Промышленность Эстонии и что от нее осталось

В Эстонской ССР не было таких крупных флагманов промышленности, как ВЭФ в Риге или «Эльфа» в Вильнюсе. Но и эта прибалтийская республика может похвастаться достойным экономическим прошлым. Аналитический портал RuBaltic.Ru выяснил судьбу двух знаменитых промышленных предприятий Эстонии, одно из которых выжило в 1990-е годы благодаря России, а второе было разрушено из-за разрыва экономических связей с Россией.

Было-стало. Единственный, уцелевший на весь Кренгольм, ткацкий станок еще не давно можно было увидеть в плачевном состоянии в одном из заброшенных цехов фабрики.

Среди крупных предприятий машиностроительного комплекса стоит отметить Таллинский машиностроительный завод. Его далеким прообразом была маленькая мануфактура, основанная коммерсантом Францем Круллем в Нарве.

На предприятии Круля производили изделия из меди, в первую очередь оборудование для выработки вина. В 1875 году увеличившая объемы продукции мануфактура переехала в Ревель, где господин Крулль очень быстро освоился и обзавелся постоянными клиентами. Его акционерное общество разместилось на улице Копли, 68 и вскоре расширило ассортимент. В 12 корпусах нового завода, оснащенных современным оборудованием, выпускались холодильные установки и судовые отопительные приборы.

История Эстонии между двумя мировыми войнами удивительно похожа на историю Латвии и Литвы.

Оторванность от экономической системы советской России, политическая маргинализация рабочего класса, растущее влияние частного (в основном западноевропейского капитала), расширяющееся стачечно-протестное движение, тяга к авторитарному устройству, общее снижение уровня жизни крестьян.

В этих условиях завод Крулля принялся производить котлы для отопления, приспособления для домашнего обогрева, а также оборудование для электростанций и агропромышленный инструментарий. Однако в связи с обилием сланцев, которые добывались на северо-востоке Эстонии, предприятие переквалифицировалось на выработку оборудования для переработки именно этих полезных ископаемых.

В советское время завод подвергся национализации и стал одним из ключевых предприятий по изготовлению опытной продукции для министерства химии СССР. А в 1949 году он окончательно приобрел название «Таллинский машиностроительный завод», после чего началась его богатая история.

25% всей российской нефтегазовой промышленности работало за счет эстонских приборов и станков для добычи нефти и газа, так что в середине 1955-х годов ТМЗ стал одним из важнейших государствообразующих предприятий республики.

В 1960-х страна отчаянно нуждалась в приборах воздушного охлаждения в процессе переработки газа, поэтому в 1970 году впервые в истории всего СССР эта технология была успешно освоена именно в Эстонии.

Большое число ультразвукового оборудования также увидело свет на Таллинском машиностроительном заводе в 1970-е годы.

В эпоху брежневского «золотого застоя» предприятие приносило 35–37 миллионов рублей прибыли в год, что было стабильно высоким показателем.

В 1971 году завод получил имя Йоханнеса Лауристина, видного коммунистического деятеля Эстонии, который еще в 1917 году организовал революционную пропаганду на заводе «Двигатель».

Директорами завода были петроградцы или эстонцы, представители нефте- или газодобывающей академической интеллигенции СССР. В числе наиболее успешных отметим Вильяра Вескивали, который обеспечил ведущие позиции завода в области изготовления нефтеперерабатывающей и нефтесодержащей аппаратуры.

После установления независимости завод удалось сохранить (в отличие от бездарно погубленных РАФа и Альфы в Латвии), а потом он был продан российским бизнес-корпорациям.

Сегодня завод также является одним из лидеров в области производства аппаратов воздушного охлаждения. Произведенная на ТМЗ (современное название — Tallinna Masinatehas OÜ) инфраструктура позволяет поставлять до 30% газа в Европе. 90% продукции идет на российский рынок.

Другое крупное предприятие, которое определило славу Эстонии в разные исторические периоды, — это Кренгольмская мануфактура, основанная в самом русском городе страны, Нарве.

Полюбившийся московским купцам предприимчивый торговец хлопком Людвиг Кноп получил удачный заказ от Саввы Морозова. Ему нужно было изготовить прядильное оборудование и ткацкие станки. Молодой специалист блестяще справился с поставленной задачей. А после Кноп основал 8 прядилен и предприятие L Cnoop & Co, превратившееся в легендарную Кренгольмскую мануфактуру.

