«По просьбам трудящихся». О Сирии. Мне, правда, тоже вдруг показалось, что я все-таки с учетом моего образования, специализации и жизненного опыта имею право высказаться. Но один раз.  

1. Я сложно отношусь к принятому решению, поскольку оно несет в себе очень много рисков. По мне, так оно лучшее их плохих. Идея о том, что можно ограничиться «воздушной поддержкой», не влезая в наземные операции, конечно, замечательная, но в тот момент, когда ты влез в вооруженный конфликт, начинает действовать совсем иная логика. И ты не всегда можешь удержаться в рамках своего «гениального плана». Собственно, у американцев во Вьетнаме план был примерно такой же, ну а остальное мы знаем. Другой вопрос, что наши (1) соблюли все формальные процедуры; (2) дождались, что стало ясно, что режим все-таки не «сыплется» (вопреки утверждениям наших либероСМИ) и (3) сняли с этого совершенный максимум политических дивидендов и не только на Ближнем Востоке (как грится, «прывед Петро»!), а это говорит о том, что решение не реактивное, а продуманное. Это уже сильно не так плохо.

2. Думаю, начальство наше без особой радости влезает в эту историю. Собственно, если бы было большое желание, то мы бы туда влезли в июле, когда шел практически откровенный обвал позиций сирийской армии. Кстати, к середине сентября «обвал» этот почти полностью прекратился. Исламисты не то, чтобы выдохлись, но первоначальный импульс утратили. Собственно, из-за этого — имевшегося большого, прямо скажем, первоначального весеннего импульса для завала режима не хватило — и пошла опять игра вокруг создания повода для прямой интервенции. Вообще, внешне ситуация напоминала то, что было, когда западники начинали прямой «завал» Каддафи. Ситуация вошла в ступор, понадобилось влезать в наземную операцию…. Но там (народу там мало, страна «разряженная») обошлись спецназом. В Сирии такое точно не получилось бы. Думаю, мы были в шаге от американо-турецко-израильской интервенции в Сирию и Ливан. Даже в полушаге. Потому, что лицезрение «Асада, который вот-вот падет» уже пятый год подряд, — это согласитесь унизительно для Нобелевского лауреата. Даже если его фамилия — Обама. Он не мог больше «терять лицо».

3. Не надо, впрочем, забывать, что влезаем мы в эту историю, в том числе в ситуации, когда (1) иранцы подписываются под наземную операцию (правда, видимо, в Ираке, но...), а думали они долго и готовились долго, и (2) что очень недооценивается — среди суннитов появились небольшие, но устойчивые группы, которые стратегически поставили на Асада и не предали и (3) часть оппозиции признала именно Москву в качестве легитимной площадки для переговоров о политическом урегулировании. Согласитесь, это несколько иная ситуация, нежели ее рисуют.

4. При всем своем скепсисе, я считаю, что решение об участии в конфликте принято по времени очень удачно. Именно тогда, когда колебания и разброд в стане наших противников были наибольшими. Они — США и их гоп-компания — сами загнали себя своей же пропагандой в такую воронку, где свободы ПУБЛИЧНОГО маневра у них нет совсем. Да и к тому же, «сирийская» политика — особенно у американцев — дискредитирована настолько, что активничать очень опасно. Лучше промолчать и делать вид, что «мы вместе» и теперь выясняем «в каком». Собственно, это то, что происходит последние 24 часа. Обратите внимание на то, что главный мотив комментов из официальных кругов Запада: «выясняем, налаживаем взаимодействие, координируем»? То есть, вагон стоит, а «зупинки» объявляют.

5. Имеет ли сирийский кризис военное решение? Конечно, имеет. Особенно, если не париться контролем территории, а контролировать коммуникации и все, что связано с нефтью. Поглядите на карту и удивитесь, насколько это операционно возможно. Сирия, в действительности, это пустыня, побережье и несколько десятков перекрестков, которые все это связывают. И еще граница с Иорданией, которая, да, проблема. Но тут, да, порадовал «друг и брат» Рамзана нашего Ахмадыча (вот, молодец мужик, оба молодцы!) король Абдалла. А вообще, война в Сирии (с учетом местности, особенностей населения и проч.) это война систем управления. Огневые возможности у обеих сторон уже вполне сравнимы, выиграет тот, у кого система управления окажется более эффективной. Поэтому «договоренности» Темнейшего с Биби существенно повышают курс акций Асада. Так считаю.

