Краткий гид по фантастическому сексу

Известные фантастические книги — будь то «Марсианские хроники» Брэдбери или «Основание» Азимова — не ассоциируются с эротической и сексуальной тематикой. Тем не менее на протяжении XX века секс и связанные с ним социальные проблемы отвоевали себе весьма значительное место в фантастических произведениях.

Сергей Шикарев рассказывает, как изначально табуированная тема захватила умы фантастов, что такое близкие контакты седьмого рода и почему следует держаться подальше от ромфанта.

Влюбленные против табу
Все начиналось вполне невинно. Фантастика, выходившая в американских жанровых журналах начала XX века, описывала дивные миры будущего, гениальные изобретения, приключения на далеких планетах, космические путешествия. Согласно золотому стандарту легендарного издателя Хьюго Гернсбека (в честь которого названа одна из самых престижных sci-fi наград), хорошее фантастическое произведение на 25% состоит из науки, на 75% — из литературы. Неудивительно, что эта формула вытесняла из жанра человеческие взаимоотношения и чувства.

Обращение же к сексуальной тематике казалось и вовсе немыслимым. Формальных ограничений, подобных голливудскому кодексу Хейса, фантастика не знала — табу было добровольным. Во-первых, фантасты куда больше интересовались научными открытиями и техническими достижениями, чем сексом (по крайней мере, на бумаге). Во-вторых, жанровые тексты часто оказывались на территории подростковой литературы, где читательские ожидания и издательская цензура работали не хуже регламентированных запретов. Грандмастер американской фантастики Роберт Хайнлайн вспоминал, как редактор настоял на удалении некоторых двусмысленных сцен (так уж получается, что цензоры все время наталкиваются на двусмысленные сцены) в подростковом романе «Красная планета» (1949): под угрозой была сделка с консервативной Американской Библиотечной Ассоциацией, выкупавшей значительную часть тиража.

И все же проникновение секса в фантастику было неизбежно, как нападение ксеноморфа на экипаж «Ностромо». Ведь сама суть жанра в исследовании природы человека и человечества, проведении над ними мысленных экспериментов. Как писал о сексе в «Фантастике и футурологии» Станислав Лем, «взгляд на человека, очищенный от феномена пола, может быть лишь частичным, а значит — искаженным». Такие установки вкупе с взрослением читательской аудитории приближали появление фантастического произведения с сексуальной тематикой. Требовался только смелый автор, способный нарушить негласное табу.

Таким писателем стал 34-летний Филип Фармер, чью повесть «Влюбленные» опубликовали в журнале Startling Stories в августе 1952-го. Ее восторженно приняли читатели, но не редакторы: рукопись отвергли Джон Кэмпбелл из Astounding и Горацио Голд из Galaxy (последний назвал ее «тошнотворной»). Как не без зависти писал в мемуарах Айзек Азимов, на следующее утро после выхода журнала Фармер проснулся знаменитым. На первой церемонии награждения «Хьюго» в 1953 году Фармера отметили как самого многообещающего молодого фантаста. Еще одна примета меняющегося жанра: выступление Фармера на конференции имело тему «Научная фантастика и отчет Кинси». Так называемый отчет Кинси, опубликованный под названием «Сексуальное поведение самца человека» (1948), положил начало не только многочисленным дискуссиям и скандалам, но и в определенной степени — сексуальной революции в Америке.

В чем причина столь шумного успеха «Влюбленных»? Дело, конечно, не в демонстрации сексуальных сцен — в этом отношении повесть весьма скромна. Повествование начинается со слов главного героя Хэла Ярроу, что он должен освободиться, найти какой-то выход. Подданный Церкводарства — теократического государства, регламентирующего все сферы жизни граждан, включая сексуальную, — Ярроу отправляется на планету Оздва, где влюбляется в инопланетянку Жанетту. Их отношения доходят до секса, но человекоподобное существо вдруг оказывается паразитическим организмом. А неспособность влюбленных к откровенности приводит к трагической гибели одного из них.

