Как это работает. Профессия воздушные гимнастки.

Две артистки цирка из России рассказали «Афише Daily», каково это — выполнять акробатические трюки на высоте 25 метров без страховки.

Елена Бараненко : «Что бы ни происходило, в день я должна сделать не меньше 50 приседаний»

Я служу в Большом Московском государственном цирке уже много лет. Мои родители были цирковыми артистами. С самого детства я принимала участие в номерах, училась дрессуре животных, жонглированию, а когда стала чуть постарше, родители отдали меня в хореографическое училище. Поэтому я во многих жанрах что-то могу. Лет семь назад мы дурачились с подругой, воздушной гимнасткой, на манеже во время репетиции, и она попросила меня сделать некоторые элементы, у меня стало многое с ходу получаться, потом мы попробовали сделать вместе пару движений и выяснили, что у меня есть склонность к этому жанру. С тех пор мы стали тренироваться вместе и уже лет шесть как выступаем под куполом.

День своего первого выхода на арену с воздушным номером я помню очень хорошо. За час до выхода я нечаянно сбрила себе брови и чувствовала себя ужасно. Я очень волновалась в тот день, не находила себе места в гримерке. Подумала, что нужно подстричь их перед выступлением. Не подходя к зеркалу, провела машинкой по бровям, а насадку надеть забыла. А потом подошла к зеркалу и увидела все великолепие. Этот инцидент меня расслабил. Я нарисовала себе две линии на месте, где раньше росли брови, и пошла выступать.

Мы работаем без страховки. Иногда во время выступления страх такой берет, что ужас! Я стараюсь его перебарывать. Меня успокаивают мысли о том, что олимпийским спортсменам сложнее, чем нам: у них дикий прессинг и ответственность в разы больше. Когда ты на вершине каната, тебе прикольно. Но иногда бывает очень страшно.

Относительно выступлений на арене у меня много суеверий. Может быть, это из-за того, что у меня на арене погибла мама. Они с папой тоже работали в жанре воздушной гимнастики. Однажды во время выступления оба сорвались, папа выжил, а мама умерла. Ей тогда было 33 года, мне — 9. После смерти мамы папа сначала строго запрещал мне выступать в цирке, какое-то время я слушалась. Но в цирк нельзя прийти, влюбиться и уйти. Если ты проникся этой жизнью однажды, то уже не сможешь бросить вот так, по чьему-то приказу.

Я всегда перед выступлением проверяю всю технику, подвеску, люблю безопасность. Хотя от судьбы не уйдешь. Ведь риск и смерть — это тоже часть жизни, особенно если мы говорим о воздушной гимнастике. Когда я выступаю с лошадьми, перед выходом я обязательно глажу лошадку по носу: мне кажется, так она успокаивается. Если у меня что-то не получается несколько раз, я делаю пируэт, этакий маленький ритуал на удачу. Перед номерами в воздухе я всегда читаю «Отче наш» и целую свой крестик. Когда приезжаю в новый цирк, перед выступлением отправляю воздушный поцелуй в сторону манежа. Еще я целую булавы, которыми жонглирую: я благодарна своему реквизиту и партнеру и пытаюсь создать положительную атмосферу вокруг. Кстати, у меня есть еще один пунктик: что бы ни происходило, я в день должна сделать не меньше 50 приседаний.