6. Может ли Сирия стать Афганистаном-2? Сомнительно. Ничто в истории Сирии не говорит о такой возможности. Ничто. Можно подпитывать этот конфликт извне довольно долго, но только при условии, если будет сохраняться (1) позитивная для боевиков динамика (в противном случае они откочуют в более перспективные места) и (2) местная социально-экономическая база (т.е. торговля нефтью). Но внутренних истоков конфликта в таком формате, как сейчас я лично не вижу. Они кончились в сентябре 2012 года, когда было подавлено «восстание в Алеппо» (если я не ошибаюсь, третье или четвертое в истории Сирии с послевоенных времен). А в Афганистане (и во Вьетнаме) основными были именно внутренние факторы конфликта.

7. Ну а гадить они нам, конечно, будут. Правда, они нам и так бы гадили. Вообще надежды на то, что нас бы на пять-шесть лет оставили в покое, — наивны. Американцы (да и немцы) в отличие от наших креаклов экономическую ситуацию у нас представляют себе, думаю, корректно и предоставить нам хотя бы 3-5 лет мирного развития без «гирь» на ногах в виде уплаты «нефтегазовой ренты» через избыточное потребление, они не могут. Они все поняли, что мы не разваливаемся, а, скорее, наоборот. Причем много скорее. В Америке вообще идиотов меньше, чем мы думаем. Особенно у власти. Поэтому неизбежно они бы нас во что-нибудь втянули. Причем могли бы и на нашей территории. А главное, могли бы нас заставить (с полпинка — дураков-патриотов у нас явно переизбыток, хотя они считают себя националистами) бороться за какой-нибудь «фейковый» актив. Фетиш, мираж. У амеров навязывание миражей очень хорошо получается. «Русский мiръ», например, очень хорошо вышел. Замечательно. Очень профессиональная политтехнологическая работа.

8. А Сирия — вполне стоящий геополитический актив, за который стоит побороться, если уж все равно втягивания в конфликт не избежать. Кстати, в перспективе прекрасный курорт и страна с великолепными традициями в легкой, пищевой промышленности. Это неплохой союзник. И по моему личному опыту общения с сирийцами, — вполне приличные люди сами по себе. Хорошее место, ценное, с какой стороны не погляди. И потом, все же борьба на чужой территории и, будем надеяться, малой кровью. Тут главное, вы будете смеяться, гражданский контроль над вооруженными силами. Я правда не шучу!

9. Хотя я считаю, что спасти Сирию как Сирию уже не получится. И, наверное, не надо. А вот начать конструировать некий «Большой Левант» и усилить тему «рушимости границ» (курдов по-любому на радость туркам отпускать придется) вполне можно. И, поверьте мне, как только эта перспектива — «рушимости границ» и новой модели организации Ближнего и Среднего Востока вне рамок пресловутых договоренностей Сайкс-Пико (о, какой я умный!) — будет открыто обозначена (и, кстати, именно поэтому ценным активом является и сам Асад, который в силу конфессиональной принадлежности в «Большом Леванте» вполне может быть главным, поскольку «равноудален» — алавиты такие же шииты, как я балерина), к нам потянутся самые неожиданные люди. В мире, кстати, уже давно не хватает «Большого Леванта», где можно «делать дела». Ну, вы поняли про что я…

10. Ну и в завершение. Самое противное замечание. Не будет нам мира, ни в Сирии, ни в самой России, ни в Таджикистане, ни в Средней Азии (Казахстан меня как-то волновать стал) пока с «большой шахматной доски» не будет снята одна фигура. Называется она — Саудовская Аравия. Собственно, и американцы уже не очень против, но сами не хотят, боятся, видимо, да и влипли в игры... Боюсь, что придется нам. И подозреваю, что кое-кто из умных уже об этом догадался…

Поскольку пост про Сирию неожидано вызвал большой интерес, я решил сделать второй материал по теме, в котором ответить на некоторые вопросы, возникшие у читателей. Еще раз подчеркну, что пишу с позиций человека, без энтузиазма относящегося к нашему «вползанию» в конфликт. Но, увы, с пониманием, что, вероятно, другие варианты были еще хуже.

Как обычно, по пунктам. Сорри, что получилось много.

