Про подножный осенний корм и русскую смекалку :)

Мне кажется, что я смогла бы выжить в невыживаемых условиях. Забрось меня судьба в лес, например, выживу. Не факт, что я найду дорогу обратно, по моху, как-то люди ориентируются, по закату и восходу солнца. Вряд ли мне бы удалось. И что с того, что мох с севреной стороны? А дальше что? Откуда я знаю, где я живу на севере или, вообще не дай бог, каком нибудь юго-западе. Так бы и плутала по лесу. Партизанила. Выходила бы в ближайшие деревни, воровала бы курей. «Бабка, млеко, яйки еее?»

Например сегодня. Вышли мы на прогулку по окрестностям. Романтика и лепота. Бабье лето. Успокаивает нервы, знаете ли. И вот идем мы с Мишей Ивановой напару. Успокаиваемся, значит. Птички поют. Вороны Мишку лаем дразнят. Умнючие эти вороны. Живут на соседнем с нашим домом дереве и одна научилась Мишку копировать.

Представляете? Сидит на дереве такая сине-черная птица. Страшная (я их боюсь). И лает, как Мишка. И ухмыляется еще. Зараза.

Ну, в общем идем мы, идем. Печальные мысли о бренности бытия в голове перебираем. Вздыхаем в унисон. Радио слушаем. И тут на пути кустарник. Да не один, а целая чаща.

Не то, чтобы я эту чащу раньше не видела, но сегодня ежевика была особенно вкусной и сладкой. Я оцарапала все, что могла, сожрала, наверное, килограмм ягод. Немытых! Да. Но таких прям лесных и свежайших. Мишка смотрела осуждающе, но штук пять тоже съела. За компанию, наверное.

Пошли дальше.

А тут на пути дерево. Ну, как на пути? Мы его уже в прошлом году заприметили. И четыре банки кизилового варенья с этого дерева, как с куста, прошлой зимой сожрали.
Мишку, как водится на шухере оставила. Сама полезла урожай собирать. Птички, опять же. Челентано подпевает. Идилия. Высоко не тянусь, ибо корсэт не позволяет. И так я увлеклась, что не заметила, как из дома выползает дяденька.

- Хеллоу, - говорит дяденька.

- Хеллоу, - отвечаю я, злобно косясь на Мишку.

- Хавар ю? – интересуется мужичок в костюме и с портфелем. Наверное мененжэр среднего звена. Потовошто галстук на бок и рубашка мятая.

- Фааааайн, - блею я, заливаясь краской. А эта предательница к дядьке метнулась и давай ему глазки строить. Повалилась на спину, мол, гладь давай, когда тебе еще такое счастье представится красотой моей полюбоваться.

Дядька курлычит, согнувшись в три погибели, потом присел, бикоз у мененжеров такого звена живот, да еще ножки короткие, не хотелось бы никого обижать. А я стою и думаю, как же мне выкрутиться?

- Извините, сэр, шо мы тут у вас кизил воруем, - с достоинством Елизаветы Второй заблеяла я.

- Чииито? – удивился дядька.

- Ну, вот, ягоды... – протягиваю ему мешочек, в котором по-хорошему, по-правильному, должны быть мишкины какашки. Но он был чистый. Новенький. Муха не сидела. В него и собрали мы кизила. Немного. Килограмма два. Ну, почти все дерево ободрали, короче, если честно.

- Ягоды? – дядька протер очки и сунул нос в мешочек.

- Ага. Они, - ковыряла носком землю я.

- А зачем? – дядька рассматривал меня, как я рассматривала давеча ворону – с восхищением и недоумением.

- Ну, джем буду варить, - меня еще БабСоня учила – лучше честно признаться. Честность обезоруживает противника.

- Из вотэтава? – дядька нервно дернул шеей.

- Ага. Вообще-то это старинный грузинский рецепт, - начала я.

- Нинада! – вскричал дядька. – и вообще! Я опаздываю. Собачка у вас хорошая. А ягоды не ешьте. Выбросите лучше. Зачем вам такой молодой и красивой так рано с жизнью расставаться? – дядька пытался быть спокойным, но получалось у него плохо. Он заметно нервничал.

- Да, мы с вашего дерева, в прошлом году! Четыре! Банки! Варенья! Сварили! – убеждала я.

- Хм? – опять удивился дядька, - И что? Никто не умер?

- Никто, - улыбалась я.

- Надо же, - сказал дядька и еще раз внимательно на меня посмотрел. – По вам и не скажешь.

- Чииито? – настал мой черед удивляться.

- Ну, что вы этасама, кагбэ... Это...

- А! – махнула я рукой, - В России всегда варенье варят. Из ягод.

- Так ты из России? – дядька был в такой степени удивления, что даже забыл, что опаздывал на совещание, мененжэров среднего звена.

- Йез! – зарделась я.

- А я думал ты из Европы, но почему-то мне показалось из Италии, - пробубнил дядька.

- О! Си, синьорэ! И из оттудава тоже. Как вы догадались? – обрадовалась я.

- Ну, не знаю. Ты на итальянку похожа и акцент у тебя небольшой, итальянский, как мне показалось.

- Ю мейд май дэй! – честно призналась я, - Так что с ягодами? Будешь у меня их конфисковать и уничтожать?

- Зачем они мне? Зачем уничтожать? Я тебе больше скажу, янг леди (о,как!) ты мне сэкономила кучу нервов, времени и сил!

- Каета? – я недоверчиво покосилась на дядьку.

- Эти ягоды опадают на дорожку, по ним ходят и давят, а я потом не могу дорожку отодрать от ягодного сока, косточек и ошметков. Ужас какой-то. И если ты хочешь – ты каждый год приходи сюда за ягодами. Мне работы меньше будет. – вот, сразу видно, что мененжэр. Наверное даже не среднего, а высшего звена. Какета? Топ! Вот, точно топмененжэр.

- О! Спасибо! – обрадовалась я.

- Не за что, это тебе спасибо. Приходи, конечно, если... это сама...Вощем, если ю вил сурвайв.

- Ай вил сурвайв! – запела я голосом Глории Гейнер.

- О, какая ты образованная! – дядька улыбался и пристально смотрел мне в глаза.

- Я еще на машинке и крестиком, - хотела сказать я, но осеклась, вспомнив, что дядька не смотрел мультик про кота Матроскина. Поэтому я скромно опустила глаза и промолчала.

- Ой, я должен бежать! Извините! Приходите еще! – уже на бегу махнул рукой дядька.

- Я вам варенья принесу. Из этих ягод! – крикнула я вслед.

- Нинааада! НИ НА ДА! – замахал дядька и исчез за углом.

- Не хочите, как хочите, - буркнула я под нос, - нам больше будет, правда, Мишка?

Мишка вздохнула и повернула морду к солнышку. Типа – ты давай, не отвлекайся, собирай ягоды. Я тут пока понежусь.

Вощем, собрали мы все, до чего смогли дотянуться. И пошли, радуясь нежаркому солнышку.

Но мы ж не виноваты, что на дороге попался огромный куст с очень маленькими помидорками. Не виноваты. Они такиииие сладкие. И уже прям осыпаются. Тырить я постестнялась, да и некуда было уже. Так поели с куста. Штук десять. Ну, может двадцать, чего уж там.

Соседка помахала, говорит – мол они дикие. Не ешь!

Ага. Сами вы дикие.

А варенье на плите булькает. Банки три-четыре опять получится.

А я вот подумала, а вдруг и впрям нажралась я подножного корма, да помру молодой и красивой?

Пойду в чистое переоденусь. На всякий случай.