Год службы в Эстонии: откровенный разговор с послом России

Чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации в Эстонской Республике Александр Петров вручил президенту Эстонии свои верительные грамоты 15 октября 2015 года. Воды с того дня утекло немало, поэтому просьба о большом интервью показалась во всех смыслах уместной.

За год вашей службы в Эстонии что запомнилось больше всего, что оказалось самым сложным?

Год был достаточно насыщенным разными событиями – и со знаком плюс, и со знаком минус.

Если говорить о сложностях, то здесь, наверно, следует напомнить о нерешенных вопросах, которые имеют уже долгую историю. Приехав год назад в Таллинн, я, разумеется, был настроен на то, чтобы такого рода вопросы решались как можно быстрее. Что-то получается, что-то – не очень.

Из наиболее сложных – история с ратификацией пограндоговоров и расследование убийства гражданина России Дмитрия Ганина в ночь на 27 апреля 2007 года.

В сентябре прошлого года в Нью-Йорке состоялась встреча тогдашнего министра иностранных дел Эстонии Марины Кальюранд и министра иностранных дел России Сергея Лаврова. Беседа прошла в конструктивном ключе, были намечены пути расширения взаимодействия по целому ряду направлений, это касалось и ратификации пограндоговоров. Казалось, что дорога к этому открыта.

Но мы понимали и говорили – чтобы успешно решить вопрос ратификации, в наших двусторонних отношениях необходима соответствующая атмосфера. До настоящего времени каких-то заметных сдвигов в этом смысле, к сожалению, не произошло, что стало препятствием на пути ратификации. В России сейчас, как вы знаете, обновился состав Государственной думы, во главе ее комитета по международным делам встал новый человек – Леонид  Слуцкий.

…и уже сделал заявление на тему договора о границе.

Да, буквально в первый день работы нового состава Думы он сделал заявление, в котором высказался в том духе, что до конца года вопрос ратификации может быть решен.

Но, как известно, танго – это танец, который танцуют вдвоем. Я думаю, что теперь мы должны обменяться своими соображениями на этот счет, чтобы выйти на путь ратификации этих важных для обеих сторон договоров. Заявление Слуцкого – четкий сигнал, что мы готовы. Теперь с нашей стороны правомерно ожидать более конкретной реакции эстонской стороны.

Надеемся также, что и с вступлением в должность нового главы эстонского государства будут наблюдаться позитивные изменения, которые благоприятным образом скажутся на атмосфере наших отношений, что, конечно, упростит решение открытых вопросов.

Вопиющий и один из показательных моментов – это расследование убийства во время Бронзовой ночи, 27 апреля 2007 года, гражданина РФ Дмитрия Ганина. Мы видим опасность того, что после десяти лет дело закроют за истечением срока давности, и лица, совершившие это тяжкое преступление, могут остаться безнаказанными.

Мы стараемся помогать матери, потерявшей сына, следим за его могилой. В России по факту этого убийства тоже возбуждено уголовное дело, однако в ответ на поданный в сентябре 2015 года запрос Следственного комитета РФ о правовой помощи в сентябре этого года после наших неоднократных напоминаний из МИД ЭР пришло письмо о том, что запрос находится в стадии рассмотрения.

Как вы воспринимаете Эстонию – ну, прежде всего, по ее отношению к России?

Мой подход, в первую очередь, определяется тем, что мы – соседи с богатой общей историей.  Эстония – это страна, где порядка 30% населения говорит на русском языке. На днях я был на Сааремаа, и даже там, где русских не так уж много, не возникало проблем с общением, поскольку все, включая местных жителей, говорили на русском. Все это определяет наш взгляд на Эстонию как на страну, с которой мы хотели бы иметь самые добрые отношения.

Потенциал для добрососедских отношений все же имеется или вы прониклись пессимизмом за истекший год?

Встречаясь с представителями разных слоев эстонского общества, ощущаешь настроения в пользу отмены антироссийских санкций (это когда мы беседуем с представителями бизнеса, торгово-экономических кругов), прекрасное отношение к российским артистам (когда проводим культурные мероприятия), на спектаклях фестиваля «Золотая маска в Эстонии» царит ощущение праздника.