Мне важно быть в хорошей спортивной форме не потому, что это дань моде, а потому, что от этого зависит моя жизнь. Кроме того, мне необходимо красиво выглядеть, я же артистка. Я увлекаюсь здоровым питанием. С вечера завариваю себе имбирь, утром пью. Обязательно с вечера заливаю семена чиа кефиром и кладу в холодильник, утром добавляю туда цветочную пыльцу, тыквенные семечки, фрукты. Также я перемалываю себе семена льна и пью спирулину. По утрам еще часто употребляю масло авокадо, масло миндальных и грецких орехов и съедаю кусочек хлеба со сливочным маслом: это полезно для кожи. У меня низкое давление, поэтому я еще обязательно утром пью зерновой кофе. Еще я недавно прочитала, что помидоры и огурцы не усваиваются желудком, поэтому теперь стараюсь избегать их. У нас в цирке очень вкусная столовая. Стараюсь есть простую пищу, но качественную. На обед беру суп, котлеты из печени, салат из моркови. К концу дня очень устаю, поэтому заезжаю в супермаркет, покупаю мытую траву, туда брызгаю оливковое масло и с удовольствием ем. Могу себе позволить вино в хорошей компании или даже коньяк зимой. При этом я большой противник курения. Покупаю еду на рынках выходного дня, потому что там все вкусное и свежее. На тренировки всегда беру с собой гематоген, потому что в нужный момент он придает сил. В качестве перекуса могу употребить яблоко, кофе с горьким или молочным шоколадом. Если честно, я сладкоежка. Если я увижу по пути домой пирожное, я приду домой, буду думать о нем, потом вернусь за ним, куплю и съем, а потом буду приседать, пытаться избавиться от этих калорий. У меня раньше было малокровие, поэтому я часто ем говядину и баранину, кроме того, мне они очень нравятся по вкусу в отличие от остальных видов мяса.

В первый раз я вышла на манеж в 14 лет: выступала с номером, где жонглировала на лошади. Сейчас помимо номеров в воздухе выступаю с жонглированием булавами и дрессированными попугаями (это мои любимые птицы). Мои папа и брат тоже работают в цирке.

«Аскольд Запашный подходит ко мне каждый день и говорит: «Прекрати жрать»

Елена Петрикова

Я вышла на манеж в 5 лет в репризе у клоунов. А работать в жанре воздушной гимнастики начала в возрасте 14 лет, хотя официально это можно делать только с 18. Но больно хорошо у меня получалось, и поэтому Мстислав Запашный добился того, чтобы мне позволили выступать раньше положенного. Я выступала с номером на канате (корд-де-парель) на высоте 15 метров — первая и единственная в этом возрасте абсолютно без страховки.

Не знаю, почему выбрала этот жанр: я очень боюсь высоты, на каруселях меня укачивает, не могу смотреть вниз даже с балкона пятнадцатого этажа. Изначально мы с папой делали пару в акробатическом номере, выполняли стойки разные. А однажды мы приехали во Владивосток на слет самодеятельных цирков — и я увидела выступление одной девочки, которая работала в жанре корд-де-парель, и она меня восхитила. Я достала папу, он тут же пошел в порт, добыл мне канат с какого-то корабля. Девочка на том выступлении так непринужденно выполняла свой номер, что я думала, мне это тоже не составит труда. И вот я ухватилась руками и ногами за канат и замерла — вообще не могла ни одного раза подтянуться, не то что летать на нем. У меня было такое разочарование: я-то думала, сейчас залезу и сразу полечу. В итоге я потратила полтора года и наконец подготовила восьмиминутный номер в воздухе.

В то время я еще училась в школе. В 5 утра я приходила на репетицию в цирк, отрабатывала другой номер с лошадьми, потом шла в школу, приходя из нее, репетировала совместные номера с папой, потом снова номера с лошадьми, потом обязательно посещала балетный мастер-класс, потому что Мстислав Запашный следил, чтобы все артисты посещали занятия по хореографии, потом был перерыв и уже часа в два ночи при свете лампочки, когда все расходились по домам, мы с папой репетировали мой сольный номер с канатом. Когда я впервые в 14 лет на новогоднем концерте выступила в образе чайки с этим самым номером в воздухе, у меня крылья намотались на канат, я их судорожно пыталась вытащить и при этом не выйти из образа, а когда оказалась за кулисами, у меня от переизбытка эмоций просто согнулись колени и я упала. У папы даже есть видеокассета, на которой видно, как я отрабатываю номер на арене, а после выступления захожу за кулисы и падаю.

В детстве я работала все конные жанры, даже под живот лошадям лазила, пока маленькая была. Цирковые дети всегда обучаются разным жанрам. Помню, когда мне было лет 7, я готовила акробатический номер, где мне нужно было разбежаться и прыгнуть на руки стоящим передо мной ребятам. Я разбежалась, неудачно прыгнула, промахнулась и проехала лицом по ковру до конца манежа (метра четыре). Было больно, противно, стыдно, и я невзлюбила акробатику после этого.