1. Любая страна — это прежде всего история и география (в том числе и т.н. «внешняя логистика»). Сирия — страна уникальная и с первой, и со второй точки зрения. Для нас, пока мы не начнем ездить туда, как на курорты Турции (а я верю в эту перспективу — там вообще климат прекрасный и море чистое), важна именно «внешняя логистика». Сирия — это «пробка», которая «закрывает» регион. В чем это выражается? Ну, например, в том, что при плохих отношениях между Сирией и Турцией (тем более, при «постреливании») ни одна крупная страховая компания не застрахует ни один газо- или нефтепровод, который пройдет по территории Турции. И таких примеров можно привести десятки. И контролировать эту пробку лучшего всего именно нам. Иранцы, — ребята, конечно, хорошие, но... А вообще, присутствие в Сирии — это для нас вообще-то ключ к долгосрочным партнерским отношениям с Ираном. И одно это (вспомним наши страхи относительно действий Ирана после снятия санкций, не так ли?) является фактором, который делает операцию оправданной. И это, — не говоря о том, что НАТО в Восточном Средиземноморье впервые с 1984 года, когда мы по инициативе Ю.Андропова начали на Ближнем Востоке «сливаться», почувствует себя неуютно.

2. В Сирии очень важны детали. И прежде всего, когда мы говорим по вопросу, кто против кого. Там все слишком сложно, чтобы втискивать картину в модель «шииты против суннитов». Люди, которые это делают, упиваясь цифрами 85 на 15% (кстати, некорректными совершенно), не удосужились прочитать хотя бы пару книг и «познать радость печатного слова» (БГ). А тут надо смотреть очень тщательно.

Конечно, кое-кто про друзов упоминает. Хотя и редко, но эта очень боеспособная и жестко антиисламистская община попадает в «геополитические» обзоры. Я считаю, что величайшей ошибкой Асада-младшего было то, что он поссорился с ливанскими друзами и непосредственно с семьей Джумблатов.

Но вот про то, что значительная часть сирийской элиты — марониты, т.е. близкие к католикам христиане, это редко, где можно увидеть. А они не менее друзов являются боеспособной проасадовской общиной, которой, естественно, «нечего терять». И, кстати, составляют большую долю офицерства (существенно увеличившеюся после того, как часть суннитского офицерства от Асада сбежала).

И таких деталей в Сирии много. В том числе и в том, что касается суннитов, которые там «разные» и с разными религиозными и историческими связями и интересами.

3. Например, забывают палестинцев. А ведь в Сирии по разным оценкам до конфликта было от 400 до 700 тысяч палестинских беженцев. И первые масштабные вооруженные столкновения стали происходить именно в лагерях палестинских беженцев в районе «Большого Дамаска». Там и правда ситуация была жуткая. И невнимание к этим районам, восприятие палестинцев как людей «третьего сорта» тоже было колоссальной ошибкой Асада-младшего, который понадеялся на чувство благодарности беженцев к своему отцу, который их приютил, кормил и защищал. Но выросло поколение, целое поколение, которое ничего, кроме лагерей беженцев, не видело. А саудовские фонды из этих лагерей не вылезали. И именно палестинцы были основой вооруженных отрядов «светской оппозиции» в 2011-2013 годах. Потом они — особенно после жесточайших боев вокруг Дамаска и Алеппо в августе и сентябре 2012 года, — цинично говоря, «кончились». Собственно, тогда и системно в оппозиции и начала брать верховенство именно салафитская часть оппозиции.

4. Любая гражданская война — это, прежде всего, экономика и логистика. «Привходящие» факторы (интервенция, например) имеют вспомогательный характер. С точки зрения логистики, Сирия страна довольно «прозрачная». В ней можно не контролировать территорию, а контролировать транспортные коридоры и несколько десятков перекрестков (кстати, посмотрите на карту и вы сразу поймете, что ценность Пальмиры далеко не только в статуях). Интересующимся рекомендую прочитать про нашу отечественную Гражданскую войну, про период «эшелонной войны». Когда главным было — первыми въехать на станцию и захватить колонку с водяным насосом. Поверьте, все очень похоже в гражданских войнах везде, а в Сирии, — особенно. Идет борьба за перекрестки, селения с колодцами, зданиями и т.д

Только в Сирии есть одна особенность. Я ее специально уточнил с момента первого обзора. Вот, к примеру, в Ливии, где я бывал, кое-где по пустыне ездить можно. Даже на колесной технике. Плохо, но можно. Там пустыня относительно каменистая. В Сирии, в восточной и северо-восточной ее части это почти невозможно, я имею в виду в больших масштабах (конечно, 1-2 джипа всегда пройдут, хотя и медленно). Там дороги двойне важны.

