Вот, допустим, лесные эльфы. Живут в смешных таких деревянных домиках на деревьях, стреляют из луков, лечат раны прикладыванием подорожника. Однако считаются при этом куда как более продвинутым народом, нежели люди. На первый взгляд, это странно. История нашей планеты показывает, что условные испанские конкистадоры безусловно выигрывают у условных индейцев: и вовсе не только за счёт фирменной европейской жестокости. Однако давайте предположим, что индейцы на момент «открытия» Америки Колумбом были бы мудры как эльфы из книжек: что индейцы были бы способны договариваться друг с другом и видеть насквозь хищные замыслы бледнолицых цивилизаторов.

Америку до колонизации европейцами населяли несколько десятков миллионов человек. Вполне очевидно, что индейцам потребовалось — если бы только они могли действовать сообща — потребовалось бы совсем немного усилий, чтобы принудительно ограничить присутствие европейцев несколькими специально выделенными зонами.

Однако действовать согласованно индейцы не могли, и случилось то, что случилось — индейцы вчистую проиграли борьбу за жизненное пространство, не сумев оказать европейцам сколько-нибудь убедительного сопротивления.

Вот вам теперь пример из нашего времени. Военный бюджет США составляет 600 млрд долларов в год, в то время космический бюджет США в 30 раз меньше, около 20 млрд долларов. Это значит, что если бы американцы вели себя подобно Японии и не тратили бы больших денег на ведение агрессивных войн, они могли бы увеличить свой космический бюджет как минимум в 20-25 раз.

Обратите внимание — я пишу о более-менее реалистичном сценарии, сценарии, когда к власти в США приходят технократы-изоляционисты, чтобы договориться с Китаем, России и другими важными игроками о мирном сотрудничестве. Если же мы предположим, что в будущем появятся более совершенные технологии общественного устройства, которые позволят человечеству вести себя подобно единой команде (а не подобно запертым в банке паукам, как сейчас), количество высвобожденных ресурсов будет невероятным.

Но будем всё же реалистами. В настоящее время человечество напоминает 7 миллиардов лебедей, раков и щук. Каждая особь тянет в свою сторону, и практически все усилия уходят в гудок: в лучшем случае в безнадёжную попытку достичь счастья через усиленное потребление пармерзана, в худшем — в защиту от попыток соседей по планете потребить побольше пармезана за твой счёт.

Мы ведём себя умнее, чем индейцы, но всё ещё крайне бестолково. Если только наша грешная планета не скатится усилиями борцов за демократию в каменный век, то, пожалуй, через тысячу лет потомки будут вспоминать нынешние дикие времена с той же печальной улыбкой, с которой вспоминаем мы сейчас грустную историю вольнолюбивых индейцев.

Так вот, возвращаясь к вынесенной в заголовок проблеме мигрантов. Мигранты действительно доставляют Европе массу проблем, это факт, который нельзя отрицать:

Политика мультикультурализма начисто провалилась, и если европейский корабль не изменит курс, его ожидает неизбежное крушение. Однако давайте всё же не будем хоронить немцев и шведов раньше времени.

Сразу оговорюсь: я по-прежнему считаю, что Западная цивилизация уступает в своём развитии цивилизации русской, главным образом по той причине, что русская цивилизация ориентирована на мирное сотрудничество, а цивилизация Западная — на хищное высасывание ресурсов из других стран.

Чтобы не раздувать пост ненужными отступлениями приведу только два известных примера: массовые грабежи во время наводнения в Новом Орлеане и целенаправленное уничтожение Брюсселем экономик новых членов Евросоюза.

Вместе с тем надо понимать, что европейское общество несмотря на все его проблемы всё же стоит на весьма и весьма высокой ступени развития — и оно однозначно способно эффективно сопротивляться мигрантам из менее продвинутых в этом плане стран.

Я практически уверен, что через какое-то время будет достигнут болевой порог, и европейцы начнут решать проблему привычным для них нетолерантным способом: как неоднократно решали они уже аналогичные проблемы много раз на протяжении своей бурной истории.

Обратите внимание: высокие технологии, которыми Запад без сомнения обладает, никак не помогут Европе в деле защиты своей цивилизации от полчищ недружелюбных мигрантов, как не помогли Советскому Союзу его технологии в деле защиты от демократии и либерализма. Проблема мигрантов может быть решена не чипизацией паспортов и не расстановкой видеокамер на каждом углу, а только согласованной работой общества и государства.

В общем, как бы искромётно ни шутили считающие себя «физиками» люди над «лириками», гуманитарные науки всё же имеют для развития человечества гораздо большее значение, нежели технические — и, следовательно, живущие в лесу эльфы из подростковой сказки вполне могут быть более развиты, нежели живущие в городах люди. Если я прав, пожалуй, «изнеженные европейцы» уже в 2016-2017 годах докажут, что они вполне в состоянии защитить себя от недружественных поглощений.