В повести удачно сочетаются научно-фантастическая концепция «криптических видов» (которые при внешнем сходстве различны генетически) и психологическая драма двух влюбленных. Обращение к сексуальной сфере, где смешиваются биология и психология, в этом контексте было закономерным итогом. Символично, что одной из главных тем произведения, разрушившего табу на изображение сексуальных отношений в фантастике, стала убийственная опасность лицемерия и ханжеских запретов. В брешь, пробитую публикацией «Влюбленных», устремились другие авторы: для англо-американской фантастики 1960-е стали эпохой исследования сексуальных ролей и практик.

Близкие контакты седьмого рода
В романе «Венера плюс Икс» (1960) Теодор Старджон описал цивилизацию лидомцев из отдаленного будущего, не знающих полового и гендерного разделения. Лидом описан писателем с явной симпатией — и столь же явной уверенностью, что идеалы этого общества современники отвергнут. Хотя некоторые коллеги по фантастическому цеху его охотно бы поддержали. Хайнлайн в романе «Чужак в стране чужой» (1961) изобразил гармоничное общество, в основе которого лежат принципы свободной любви. Протагонист Майкл Валлентайн Смит — космический Маугли, воспитанный марсианами. Происхождение позволяет ему отстраненно наблюдать современную цивилизацию и основать религию, расшатывающую ее устои и нормы, в том числе сексуальные. Презирать нормы автору было не впервой. В коротком рассказе «Все вы — зомби...» (1959) изложена история сотрудника Темпорального Корпуса, который, меняя пол и путешествуя во времени, стал сам себе отцом и матерью.

Не менее популярный фантастический сюжет — предстать нагими во время контакта c внеземной цивилизацией, чтобы как следует рассмотреть себя. Так, героиня романа Наоми Митчисон «Мемуары женщины-космонавта» (1962) путешествует по планетам для изучения инопланетян, время от времени вступая с ними в (по классификации уфологов) близкие контакты седьмого рода. Произведение примечательно тем, что вызвало «живейшее отвращение» Станислава Лема.

В классическом романе «Левая рука Тьмы» (1969) Урсулы ле Гуин представитель Лиги Миров должен найти общий язык с населяющими планету Гетен гермафродитами. Один из ключевых вопросов книги — как сотрудничать с существами, которые не просто мыслят иначе, но иные биологически и сексуально? Пожалуй, наиболее ярко тема сексуально окрашенного контакта изображена в рассказе Джеймса Типтри-младшего «Мимолетный привкус бытия» (1975), дающем неожиданное объяснение космической экспансии человечества. Писатель уподобляет людей сперматозоидам, призванным оплодотворить зиготы инопланетной формы жизни. А вся история рода человеческого — лишь побочный эффект этого призвания.

Многочисленные вариации на сексуальные темы представлены в трех специальных сборниках: «Странные сожители: секс и научная фантастика» (1972), «Эрос на орбите» (1973), «Облик грядущего секса» (1978). Кроме того, в 1967 году вышла легендарная антология «Опасные видения», составленная известным возмутителем спокойствия Харланом Эллисоном. Среди опасных видений — рассказ Теодора Старджона с замысловатым названием «Окажись все мужчины братьями, ты бы выдал сестру за одного из них?», в котором описана утопия, воплотившаяся благодаря отсутствию сексуальных ограничений и запретов, в том числе на кровосмесительные связи.

Новая волна и sexploitation
Со временем отображение секса в фантастике изменилось. Первопроходцы некогда табуированной темы рассматривали сексуальные отношения как важный (и старательно не замечаемый) элемент, формирующий общество. Изменение соответствующих общественных норм, фигурирующее у этих фантастов, обещало лучшее будущее. Новая волна англо-американской фантастики [New Wave, научно-фантастическое направление, возникшее в 1960-х, — прим. ред.] положила конец сексуальным утопиям. Представители новой волны обратились к внутреннему космосу (inner space), секс стал элементом уже личных взаимоотношений, причиной или следствием переживаний героев.

