковы: 6082 предприятия и 30 миллионов евро. Что означает превращение уклонения от уплаты налогов и долгов в неотъемлемую часть нашей культуры предпринимательства. При этом государство предстает змеей, пожирающей себя с хвоста, любезно погашая в регистре обремененное долгами предприятие и отказываясь при этом от недополученных налогов. Причем для погашения достаточно просто не представить отчет за хозяйственный год. По расчетам, таким образом ежегодно в трубу вылетают 100 миллионов евро. Но вот нынче к августу отчеты не представили уже 22 800 предприятий, имеющих 167 миллионов евро долгов. Вероятнее всего, они будут «погашены». Так что перспективы в этом отношении – блестящие.

В Эстонии действуют около 700 профессиональных «танкистов». Они хорошо известны в предпринимательских кругах, знают их по именам и соответствующие чиновники. Но запрет заниматься предпринимательством наложен всего на 14 из них. Причем если на танкиста налагается запрет, он нанимает другого танкиста на свое место. Этим «танкистам» принадлежат свыше 10 тысяч предприятий, в том числе и принудительно погашенных в Коммерческом регистре. Сумма долгов этих предприятий достигает 355 миллионов евро.

ТОП-20 подставных лиц

Союз кредиторов составил список подсадных уток Эстонии, который возглавил некто Андрейс Батасовс – обладатель долгов на общую сумму 26,7 миллиона евро. На втором месте с 16,5 миллиона – широко известный Хиллар Тальтс, которому запрет на деятельность не мешает потихоньку трудиться на той же ниве. Он, между прочим, связан и со странными сделками фирмы Autorollo, принадлежавшей политсемье Пентус-Розиманнус. Почетное третье место досталось Теэту Раатсину с долгами в 16,1 миллиона евро.

Розин приводит в пример еще и связанного с Союзом Отечества и Res Publica предпринимателя Артура Федорова, у фирмы которого имущества на 3 тысячи евро, а долгов на 5,5 миллиона. На публикацию этих сведения в газете Äripäev Федоров ответил, что это – злоупотребление его личными данными и вообще, во всем виновата плохая организация государственных подрядов. А затем предпочел исчезнуть с горизонта.

Но самый курьезный случай, о котором рассказала Розин, – это история о преступнике, который руководит своим предприятием из тюрьмы. Причем речь идет о грабителе-убийце. Он хоть и лишен свободы, но от экономического пространства его изолировать не удалось.

Свобода предпринимательства, которой мы так кичимся перед внешним миром, увы, привела и к неограниченному псевдопредпринимательству. Две трети учрежденных предприятий существуют не больше 3-6 лет. Это, по мнению Розин, результат свободы, при которой остаются без регуляции обязанности и фокус направлен на создание предприятий, а не на обеспечение их жизнеспособности. По ее мнению, необходимо ввести автоматический запрет на деятельность, если член правления привел к неплатежеспособности хотя бы три предприятия, и запрет на деятельность ликвидатора (подставного лица). И еще: предприятие, не выполняющее требований по отчетности или имеющее большие финансовые обязательства, должны подпадать под запрет отчуждения – продажи и дарения с отметкой в крепостной книге.

--------------------------------.

Анализ Министерства юстиции: в расследовании экономических преступлений образовалась дыра

Министерство юстиции в проведенном в 2015 году анализе признает, что при рассмотрении экономических дел проблемным местом стала прокуратура, а из-за нехватки следователей образовалась дыра.

Расследованием экономических преступлений занимается соответствующее бюро с 45 чиновниками, следственный отдел Налогово-таможенного департамента с 85 чиновниками и 28 прокуроров. Средняя продолжительность досудебного расследования составляет 798 дней, в том числе в прокуратуре – 253 дня. Как сказал один следователь: «Дела отправляются в прокуратуру и лежат там годами, пока сам не забудешь, что посылал». Отмечается в исследовании и падение способности префектур расследовать дела с небольшим ущербом, поскольку с созданием бюро они утратили компетентность, а формирование новых подразделений не завершено.

---------------------------------.

Департамент полиции и погранохраны: сумма ущерба – все же не единственный критерий

Департамент полиции и погранохраны (ДПП) отметил, что при принятии решений о рассмотрении дел об экономических преступлениях центральная криминальная полиция исходит не только из критерия ущерба в 80 тысяч евро, но и сложности уголовного дела.

Представитель службы по связям с общественностью ДПП Хелен Ульдрих указала, что экономические преступления расследуются как в центральной криминальной полиции, так и в префектурах, и, по ее словам, все между собой договорились, что если ущерб 80 тысяч евро и больше, то расследованием занимается центральная криминальная полиция, а если меньше – то префектуры. Но это не единственный критерий. На решение может повлиять и сложность дела, системность, т.е. организованность деятельности преступников. Но прежде всего Бюро по борьбе с экономическими преступлениями призвано заниматься тяжелыми и наиболее опасными для экономической среды преступлениями.

Оценивать работу прокуратуры Ульдрих отказалась, сославшись на то, что полиция может успешно расследовать преступления только в сотрудничестве с прокуратурой, а работу партнеров критиковать не принято.