Про свежий воздух и бессонницу

Богач Семён позвал на дачу с шашлыками. Дачей он считает дворцово-парковый ансамбль с замком, речкой и французским садом. В зелёной беседке прячется джазовый оркестр, без которого пикник - не пикник. Официанты носят шампанское, жаровня огромная, серебряная, вся в манометрах и трубках, настоящий космический паровоз. Инженер с грузинским носом смотрит на приборы и крутит штурвал. В роли шашлыка выступает цельномаринованная свинья. Называется мероприятие "тихо посидим своей компанией".

В кустах стоят пылесосы-убийцы, всасывают мух, комаров, и других некрупных воздухоплавателей. Если какой кролик подпрыгнет высоко, то и ему хана. Они настолько человекоподобны, что начни бегать вдоль столов с мухобойкой, я бы не удивился. В пузике у них вентилятор, провода и молнии. Жертвы сгорают мгновенно, не успев предупредить родню.

В моём доме защита людей от природы лежит на нас с котом. Больше некому. Женщины бессильно визжат на любую гнусь - на ос, тарантулов, стрекоз и слепней. Будто вся эта палитра одинаково опасна.

Кот специализируется на мухах. Они весёлые и богаты белком. Я заведую комарами. Не потому что комары диетичней, просто исторически сложилось.

Ос мы когда-то ловили вместе, до одного несчастного случая. Кот прыгал вверх элегантно, хватал добычу так чтоб не ужалила. У меня другой подход. Я не против делить с осой фрукты мои насущные. Но когда она считает всю черешню только своей, я вылезаю из кресла и требую поднять мне веки. У меня прекрасный замах и резкий, с выдохом удар. Я многому научился, вожделея Марию Шарапову на канале евроспорт. Если точно рассчитать, оса не успевает понять, откуда в небе тапок.

Как-то раз мы с котом погнались за одной целью. Он прыгнул, я взмахнул, и - хрясь! Прямо в бедную кошачью морду. В тот день котик впервые сказал матерное слово при детях. Сейчас он ловит только мух. На тапки и жужжание у него идиосинкразия.

Теперь про комаров. Сетки на окнах и генераторы зелёного дыма для простаков, умеющих вспомнить в магазине зачем они сюда припёрлись. Настоящие мужчины ложатся голыми поверх одеяла лицом к опасности и ждут. Я к тому же выставляю перед собой ладони как Буратино. Моя поза не означает что я дурак, хотя и не отрицает. Просто так выглядит лучшая стойка для борьбы с мелкими вампирами.

Комары видят во мне еду. Это страшная ошибка. У меня огромный опыт и тысячи побед нокаутом. Мне известны их повадки. Я умею притворяться дохлым и тёплым одновременно.

У комаров тоже разные характеры. Большинство - опрометчивые нахалы. Но встречаются и проницательные, осторожные подлецы. Когда приближается подлец, мало выглядеть равнодушным. Нужно стать бревном, дышать как бревно и думать как бревно. Мне всё это прекрасно удаётся. Внешне сонный и вялый, я могу молниеносно шлёпнуть себя по морде. И, конечно, это самая беспокойная фаза сна.

Потом приходит посттравматический синдром. Две бездушных дряни, синестезия и сенсибилизация дурачат мои осязание и слух. Я лежу на горе трупов и всё хлещу себя по лицу и по плечам, не могу уняться. Всё чудится, враги пищат и приземляются. Индейцы Гондураса называют такое расстройство "юпутка", что значит "бежать по лесу, ощущая прикосновения призраков". Так вот, после войны меня мучает юпутка. С другой стороны осы по ночам не летают, это ли не счастье. Засыпать, всласть нашлёпавшись ос было бы труднее.

Меж тем Даша спит, свернувшись как ёж. Из-под одеяла только нос виден. Зато какой нос! Обгоревший, с веснушками. Воссоздать по нему всё скрытое под одеялом проще, чем по пятке донны Анны**. Хотел положить ей на подушку немножко убитых комаров, чтобы поутру гордилась мной. Но передумал.