С этой точки зрения салафиты (игил, нусра и прочие...) вели в последние полтора года совершенно правильную, но именно гражданскую войну. Вообще — молодцы. Грамотно себя вели. Особенно — ИГИЛ. Они растекались по коммуникациям, что отчетливо видно по карте. Поэтому, успех или неуспех будет определяться тем, насколько асадовцам (при военной поддержке наших) удастся отбивать «перекрестки» и расчленять территориально силы оппозиции, не давать подвозить грузы, вывозить раненых.

Экономика сирийской войны — еще проще. Это нефть и все, что связано с ее транспортировкой, перекачкой и нелегальной торговлей. Производство нефтепродуктов тоже есть, но, думаю, для «личных нужд». Но тут мы должны помнить одно непростое обстоятельство: эта система формировалась несколько лет и туда вписаны ОЧЕНЬ большие силы и люди. Потому, что в современном мире очень ценится та нефть, за которую можно расплатиться налом, минуя банки (даже американские — «аудиторский след», увы, доступен в современном мире очень многим). Поэтому, в сохранении этой экономической базы будут заинтересованы очень многие. Обратите внимание, что за год бомбежек ИГИЛ американцам никто не делал ничего, чтобы подорвать нефтедобычу. Вот, совсем ничего, даже когда в Ираке их совсем приперло.

Собственно, я охотно верю той информации (хотя она, конечно, «меченая»), что наши во второй заход накрыли в бункер, где собрались местные «паханы», который «терли» за доходы от нефтеперерабатыващего завода. А в третий — колонну бензовозов. И именно тогда начался вселенский «вой» и угрозы со стороны западников. Посмотрите хронологию, не поленитесь.

5. Конечно, формальные цифры численности оппозиции впечатляют. Но, как в каждой гражданской войне, они — особенно у оппозиции — делятся на «профи», «пехоту» и «массовку». «Массовка», как правило, за пределами своих родных мест не воюет, а при захвате местности противником в значительной мере «растворяется» в толпе». Для того чтобы содержать «пехоту» (показательно, что там много пакистанцев — на заработки приехали люди) нужны деньги. Соответственно, важнейшим становится пункт о подрыве экономической базы. «Профи», конечно, опасны, но они, как правило, не местные и политически мотивированы. И предпочтут «джихадить» там, где больше «шуму» при минимуме риска для себя. На Сирии свет клином у них не сошелся. Мне кажется, таким местом скоро может стать Афганистан. Посему, при правильном «включении мозгов» наземная помощь может асадовцам быть весьма ограниченной, но вполне эффективной. Особенно, если не будет повторяться глупость с попыткой «контроля территории». И особенно, если будет вестись целенаправленная работа по «расчленению» оппозиции. Асад ее вести, естественно, не может. Но мы (даже если на первый план будут выдвигаться казахи — кстати, спасибо им за помощь надо сказать, а не ревниво зыркать) вполне можем этим заняться. Кстати, одной из фигур в оппозиции является человек по имени Мухаммад Фарис. Генерал, уроженец Алеппо, что во многом определило его принадлежность к оппозиции. Это город, в котором каждый камень имеет антиасадовские настроения. Вообще-то это первый и единственный сирийский космонавт и летал он, как вы догадываетесь, не на шаттле. И таких деятелей там вполне хватает….

6. Иранцы… Да, базу под Хамой они строили. И почти построили. И как логистический фактор, — это знатный актив. Да «Хезболла» (хотя я, как человек еще в 1987 году написавшей по ней курсовую работу и с тех пор следивший за ее творчеством, хочу сказать, что там есть определенная автономность от иранцев и собственные амбиции) границу с Ливаном пытается обеспечивать. И получается относительно неплохо. Да, спецназ иранцы, наверное, подбросят к главным событиям. Но главная ставка у иранцев сейчас Ирак. И, кстати, видимо, все же Бахрейн. И пока там они не оторвут те куски, которые хотят, рассчитывать на «живые волны» как в войне с Ираком они делали, не приходится. Да и не нужно это… Нам еще с Биби (Бенджамином Натаньяху) и его преемниками договариваться. Тут уж лучше как-то самим.

