7 ноября 1904 года в Туле в доме Гудковой на Рубцовской улице состоялось торжественное открытие приюта для опьяневших – одного из первых вытрезвителей в России.

До туляков лечением алкоголиков уже занимались врачи в Саратове и Киеве (1902 год), а затем в Ярославле (8 сентября 1903 года). Но именно в Туле впервые основательно подошли к борьбе с пьянством. Помимо медиков приюта и амбулатории для опьяневших отрезвлением горожан занимались священники церкви Николая Чудотворца (Николы Толстого, как его называли горожане) и волонтеры в Народном доме (теперь Театр юного зрителя). Примечательно, что тульский врач, один из инициаторов открытия приюта для алкоголиков, сам страдал запоем.

«Опора в борьбе с ужасным пороком»

Широкомасштабная кампания по борьбе с одной из главных российских бед – беспробудным пьянством – началась в России на рубеже XIX и XX столетий. Государство объявило тогда монополию на торговлю спиртным («монопольную продажу питей»), и в каждом губернском и уездном городе были образованы попечительства о народной трезвости. Помимо контрольных функций за соблюдением правил продажи горячительных напитков комитеты этих попечительств «знакомили народ с вредом пьянства, доставляли ему разумные развлечения, помогали обществам, имеющих такие же цели, а также лечили алкоголиков».

В Туле такой Комитет был создан летом 1901 года, его возглавил видный общественный деятель, будущий глава города А. А. Любомудров. Стоит отметить, что в Туле к тому времени был наработан свой, уникальный опыт борьбы с алкоголизмом. На месте хорошо знакомой тулякам «хрущевки» на пересечении Красноармейского проспекта и ул. Советской до 30-х годов прошлого века стояла церковь Николая Чудотворца, прозванная горожанами за необычные архитектурные формы храмом Николы Толстого. С этим тульским приходом связана история почитаемого в Туле святого юродивого Иоанна Котельникова. Он был родом из семьи богатых тульских купцов, помогал отцу в торговых делах, но однажды в Серпухове повстречался со старицей Ефросиньей, и она благословила его на путь юродивого. По преданию, Иоанн Котельников предсказал страшный тульский пожар 1834 года, но больше всего прославился чудесным исцелением горожан от пьянства. Ему было достаточно подбросить в дом, где не было житья от пьяного главы семейства, какую-нибудь вещицу, как хозяин тут же становился трезвенником. Иоанн Котельников был похоронен в правом приделе храма, и у его могилы всегда было много паломников, просивших тульского святого юродивого об избавлении от пагубного пристрастия.

При церкви Николая Чудотворца в Туле было создано первое общество трезвости

При храме с благословения епископа было открыто Тульское общество трезвости, чтобы давать «трезвенникам - крепость утверждаться в трезвости, а несчастным пьяницам - опору в борьбе с ужасным пороком». И сейчас к Иоанну Тульскому с теми же молитвами ходят верующие: его мощи хранятся в Успенском кафедральном соборе на площади Ленина в Туле.

Чайная вместо трактира

А. А. Любомудров как человек крайне набожный (его предки по мужской линии всегда были священниками, сам он тоже получил духовное образование и почти полвека был старостой храма Александра Невского в Туле) не мог не знать об этом тульском святом и чудесах у его могилы. Вряд ли это простое совпадение: уже в конце 1901 года в одном квартале от храма Николы Толстого Тульское попечительство о народной трезвости начинает строить Народный дом с залом на 800 мест для лекций на темы здорового образа жизни.

В октябре 1902 года состоялось торжественное освящение этого здания (теперь это Театр юного зрителя на ул. Коминтерна), где помимо лекционного зала были открыты библиотека с читальней, музей с моделями физических приборов, чучелами птиц и животных тульского края и «специальный кабинет с устройством человеческого тела, болезнями и способами их предупреждения».

Здесь же в Народном доме появилась едва ли не первая в Туле чайная – альтернатива трактирам и питейным домам, в которых пропивали последнее горожане. Народный дом стал научным центром борьбы с алкоголизмом, здесь проходили заседания Тульского городского комитета попечительства о народной трезвости. И в этих стенах летом 1904 года было принято решение о необходимости открытия в Туле «убежища» для опьяневших.

«Пьяница есть человек больной»

С докладом «О желательности устройства в городе Туле средствами Комитета Приюта для опьяневших» выступил Федор Сергеевич Архангельский, выпускник Московского университета, занимавший в те годы, говоря современным языком, должность главного городского врача в Туле.