Специфика воздушной гимнастики в том, что это очень опасно. Мы работаем без страховки, это значит, что если раскроется рука и ты уронишь человека, то все. Нужно иметь очень сильные руки и чувствовать партнера. Я привыкла работать с партнершей, мы уже около семи лет выступаем вместе и досконально друг друга чувствуем. Недавно мы взяли в номер еще одного гимнаста — и пока привыкнуть очень трудно.

Иногда, когда выходишь на сцену, очень страшно. У меня был номер, в котором нужно было делать резкий обрыв. Когда было слишком страшно, я отрабатывала весь номер, но именно этот элемент не исполняла, вместо этого просто делала разные движения, пережидая, пока музыка пройдет. У меня так было, правда, всего несколько раз. Я выступаю на высоте 25 метров без страховки. К этому страху невозможно привыкнуть, он просто появляется время от времени из ниоткуда и также неожиданно уходит. У нас недавно была премьера номера, когда мы выступали впервые втроем, а не вдвоем, и мне было до того страшно от чувства, что я не на сто процентов владею ситуацией, что тряслись пальцы. Была внутренняя паника, истерия. Я стою на манеже, у меня трясутся руки, мне стыдно, и я не знаю, как это остановить. Я думаю, что существует высший разум, иногда, когда я настраиваюсь, обращаюсь к нему. Перед номером на две секунды закрываю глаза и ухожу в себя. Может, я циник, но когда за кулисами перед выступлением стоят жонглеры, которые будут подбрасывать три булавы, и молятся и крестятся, это выглядит комично.

Родители у меня тоже цирковые артисты, поэтому у них нет паники во время моего выступления. После шоу мама может подойти ко мне, отругать, что где-то у меня было не такое выражение лица, недотянула носок. Папа стоит на лебедке (аппарате, который поднимает нас наверх) и следит за безопасностью. Мы относимся нормально ко многим вещам, к которым невоцирковленный человек отнесется негативно. Например, в детстве я каждый месяц переезжала из города в город, меняла школу из-за того, что родители постоянно гастролировали. Ты переехал, поступил в новую школу, через месяц собрал свои манатки, переехал в новый город — и все по новой. Сейчас я тоже гастролирую и часто живу в разных городах. Сколько мне лет, говорить не стану. По цирковым меркам я уже пенсионерка — у нас выслуга 15 лет. Я не замужем, детей у меня нет. Но мне это и не нужно сейчас, я не ощущаю себя взрослой женщиной, которой уже все это необходимо, мне в душе еще 17 лет.

Я хожу в фитнес-центр три раза в неделю. Не могу сказать, что я фанат тренажеров, я терпеть их не могу, хожу через силу. На манеже каждый день мы разминаемся и репетируем по 5 часов. За это время я успеваю отрепетировать номера с лошадьми, потом с собаками и свой номер в воздухе. Потом до вечера я работаю помощником художественного руководителя в Большом Московском государственном цирке.

Я очень люблю есть, это для меня трагедия. Особенно сейчас, с возрастом. Расстраиваюсь, когда не могу позволить себе макарошки и пиццу. Стараюсь питаться овощами, рыбой, курицей, естественно, без хлеба и сладостей, иначе сразу начинаю поправляться. Сейчас я вешу 56 килограмм — и я вторая в рейтинге самых толстых девочек в нашем коллективе. Мне все в цирке говорят, что я очень жирная. Аскольд Запашный подходит ко мне каждый день и говорит: «Прекрати жрать». Мне бы и правда не помешало сбросить килограмма два-три, но я не могу. Мне кажется, я смогу похудеть, только если буду сидеть на воде, но я не могу так, мне нужна сила для тренировок. С утра я обязательно съедаю кусочек хлеба со сливочным маслом, чтобы кожа была увлажненной. Правда вечером иногда могу съесть кусочек пиццы или суши. Организм привык к физической нагрузке, я от нее не худею.

Мне часто снятся выступления. Точнее то, что на манеже уже начинает играть моя музыка, а я до сих пор сижу в гримерке в повседневной одежде. На самом деле это очень страшно, я просыпаюсь в холодном поту после такого. Насколько я знаю, этот сон преследует многих цирковых артистов.