Но тем не менее одно из событий 9 мая этого года вы охарактеризовали как «не позволяющее говорить об оптимистической заряженности двусторонних отношений». Члены делегации Пскова направлялись в город-побратим Тарту, чтобы принять участие в мероприятиях по случаю Дня Победы, и после пяти часов «маринования» на эстонской границе вынуждены были вернуться домой. Вы тогда прокомментировали, что направили эстонской стороне ноту. Какой-либо ответ или разъяснения эстонской стороны получили?  

Ответа пока нет, хотя эта тема постоянно затрагивается в наших контактах с представителями МИД Эстонии. Такого рода вопросы, к сожалению, не единичны. Были случаи и с нашими корреспондентами, которых не впускали в страну. Пока большей частью слышим от эстонской стороны не совсем конкретные оценки происходящего. Хотелось бы, чтобы в будущем такие инциденты не повторялись.

Что касается российских журналистов, то удивляет, как они зачастую подставляются: едут работать, камер не скрывают, а визы  — туристические.

Зацепиться за это, да, можно, хотя, по словам самих журналистов, с такими визами они ездят и выполняют работу по всей Европе, проблем не возникает. В Эстонии, возможно, сказывается характер отношений с Россией.  

Вы поддерживаете идею создания в Эстонии Русской гимназии на основе соглашения между ЭР и РФ. «Пусть это будет одной из задач для меня как нового посла России в Эстонии», — отметили вы в начале этого года. Что удалось сделать по вопросу заключения такого соглашения?  

Тема Русской гимназии остается в поле нашего внимания, мы ведем разговоры с эстонскими партнерами, с директорами русских гимназий, интерес сохраняется. Мы убеждены в востребованности такой инициативы, продолжаем работать, чтобы не ждать десять лет, как это было, к примеру, при решении вопроса об открытии Немецкой гимназии.

Поле школьного образования на русском языке в Эстонии сужается с каждым днем. Эстонизация образования полным ходом идет и в основной школе. По вашему мнению, стоит ли сохранять русскую школу и бороться за это?

Я убежден в том, что сохранение русского языка прежде всего в интересах самой Эстонии. Именно это позволит Эстонии и Прибалтике в целом играть роль некоего моста между Россией и Западом.

А если она не хочет играть эту роль?

Хочет или не хочет — есть объективные обстоятельства, сама география предопределяет. Мы сейчас имеем в виду то, что это, возможно, приходящие моменты в политике, которые зачастую диктуются не национальными интересами, а привносятся извне. И мы хотим надеяться, что в конечном счете возобладают собственные интересы, которые, во-первых, сказались бы самым благоприятным образом на наших двусторонних отношениях и, во-вторых, подтвердили бы востребованность сохранения русскоязычной среды в Эстонии.

Эстонское государство может возразить – мол, все в мире меняется, была в Эстонии востребованность сохранения русскоязычной среды, а теперь это не так уж и востребовано. 

Хотелось бы надеяться, что самоценность эстонского государства сохранится. И на многие годы вперед. Разумеется, это требует вполне определенных усилий, кстати говоря, не только с эстонской стороны, но и с нашей. Например, мы видим интерес молодежи к получению высшего образования в России. Квота на бюджетное обучение молодежи из Эстонии в российских вузах составляла 55 мест. Это очень мало. И в этом году она была увеличена до 80 мест. Но и это, на мой взгляд, крайне незначительно. Поэтому одна из задач посольства – способствовать увеличению числа молодых людей, которые продолжали бы обучение в российских вузах. Я мог убедиться в том, что молодежь выбирает обучение в России часто по тем специальностям, которые востребованы здесь, в Эстонии. То есть выпускники намерены вернуться домой, а Эстония приобретет хорошо подготовленных специалистов.

Как насчет стыковки этой подготовки с требованиями Эстонии, Евросоюза?

Эти проблемы уже нивелируются. Сейчас происходит сближение всех стандартов.

Если посмотреть на работу по основным направлениям, с  которыми может быть связана деятельность Посольства России в Эстонии, то ваша миссия пока удается или не совсем?

Знаете, пусть об этом судят другие. Давать оценку самому себе – это, наверно, не очень прилично. У меня достаточно много встреч – и в Таллинне и за его пределами. Я вижу реальный интерес к такого рода контактам, что убеждает меня в том, что многое зависит от собственной активности посольства. Когда видишь встречный интерес, это заставляет тебя делать больше, чем было бы востребовано в иной ситуации. 

В Германии было проще работать?