Врач Федор Сергеевич Архангельский, один из инициаторов открытия приюта для опьяневших в Туле.

«Есть три главных человеческих недуга – чахотка, сифилис и алкоголизм, которые подрывают народное здравие. Пьяница есть человек больной, - отмечал Архангельский, а значит, его можно и нужно лечить. - Первая по простоте устройства и по сложности действий форма применения лечебных средств в борьбе с алкоголизмом есть устройство приютов для опьяневших. Здесь ближайшей целью является подача медицинской помощи тем, находящимся в состоянии острого алкоголизма, которые бывают подбираемы полицией на улицах в бесчувственно-пьяном виде. Вторая по обширности задач и сложности выполнения их форма применения лечебных мер - амбулатория для алкоголиков. Она объемлет контингент хронических алкоголиков, главным образом менее тяжелых из них. Цели лечения: по возможности искоренить у такого хронического алкоголика привычку к спиртным напиткам, а также вылечить у него последствия алкогольного расстройства».

Архангельский озвучил коллегам по Комитету данные тульской полиции за 1900-й - первую четверть 1904 года. Ежегодно на улицах города полиция поднимала до 3 тысяч перебравших горожан, из них до 400 – «тяжело и бесчувственно-пьяных». Их обливали холодной водой и натирали нашатырем в полицейских частях (с 1901 года Городская Управа прекратила выдавать деньги на приобретение нашатыря), держали до вытрезвления в арестантских камерах. Случаи смерти с перепоя не были редкостью. В 1900-м году в полицию доставили 2157 пьяных туляков, из них 11 умерли, в 1901 – 2354 пьяных, умерли - 6, в 1902 – 2991 пьяных, умерли 13, в 1903 – 3 984, умерли 21. Сверх того ежегодно умирали на улицах Тулы от опьянения 13 – 14 человек.

Для спасения туляков от смерти с перепоя и было принято решение о создании приюта для опьяневших. Постановление городского комитета попечительства о народной трезвости было принято 27 июля 1904 года - в день Целителя Пантелеймона, который «душевные наши недуги исцеляет». В августе это решение утвердил губернский комитет попечительства, и на устройство приюта было «отпущено» 2 тысячи рублей.

Отметим, что сам врач Архангельский не понаслышке знал, что такое пьянство. «Доктор Архангельский – прекрасный человек и по нравственным качествам бескорыстный, гуманный друг человечества…, увы!, страдал запоем», - таким запомнил городского врача М. М. Осоргин, тульский губернатор в 1905 году.

Гипноз, стрихнин и граммофон

Один из активистов Комитета, врач тульского тюремного замка Кассиан Александрович Тейзинг, отправился в командировку в Ярославль, где 8 сентября 1903 года по примеру Киева и Саратова уже работали приют и амбулатория для алкоголиков. В Туле сначала решили остановиться на создании приюта, чтобы дать «бесплатное помещение, уход и медицинскую помощь тем лицам, которые будут подбираемы чинами полиции или иными способами на улицах Тулы в тяжело и бесчувственно-пьяном виде и которые будут нуждаться в помощи». Комитет нанял для этих целей 2-этажный дом Гудковой на Рубцовской улице (теперь ул. Сойфера).

«Помещение приюта, находясь почти в центре города, может обслуживать большую часть нуждающегося в нем населения. Дом в два этажа, низ каменный, верх – деревянный, что дает возможность иметь два совершенно отдельных помещения для мужчин и женщин. При доме надворные постройки, верхний этаж – большая светлая передняя (1 окно), две комнаты для живущего при приюте фельдшера (3 и 2 окна), комната для раздевания и одевания больных при их поступлении и выписке (2 окна), аптека и кабинет врача, три комнаты для мужчин, чулан, клозет. Нижний этаж – две женские палаты, изолятор для буйных больных, покойницкая, комната городового, кухня (4 окна), прачечная, чулан, клозет», - так описывал здание тульского приюта для алкоголиков К. А. Тейзинг.

Всю мебель для приюта делали по заказу, исходя из принципа «дешевизна, практичность, прочность», лестницу на верхний этаж и пол в передней (она же приемная) застелили редким по тем временам линолеумом. Председатель Комитета Любомудров подарил приюту икону Пр. Серафима Саровского, граммофон и 56 пластинок «для развлечения больных» («если тому не будет препятствовать сам состав больных по качеству заболеваний»).