Сэмюэль Дилени в романе «Далгрен» (1975) описывает сексуальную жизнь героя-подростка. В его следующем романе «Тритон» герой-мужчина в поисках своей идентичности оказывается в обществах будущего и в конце концов решается стать женщиной. В «Автокатастрофе» (1973) Джеймса Балларда секс становится объектом изучения и одновременно метафорой, демонстрирующей дегуманизацию человека в технократической цивилизации. Наследует новой волне сборник «Секс с чужаками» (1990), рассказы которого, по словам Уильяма Гибсона, исследуют границы между «мной» и «другими». Как метко заметил один из авторов сборника, «секс с чужаками? А разве бывает какой-то другой?». Сегодня секс в зарубежной фантастике уже не что-то шокирующие. Даже в таком консервативном жанре, как героическое фэнтези, стали появляться гомосексуальные герои — например, в романе Ричарда Моргана «Сталь остается» (2008).

Наряду с произведениями, в которых обращение к теме секса необходимо для развития авторских идей, существуют и эксплуатирующие ее в коммерческих целях. Яркий пример — цикл «Гор» Джона Нормана. Приключения землянина на далекой планете напоминают марсианские похождения Джона Картера, вот только происходят они в БДСМ-антураже с непременными рабынями в цепях и ошейниках. Первый роман вышел в далеком 1966 году, на сегодняшний день Норман (под этим псевдонимом скрылся респектабельный преподаватель философии) выпустил уже более тридцати книг в серии, которая за полвека обзавелась преданными фанатами. 

На грани sexploitation написана трилогия Филипа Фармера о Лорде Грандрите и Доке Калибане. Первый том «Пир потаенный» (1969) создан по заказу издательства, специализирующегося на эротической литературе. Такое сотрудничество для фантастов не было чем-то из ряда вон выходящим — в голодные годы многие авторы перебивались, сочиняя порнографические романы. Хотя «Пир потаенный» довольно брутальное произведение, полное натуралистических подробностей, оно также исследует сексуальную жизнь персонажей. Писатель продемонстрировал то, что по сей день остается за кадром многочисленных кинокомиксов, — взаимосвязь секса и насилия.

Раз зашла речь о кино, стоит упомянуть, что в 1999 году, когда у премии «Небьюла» вновь появилась категория «лучший сценарий», на нее номинировали «Матрицу», «Шестое чувство» и «Эксперимент Уран-2» — порнофильм о сексуальных экспериментах на космической станции. Победило все же «Шестое чувство».

Асексуальная постсоветская фантастика
Что же с отечественными произведениями? В 1990-х на рынке появились книги, с лихвой компенсирующие недостачу секса в советской фантастике; носили они откровенно коммерческий характер. Выделяются творения Вилли Конна с говорящими названиями: «Похождения космической проститутки», «Сексуальный маньяк», «Хуанита умеет все». Сегодня такой лютый трэш способен разве что позабавить, но в свое время эти книги, издававшиеся немалыми тиражами, позволили заработать спрятавшемуся за иностранным псевдонимом бывшему члену Союза писателей СССР.

Впрочем, интерес к фантастическому сексу быстро спал. Некоторые отечественные авторы признавали, что на читателя сексуальные сцены воздействуют как формулы в научпопе — каждая сокращает потенциальную аудиторию вдвое. Особняком стоит «Нет» (2003) Линор Горалик и Сергея Кузнецова (производственный роман о трудовых буднях работников порноиндустрии недалекого будущего), а также рассказ Алексея Лукьянова «Жены энтов», весьма энергично и экспрессивно описывающий мир, в котором погибли почти все женщины Земли, а выжившие утратили способность к деторождению.

Есть и еще одна значительная (и по тиражам, и по наименованиям) часть российского сексуально-фантастического ландшафта. Уже несколько лет пользуется популярностью так называемый «ромфант» — романтическая фантастика, которая на деле оказывается плохо замаскированными любовными романами с неизбежно твердеющими сосками. Отличие разве что в том, что все происходит в сказочных королевствах и магических академиях. Те из читателей, кому дорог рассудок, держатся от этих краев подальше — и что там вытворяют вампиры, принцессы и единороги, остается только догадываться.