В наших двусторонних отношениях с Германией мы прошли разные этапы. Было немало, казалось бы, неразрешимых, быть может, еще больших проблем, чем с Эстонией. Но при разумном подходе обеих, подчеркиваю, обеих сторон находились варианты их решения. И, кстати говоря, отчасти это можно было бы использовать как пример в рассмотрении вопросов двусторонних российско-эстонских отношений. Главное – и пример Германии это подтверждает – наличие воли и желания решать вопросы.

Активизация НАТО близ границ РФ как-то сказывается на работе  Посольства России в Эстонии?

Разумеется, мы фиксируем все, хорошо понимаем, как это воспринимается и у нас в стране. Мы не видим абсолютно никаких причин для нагнетания  психоза. Иногда создается впечатление, что пытаются реально внушить мысль, что Россия только и думает о том, чтобы напасть на Прибалтику или в данном случае — на Эстонию.

Как представитель старшего поколения я хорошо помню стихи Евгения Евтушенко «Хотят ли русские войны?..», положенные на музыку. В песне дан убедительный ответ на этот вопрос: «Спросите вы у тех солдат, что под березами лежат, и вам ответят их сыны»… Мы хорошо помним, какой была война и, к слову, какой ценой досталось освобождение Эстонии от немецко-фашистских захватчиков, как обильно полита кровью эстонская земля. Поэтому страх перед нападением России — это абсолютно ненужный страх, который разжигается извне.

Когда разговариваешь с простыми эстонцами, видишь, что никто из них не верит в российскую угрозу. То есть это чистая политика, что как раз и уводит двусторонние отношения с прямого пути, мешает их развитию.

Вам повезло с общением, но, вообще-то, массированное давление со стороны официальной власти, СМИ, конечно, оказывает свое действие, и общественное мнение уже в значительной степени зомбировано. Страх перед Россией меньше не становится. Может ли посольство содействовать тому, чтобы он рассеялся?  

Мы общаемся с людьми, говорим на эти темы. И ведь даже те, кто усиленно вдалбливает эту легенду насчет военной угрозы со стороны России, не могут дать ответ на простой вопрос: а зачем России это нужно?

…просто потому, что Россия такая – «агрессивная, шовинистическая, великодержавная».

А мы объясняем, что Россия, как сказал наш президент, настроена на взаимоуважительный диалог с Эстонией на основе добрососедства. Этим определяется и работа посольства. Надо думать не о каких-то мифических угрозах, а о реальных вещах, которые помогут нам вернуть наши отношения на конструктивные начала.

К слову, о реальных вещах. У многих эстонцев представления о России как о стране, не представляющей для них опасности, рухнули после Крыма. По их мнению, Крым дал Балтии ясный сигнал о ее будущем: она – следующая.

Абсолютно ложное представление, ложные страхи. На Украине произошел государственный переворот, и для жителей Крыма возникла экзистенциальная угроза. Подтверждение тому – весьма показательные высказывания, начиная с Яроша и заканчивая Турчиновым, вплоть до того, что проблему русских в Крыму можно решить, изгнав их или уничтожив. В этой ситуации народ Крыма выбрал свой путь и сказал свое слово, выраженное в референдуме.

Можно ли переносить такую ситуацию на Прибалтику? Мне кажется, это абсолютно нереальный сценарий. Есть ли здесь угроза какого-либо переворота, который нарушил бы устои существования эстонского государства? Это из области фантастики. Можно рассуждать о многих вещах, но Эстония – это стабильное государство с законными властными структурами, и абсолютно никаких предпосылок для того, чтобы даже рассуждать на тему о повторении крымского сценария, здесь не существует.

Мы категорически против заявлений о том, что русскоязычное население  – некая пятая колонна. Общаясь с его представителями, мы видим, что это такие же патриоты Эстонии, которые живут здесь, работают и намерены продолжать это делать. Никаких сепаратистских настроений мы не замечали.        

Есть ли у вас любимый уголок в Таллинне?

Набережная от Русалки до яхт-клуба. Когда выдается время (к сожалению, не так часто), удается пройтись, посмотреть на людей, на чаек, на волны. Действует весьма успокаивающе.

Эстонский язык осваиваете?

Специально не учу, к сожалению, нет времени, но стараюсь набрать словарный запас, чтобы, по крайней мере, ориентироваться в вывесках. Ну, и как будет «здравствуйте», «до свидания» знаю, иногда даже говорю.

Подготовила Маргарита Корнышева

Фото: yanatoom.ee