Для товарищества в эстляндской Нарве Кнопом и его компаньонами Кузьмой Терентьевичем Солдатенковым и Алексеем Ивановичем Хлудовым были построены самые современные корпуса, расположенные так, чтобы процесс производства был налажен наиболее оптимально. Он заказал для фабрики лучшее оборудование. Хлопок поначалу поставляли из США или Ливерпуля, разгружали в складах Усть-Нарвы, а затем переправляли вниз по реке.

В короткое время завод Кнопа, занимавший площадь в 130 квадратных километров, стал крупнейшим ткацким предприятием во всей Российской империи, а потом и в мире.

Продукция производилась из сырья самого высокого качества, что обеспечивало «Кренгольмской мануфактуре» безупречную репутацию. Самая тонкая пряжа в России вырабатывалась из египетского хлопка, который поступал в распоряжение Кнопа из эксклюзивных источников.

Вскоре господин Кноп стал настолько влиятельным, что мог позволить себе единолично определять цены на хлопок в масштабах всего огромного государства.

Это почти уникальный случай, когда благодаря предпринимательским способностям одного человека небольшой ткацкий завод стал передовым предприятием мирового масштаба.

Сыновья Кнопа Андрей и Федор Людвиговичи получили в наследство девять крупных текстильных фабрик (из которых наиболее рентабельной была Кренгольмская мануфактура в Нарве), каменноугольный родник, а также несколько компаний, занимавшихся импортом бесценного египетского хлопка.

К началу Первой мировой войны на предприятии было занято более 10 тысяч человек, но в связи с боевыми действиями и созданием суверенной Эстонии процесс производства замедлился.

Дело в том, что основным рынком сбыта продукции Кренгольмской мануфактуры были внутренние губернии Российской империи, а после 1920 года объем торгово-экономических связей Эстонии и советской России резко пошел на спад.

Завод не смог справиться с нагрянувшим кризисом, а эстонское правительство, испытывавшее серьезные финансовые проблемы, не могло оказать помощь предприятию, которое вскоре закрылось.

Рабочие остались без постоянного заработка, и к концу 1930-х годов цеха окончательно опустели. Удручающую картину всеобщего разрушения усугубили драматические события Великой Отечественной войны.

После освобождения Эстонии частями Красной Армии в конце 1944 года предприятие снова заработало.

Подлинный расцвет фабрики пришелся на годы «золотого застоя», когда производственная площадь расширилась до 130 квадратных километров, а число работников, занятых на предприятии, достигло 12 тысяч.

К концу 1978 года на заводе в Нарве было произведено 31 650 тонн хлопчатобумажной пряжи, а также 148 миллионов метров хлопчатобумажной суровой ткани, 202,4 миллиона метров прочих тканей и 892 тонны ваты.

В распоряжении предприятия было несколько прядильных фабрик: Староткацкая, Георгиевская, Йоальская, Старопрядильная, Новоткацкая, а также десятки художественных мастерских, в которых опытные работники бесперебойно обучали молодых специалистов.

Действовала автоматизированная система управления предприятием, оборудованная по последнему слову техники. Просветительско-развлекательная программа для работников и их детей была представлена домом культуры имени Василия Герасимова и пионерским лагерем имени Олега Кошевого.

В начале 1990-х годов для заводского комплекса наступили сложные времена. Снова между Нарвой и Ивангородом пролегла грозная государственная граница, ставшая результатом разрушительной политики новых руководителей.

К 1994 году эстонские власти создали условия для приватизации сверхприбыльного предприятия: новым владельцем фабрики стал шведский концерн Boras Wafveri AB. Корпуса и секторы были разделены на производственные и сервисные подразделения, и все 1990-е годы предприятие проработало с переменным успехом.

На самом деле к началу 2000-х фабрика испытывала ощутимые финансовые затруднения в связи с отсутствием серьезных инвестиций в производственный процесс со стороны владельца и сравнительно высокой себестоимостью продукции.

С подобными же крупными предприятиями в Китайской Народной Республике, Индии, Бангладеш и Вьетнаме конкурировать было очень сложно в связи с недорогой рабочей силой и колоссальным масштабом производства.

К 2010 году предприятие, работавшее с убытком в 110 миллионов тогда еще эстонских крон, сменив владельца, объявило о своем банкротстве. 1,5 тысячи человек лишились работы.

Корпуса снова оказались заброшенными, а станки были демонтированы шведскими менеджерами и проданы в страны Средней Азии.

Судьба этого предприятия оказалась весьма печальной. Впрочем, из прочих знаменитых промышленных гигантов советской Прибалтики «Кренгольмская мануфактура» продержалась не в пример дольше всех.

Источник

Зато с жизнью загробной дигитальной и политической у нас все в порядке!