7. Оперативное искусство. Проблема асадовцев заключалась в том, что они допустили не только перехват важнейших коммуникаций, но и возникновение внутри контролируемых территорий неких «котлов» (наиболее значимый из которых — «растанский»), которые высасывали из и без того небезграничного военного потенциала Асада очень серьезные силы (и не самые худшие по качеству). Сдерживать котел, особенно, не в пустыне, а относительно урбанизированном и инфраструктурно обеспеченном районе, — дело затратное и хлопотное. Ликвидация хотя бы части этих «котлов» (того же «растанского» и «хомского» — собственно, мы этим с воздуха сейчас отчасти занимаемся), зачистка вокруг Алеппо, примораживание Южного Фронта и, в идеале, возвращение под контроль «пальмирского перекрестка», создадут совершенно новую картину на фронтах. Нет, это, конечно, победоносно войну не завершит. Повторюсь, я сугубый скептик. Но это создаст условия для «а поговорить...».

8. Почему я не написал про Китай? Потому, что я его не вижу. Как говорилось в замечательном фильме «Горячий снег», «верю в то, что вижу». А я не вижу, ни китайского авианосца, ни китайской атомной подводной лодки (у них с этим вообще большие проблемы, кстати), ни легионов «китайских зольдат» (не мое — Андрея Моченова). Все это пока большой «геополитический» треп. Появятся, — поговорим.

Мое мнение — не появятся. Китай слишком зависим от США, чтобы рисковать в неприоритетном регионе, особенно после того, как американцы играючи — поверьте, играючи — обвалили китайский фондовый рынок. Китай не рискнул втянуться в историю вокруг Йемена, хотя для этого были все возможности и остров Сокотра манил своей геополитической ценностью.

Китай, скорее, прикрываясь нашей активностью, будет продолжать заползать в Африку, благо у американцев ресурсов ему активно противодействовать будет, как я подозреваю, существенно меньше.

А вообще…. Вот просто подумайте: каждый из нас запросто выдаст 1-2-3 цитаты из китайской военной философии. Знатоки с ходу приведут десятки цитат Сунь-цзы. А теперь правильный вопрос: какую последнюю войну выиграл вооруженный этим сокровенным знанием и многотысячелетней военной традицией Китай?

9. Временные параметры также очень понятны. Они определяются не только политикой, но и климатом. Необходимо подорвать логистический, экономический и управленческий потенциал исламистов/антиасадовцев (нет, разница, конечно, есть, но не в военном смысле слова; к тому же, у них очень схожая экономическая база, т.е. мочить придется всех, кто не заявит о «нейтралитете» вовремя) до середины ноября. Потом декабрь — февраль надо будет выдержать «генеральное наступление» оппозиции. Тут главное — его оттянуть как можно ближе к Новому году, и эта задача вполне решаема имеющимися силами. И нашими, и Асада. Потом, в феврале-апреле, начинает дуть хамсин — сильный ветер с пылью, и воевать в таких условиях можно лишь очень условно, даже с современной авиацией. На земле воевать массами почти невозможно. Только очень профессиональные ДРГ с соответствующей экипировкой и вооружением. Тут, в период хамсина, думаю, начнется какой-то «диалог с оппозицией», «мирные процессы» и все такое. Вопрос в том, в какой состоянии к этому подойдет Асад. Должны дозреть обе стороны.

10. Я бы не исключил, что одним из решающих факторов будет вопрос о том, появится ли некая «конструктивная суннитская исламская оппозиция». Не светская, а именно исламская, но не замешанная в отрезании голов. Ну, или не столь сильно замазанная. Там вообще-то все «не эльфы». С которой можно будет хотя бы имитировать «национальное примирение» и реинтеграцию.

Вот, как-то так. Но я, конечно, могу и ошибаться. У меня у самого в мозаике нет пары-тройки кубиков. Посему продолжаю изучать информационный поток и «матчасть». И вам советую.

Но больше про Сирию писать не буду.

По крайней мере до декабря.

Евстафьев Дмитрий Геннадиевич,
канд. полит. наук, эксперт-политолог, профессор Национального исследовательского университета — Высшей школы экономики