Торжественное освящение приюта состоялось в воскресенье, 7 ноября, 1904 года в присутствии бывшего тульского губернатора В. К. Шлиппе, ставшего членом Государственного Совета. Среди приглашенных был и Сергей Александрович Зыбин, один из руководителей Тульского оружейного завода: оружейники рассматривались как потенциальные пациенты приюта. Первого пациента – рабочего из Заречья – в приюте приняли 9 ноября 1904 года. До конца года на Рубцовской побывали 95 горожан: 11 – женщин, 77 - работяги и торговцы, возраст первых пациентов – от 16 до 85 лет.

Как отмечал Тейзинг, лишь 10 из них нуждались в экстренной помощи, а 85 – «хроники» и «запойные», которых привели в приют жены для избавления от пагубной привычки. Этими наблюдениями Тейзинг поделился с другими членами Комитета, и было принято решение выделить в приюте комнату для лечения приходящих алкоголиков: в кабинете с темными шторами поставили кушетку, где Тейзинг проводил с пьяницами гипнотические сеансы. А 1 апреля 1905 года состоялось и официальное открытие амбулатории для лечения «хроников». И стационарные, и амбулаторные больные, чтобы «исправить голову и желудок, не ощущать потребности в водке и даже поселить к ней отвращение», «посещали ежедневно, кроме первых трех дней Пасхи и Рождества Христова, гипнотические внушения по одному сеансу утром и вечером». Для снятия алкогольной зависимости «делались подкожные вспрыскивания стрихнина и мышьяка». Всем пациентам запрещалось курить и пить («корень зла лежит именно в опохмелье»), найденное персоналом спиртное сдавалось в аптеку.

В течение 1905 года в приюте от суток до месяца лечились 1039 больных (большинство приходили сами, остальных приводили полиция, родственники, дневные или ночные сторожа), амбулаторно – 232 человека. Тейзинг отмечал, что среди его пациентов были люди всех сословий: от слесарей и торговцев до псаломщиков и проституток, но преобладали семейные люди. «Этим ясно подтверждается, что неудовлетворенность семейной жизни, непосильная работа и нужда среди женатых людей простого класса толкает их на беспросветное пьянство», – писал Тейзинг.

Весной 1908 года во время мощного паводка приют на Рубцовской залило талыми водами, на несколько месяцев его пришлось закрыть, но вскоре Комитет выкупил дом самоварного фабриканта Воронцова на ул. Суворовской (здание снесено при реконструкции Красноармейского проспекта), куда 15 октября 1908 года переехал приют и амбулатория для алкоголиков.

Приют и амбулатория для опьяневших с 1908 года располагались на ул. Суворовской

«Новое помещение на вид лучше прежнего, обширнее и удобнее и, несмотря на это, все-таки потребовало для специальной цели много предварительных переделок и приспособлений, - писал в отчете Тейзинг. – Это большой каменный дом, где приют занимает верхний этаж и небольшую квартиру из двух комнат в нижнем. Лестница с парадного входа во второй этаж каменная, высокая, над главным выходом вывеска, у дверей ящик для писем и газет. На нижней площадке постоянно находится кресло-носилки для удобного доставления на верхний этаж, на стене посредине - фонарь-лампа с проволочной сеткой».

Первые плоды работы уникального для Тулы лечебного учреждения в городе ощутили уже через год: уличная смертность «от опоя» в 1905 году уменьшилась в 1,7 раза. В приюте за первый год работы умер лишь один пациент. В 1909 году в приюте лечились 3029 человек, в амбулатории – 87, «процент успешного излечения достиг 60,72%». При этом расходы на содержание «вытрезвителя» были минимальны: 3 766 рублей 8 копеек (аренда дома 800 рублей, жалованье врача – 899, 97 руб., содержание больных – 408,8 руб.).

История первого тульского вытрезвителя, как и общества трезвости при храме Николы Толстого и Народного дома с чаепитием вместо водки, закончилась в 1917 году.

Советский вытрезвитель: как это было

По примеру всех советских учреждений, вытрезвитель должен был сделать план. Для его выполнения милиция регулярно дежурила у танцплощадок и ресторанов, отлавливая незадачливых пьяниц. Иногда жертвами плана становились и просто немного подвыпившие, вполне приличные люди…

Как и чем жили медвытрезвители в СССР? Что происходило с человеком, попавшим в такое учреждение? Мы на минутку заглянем в печально известное пристанище забулдыг.