«Исламское государство», закат и возрождение Европы

«Исламское государство» предлагает европейцам то, что сама Европа сегодня предложить им уже не в состоянии — борьбу, опасности, героическую биографию, декадентское обаяние смерти и, главное, некую большую идею. А сытые и комфортные европейские будни вдохновляют гедонистов и сибаритов, но никак не авантюристов и искателей приключений.

Когда-то Европа была совсем другой. Рыцарской, аристократической, имперской. Тогда свобода личности была не ограничена ничем — кроме смерти от руки более сильного, более ловкого и более искусного в военном мастерстве.

Не существовало ни диктатуры политкорректности, ни гнетущего верховенства закона, ни ограничительных рамок прав человека.

Все изменили проклятые буржуазные революции: Европа превратилась в избалованное, немощное, безвольное создание. Тон в ней стали задавать потребительские, гедонистические и мещанские ценности.

Где та былая неограниченная свобода побеждать и покорять? Отныне свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого.

А после Второй мировой войны Европу и вовсе поработили технократы и бюрократы. Из некогда великой европейской культуры были окончательно искоренены такие понятия как героизм, подвиг, самопожертвование, воля к победе.

Жизнь стала предсказуемой и какой-то уж чересчур стабильной.

Некоторые, конечно, пытались восставать. Были редкие проблески «пассионарности» — акции РАФ (Rote Armee Fraktion), «Красных бригад» (Brigate Rosse), «Прямого действия» (Action Directe), Дэвида Коупленда (David Copeland) и, наконец, одинокого «рыцаря-тамплиера» Брейвика.

Несмотря на приверженность разным, зачастую между собой несовместимым, идеологическим взглядам, всех этих «борцов с системой» одинаково бесила мещанская, филистерская Европа: одних своей «болезнью потребительства», других — бесхребетной толерантностью.

Недаром та же РАФ свою первую акцию — поджог крупного франкфуртского универмага в 1968 году — трактовала именно как атаку на капиталистическое общество потребления.

Сегодня в Европе этот бунтарский дух разрушения и уничтожения почти утрачен.

И куда податься европейским ниспровергателям основ, нонконформистам, авантюристам и искателям риска? Конечно же, в «Исламское государство».

Тут всякая ирония заканчивается. Это действительно очень серьезно: террористическая группировка предлагает европейцам то, что сама Европа сегодня предложить им уже не в состоянии — борьбу, опасности, героическую биографию, декадентское обаяние смерти и, главное, некую большую идею.

Проблема ведь в том, что (и во многом — по вышеизложенным причинам) в европейской (и, расширительно, в западной) действительности все больше разочаровываются не только патологические разрушители с психопатическими и садистскими наклонностями, но и потенциальные созидатели.

Рассуждая о причинах присоединения к ИГ граждан США сомалийского происхождения, директор Центра изучения истории Сомали Боб Флетчер заметил: «То, что ИГ продает в настоящее время — это возможность создать что-то, построить новое общество, и это очень, очень вдохновляет многих молодых людей».

Флетчер во многом прав. Распространяя идею мирового халифата, террористам ИГ действительно удалось создать иллюзию возможности построить новое общество.

И здесь уже не так важно, что этот якобы «новый» мировой порядок на самом деле повлечет за собой не прорыв в будущее, а возвращение цивилизации в кромешный VII век, в кровавую эпоху Праведного халифата.

Консервативные (контр)революции тоже обладают магической притягательностью — Европа помнит это из собственной истории 20-30-х гг. XX в.

Замечание Флетчера справедливо не только по отношению к американцам, оно касается и европейцев. При этом не принципиально, представляют они мусульманскую или какую-либо другую общину.

Все мы сейчас живем в условиях социальной невостребованности и неясности перспектив, любой из нас подвержен сомнительным соблазнам.

Возрожденная, обновленная, более жизнеспособная и идейная Европа нужна всем, вне зависимости от вероисповедания и этнической принадлежности.

Пути возрождения Европы могут быть разными.

Возможно, европейцам необходимо нечто наподобие американской инициативы Ричарда Дрейфуса (The Dreyfuss Civics Initiative), призывающей при помощи образования реанимировать идеалы эпохи Просвещения, показывать привлекательность гражданских светских ценностей.

Но, скорее всего, одними индоктринациями и агитациями в учебных заведениях Европу в форму уже не привести.

Чтобы одолеть ИГ (и подобные течения), нужно нечто вроде реально сплачивающего людей мобилизационного проекта.

Европа может вернуть себе силу и энергию — если предложит жизнеутверждающую, манящую сказку о (хотя бы отчасти реализуемом) будущем, если сумеет создать воодушевляющий миф, в котором не будет места для кровавого мракобесия ИГ и в который Европа сама поверит.