У меня много друзей не из цирка. Я дружу с рокерами, байкерами, фотографами, писателями. После выступления в цирке, часов в 11 вечера могу пойти в клуб снять напряжение или просто завалиться домой спать. Мы часто собираемся в коттедже моей подруги у камина и устраиваем просмотры Тарковского, Феллини, потом обсуждаем увиденное.

Когда я нахожусь на высоте под куполом, я ни о чем не думаю. Я слушаю музыку, держу образ, мыслей вообще нет, у меня все отключается, и я работаю. На репетициях страшнее, чем на выступлениях, потому что на репетициях ты смотришь вниз и видишь, что находишься очень высоко, а когда ты на арене, тебя ослепляет яркий свет и ты не видишь, что внизу.

В прошлом году мы с партнершей стали бронзовыми призерами в Монте-Карло. Как в мире кино главная награда — получить «Оскар», так у нас получить «Клоуна», мы его получили. Я без страховки держала партнершу одной рукой за ногу, и она висела головой вниз на 28-метровой высоте. Однажды мы чуть не сорвались, партнерша удержала меня за талию, и все обошлось. Зарплаты у нас достойные, но не огромные. Работаем мы точно не ради денег.

Артист очень тонко реагирует на похвалу. Для меня аплодисменты — это наркотики. Если вдуматься, это глупо. Но если я получаю бурные аплодисменты, то прихожу в неописуемый восторг, хочется на куски разорваться от счастья. Важно уметь подстроиться под настроение публики, понять, на кого играть. Даже когда ты на высоте 26 метров, нужно продолжать играть роль, улыбаться. Ошибочно думать, что когда ты там, зритель тебя не видит. Видно все: ненакрашенный ноготь, оторванную блестку, стрелку на колготках, страх на лице.

Не так давно я закончила режиссерское отделение ГИТИСа с красным дипломом и недавно получила еще одну специальность — менеджер по управлению организацией. Я понимаю, что не вечно буду под куполом летать. Даже когда я не смогу быть артисткой цирка, я в другой роли останусь в нем. Я мечтаю когда-нибудь стать директором цирка, поэтому сейчас получаю максимум знаний.

Когда мы были в Монако в прошлом году, пришлось выступать на опилочном манеже, который имеет свойство терять форму. Я выступала на лошади, она меня в какой-то момент сбросила, и я упала прямо в ноги принцу Альберту и принцессе Стефании. У меня с двух сторон оказались два кола, я умудрилась сгруппироваться и попасть строго между ними, иначе я бы разбилась, а так я только палец сломала. Но потом быстро встала и еще раз отработала неудавшийся трюк. Зато мне хлопал Жан-Поль Бельмондо! В другой раз мне во время выступления нечаянно ассистент порвал плечо. Обычно папа поднимает меня в воздух на канате, а в тот день его заменял другой человек. Я была в воздухе, он контролировал ситуацию снизу, и вот когда я пошла на трюк, он подумал, что я как-то низко летаю, и решил меня поднять выше, и у меня в этот момент разорвались связки плечевого сустава от такого резкого подъема. Это как раз был финал номера, я не подала виду и с максимально спокойным видом ушла за кулисы. После этого случая я не могла работать полгода. К сожалению, в нашей профессии ты не всегда зависишь сам от себя. Всегда есть ассистенты, у которых может случиться приступ идиотизма, и этого ты не можешь контролировать и с этим человеком уже ничего не сможешь сделать — да и зачем, если ты уже калека. Для нашего жанра типичны порванные плечи, кисти рук, связки.

Самое главное правило — ты должен любой ценой подарить зрителю праздник. Если бы он хотел посмотреть на страдания, то не платил бы деньги за билет в цирк, а пошел в другое место. Но он захотел праздника, он ждет чуда, поэтому что бы ты себе ни порвал, что бы ни сломал во время выступления, ни в коем случае нельзя этого показывать. После того как вышел за кулисы, ради бога, плачь, проклинай мир, беги к врачу, делай, что хочешь, это уже твое дело. Зрителю это не интересно.