Количество праздно шатающихся по улицам алкоголиков стало раздражать советские власти в начале тридцатых. Неприглядная картина шла вразрез с пропагандой о светлом будущем и счастливых трудящихся. По Советскому Союзу было объявлено о создании медвытрезвителей, которые поначалу вошли в ведомство Наркомата здравоохранения.

Камера для вытрезвления в Ленинграде

Первый вытрезвитель в Советском Союзе появился в Ленинграде – в 1931 году, а затем и в Москве. Машина «Спецмедслужба» собирала пьяных по городу, не очень спрашивая на то их разрешения, и привозила в вытрезвитель. Там их «принимали», раздевали, отправляли под холодный душ и клали на койку — просыпаться.

С пьяницами возились только медики, которые не всегда верно решали вопросы правопорядка. Кроме того, алкоголикам с утра возвращалось их имущество, среди которого нередко оказывался и не допитый накануне спирт. Конечно, опытные забулдыги опохмелялись, и всё начиналось снова-здорово.

В 1940 году за вытрезвители взялся сам Берия, и учреждения перевели под начало НКВД с соответствующим контролем сотрудников. Всё стало намного серьёзнее, и советские граждане, особенно большую часть времени примерно трудящиеся и семейные, действительно боялись оказаться в медвытрезвителе.

Правила десятилетиями оставались неизменны, и позже, когда взятки уже вовсю были в ходу - «патрульные высматривали, прежде всего, не “синяков”, а приличного вида людей, употребивших алкоголь, иногда в небольшом количестве – такие готовы были быстро оплатить и штраф, и “услуги”. И еще взятку дать, лишь бы на работу не сообщили». А когда вытрезвители перевели на хозрасчет, сбор денег стал главной целью работников учреждений.

Зачем были нужны «трезвяки»?

Советская машина строго следила за нравственностью граждан. Докладная о том, что рабочий или студент побывал в вытрезвителе, тут же оказывалась на столе у руководства несчастного. Далее его ждали выговор и партийная «проработка», лишение премии, очередности на квартиру и льгот на путёвки в санаторий или на море. Студента могли отчислить из вуза и, конечно, также «проработать».

Однако даже такие строгие меры по борьбе с алкоголизмом не приносили ощутимого результата. Например, в период горбачёвского «сухого закона» только в Москве через вытрезвители проходили свыше 300 000 человек в год.

В каждом городе Союза, кроме Еревана, существовал норматив: один вытрезвитель на каждые 150–200 000 человек. Армения была счастливым и показательным исключением, там вытрезвителей не открывали.

Пьяные в вытрезвителе: что происходило внутри

Что происходило с человеком, оказавшимся в «трезвяке»? Во-первых, у него изымали все личные вещи, фотографировали и по возможности фиксировали личные данные. Алкоголика осматривал фельдшер и определял степень опьянения.

Дальше незадачливого пьянчужку заставляли полностью раздеться или раздевали силой и отправляли под ледяной душ. Если после таких мер по отрезвлению алкоголик продолжал буянить, то его попросту привязывали к железной койке до самого утра.

Утром дежурный милиционер допрашивал и устанавливал личные данные у тех, кто ночью не мог физически ничего о себе сказать и при ком не оказалось документов.

Народ подбирался пестрый. «Как-то раз взяли одного американского профессора, – рассказывал сотрудник петербургского вытрезвителя. – Так он нам благодарность написал: «Спасибо за интересную встречу и теплую атмосферу. С новой стороны открыл для себя Россию»».

Протрезвевших снова осматривал фельдшер, им выписывали квитанцию на оплату за ночёвку в медицинском учреждении (например, при Брежневе «услуги» вытрезвителя стоили до 25 рублей, сумма немалая) и выпускали на волю. Впереди алкоголика в нужные инстанции летела «благая весть», и дальше человека ожидали крупные неприятности.

Беременные женщины, подростки и инвалиды в «трезвяки» не забирались, даже если были действительно пьяны. Военных сдавали в комендатуру, граждан в звании Героя Советского Союза и кавалеров высших орденов доставляли домой и сдавали с рук на руки родственникам.

Закрывать советские вытрезвители начали в девяностых, а последние заведения были ликвидированы уже в 2011 году. Ушла эпоха.

Источник