Фотографическое наследие Евгения Халдея

Евгений Ананьевич Халдей родился 10 апреля 1916 года на Украине, в шахтерском городке Юзовка (теперь Донецк). Время и место его появления на свет отнюдь не предвещали безоблачного детства: на Украине шли бои Гражданской войны, причем собственно военные действия перемежались с излюбленным в тех местах развлечением – еврейскими погромами. Родителей Евгения, правоверных евреев, это затронуло самым трагическим образом. В 1917 году, когда в их дом ворвались погромщики, его мать была убита, а будущий фотограф, которого она прикрывала своим телом, получил свое первое и единственное пулевое ранение. Пуля, прошедшая тело матери, застряла под ребром у ребенка, и Евгений выжил лишь благодаря усилиям местного фельдшера.

Самая знаменитая фотография Халдея «Знамя Победы над рейхстагом»

Учился в хедере, с 13 лет начал работать на заводе. Первый снимок сделал в 13 лет самодельным фотоаппаратом. С 16 лет начал работать фотокорреспондентом. С 1939 года он корреспондент «Фотохроники ТАСС». Снимал Днепрострой, репортажи об Алексее Стаханове. Представлял редакцию ТАСС на военно-морском фронте во время Великой Отечественной Войны. Все 1418 дней войны он прошёл с камерой «Leica» от Мурманска до Берлина. Снял Парижское совещание министров иностранных дел, поражение японцев на Дальнем Востоке, конференцию глав союзных держав в Потсдаме, водружение флага над Рейстагом, подписание акта капитуляции Германии.

ВНИМАНИЕ! Материал содержит шокирующие фотографии!

Евгений Халдей с камерой Speed Graphic, подаренной ему Робертом Капой — легендарным американским фотографом, одним из основателей агентства Magnum. Нюрнберг, 1946 г. Халдей сказал, что Геринг не забыл об ударе дубинкой и специально прикрыл лицо ладонью, когда заметил, что русский фотограф хочет попасть с ним в один кадр.

Да, история посмеялась. Мальчик-еврей, чудом выживший во время погрома, спустя годы фотографирует вождей фашистской Германии...

Евгений Халдей: “Однажды к нам пришел американский шеф-фотограф и сказал, что если у нас есть при себе вспышки, то мы можем пройти с ним. Нас привели в помещение, примерно 40 квадратных метров. У стены стояли столы, света не было. За каждым столом сидело по четыре человека. Тут на снимке - Геринг, Розенберг, адмирал Денитц и фон Ширах. Кейтель сидел вместе с Йодлем. Я прошел вдоль стены с моей камерой и поснимал со вспышкой. Кейтель закрыл лицо рукой. Затем я подошел к столу с Герингом. Пока шли другие фотографы - американцы и французы - он ничего не говорил. Но как только увидел мою русскую униформу, то начал кричать. “Что такое, уже нельзя спокойно поесть!” Он меня напугал. Тут подошел американский лейтенант и спросил, в чем дело, почему Геринг орет. Понятия не имею, говорю. Я хотел всего лишь сфотографировать. Лейтенант подошел к Герингу и сказал, чтобы он прекратил орать. Но тот не унимался. Тогда лейтенант поднял дубинку и дал Герингу по затылку. После этого стало тихо.”

Евгений Халдей: “Мне хотелось сфотографировать Геринга из необычной перспективы. Но это было запрещено. Я договорился с секретарем советского судьи Никитенко. За бутылку джина он уступил мне свое место на пару часов.”

После войны, в период борьбы с космополитами, Халдею припомнили его пятую графу. Талантливый, уже легендарный к тому времени фотограф остался без работы. Сохранился интересный документ:

Е.А. Хaлдей - М.А. Суслову с жалобой на немотивированное увольнение с должности фотокрреспондента ТАСС
28.01.1950
Секретарю ЦК ВКП(б) тов. СУСЛОВУ М.А.

от фотокорреспондента ХAЛДEЯ E.A., члена ВКП(б)

Уважаемый товарищ СУСЛОВ!

Прошу Вас помочь мне, фотокорреспонденту, проработавшему в советской печати 16 лет, члену партии, получить возможность и дальше работать по специальности.

Мне 33 года. С 1933 года я постоянно работал в фотохронике ТАСС и постепенно стал одним из ведущих фотокорреспондентов ТАСС. Мне поручались наиболее ответственные съемки: стройка Днепрогэса, организация первых колхозов, пуск домен Донбасса и т.д.

Очень многие мои фотоснимки печатались на страницах центральных газет. С первых дней Великой Отечественной воины я ушел в действующий Военно-морской флот.

Находясь в рядах Советской Армии в течение всех четырех лет войны, я был непосредственным участником обороны и штурма Севастополя, Кавказа, штурма Новороссийска, десанта в г. Керчь. С передовыми частями советских войск я вступал в Бухарест, Софию, Будапешт, Белград, Вену и Берлин. Я участвовал в воздушных десантах в Харбин и Порт-Артур.

Сделанные мною фотоснимки водружения советскими войсками флага Победы в Севастополе, в Порт-Артуре и над рейхстагом в Берлине обошли все советские газеты и публикуются до сих пор в связи с юбилейными датами.

Фотохроника ТАСС неоднократно направляла меня в заграничные командировки с ответственнейшими заданиями: я производил съемку товарища И.В.СТАЛИНА на Потсдамской конференции, снимал Парижскую мирную конференцию и Нюрнбергский процесс.

За все 14 лет работы в ТАСС я не имел ни одного партийного или административного взыскания, и много раз моя работа отмечалась благодарностями.

Вполне естественно, что для меня явилось полнейшей неожиданностью освобождение меня от работы в ТАСС 6 октября 1948 года «по сокращению штатов».

Для меня совершенно очевидно, что эта формулировка является лишь формальным предлогом для моего увольнения из ТАСС.

Однако я не мог добиться у руководителей ТАСС, каковы истинные причины моего увольнения.

С октября 1948 года я безуспешно стараюсь устроиться на работу. Я обращался в целый ряд редакций и организаций (Совинформбюро, журналы «СССР на стройке» и «Огонек»). Хотя все эти организации заинтересованы во мне как квалифицированном работнике, мне везде отказывают, ссылаясь на «неясность причин» моего увольнения из ТАСС.

Редакция журнала «Огонек» возвратила мне ряд сделанных мною фотоснимков, поставив меня в известность о том, что, хотя эти снимки нужны, они не могут быть напечатаны с моим именем.

Редакция журнала «СССР на стройке» заказала мне отпечатки и опубликовала шесть сделанных мною снимков историко-документального характера в номере, посвященном 70-летию товарища И.В.СТАЛИНА, не указав моей фамилии в числе авторов.

Считаю, что создавшееся положение вещей недопустимо. Без всяких к тому оснований и без объяснения причин меня, честного советского гражданина и коммуниста, оскорбляют, лишая законных авторских прав, и фактически не дают мне возможности работать по специальности.

В течение 15 месяцев мне не удалось устроиться на работу. Я вынужден обратиться за помощью в ЦК ВКП(б). Прошу Вас дать указание разобраться в моем деле и дать мне возможность продолжать работать в печати.

К этому письму я прилагаю 28 сделанных мною фотоснимков.

Е. ХАЛДЕЙ, член ВКП(б) с 1946 года, партбилет № 8612384

МОСКВА, Озерковская наб., д. 48/50, кв. 76.

Тов. Слепову Л.А.

М. Суслов, 28 января 1950 г.

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 132. Д. 295. Л. 1—1 об. Подлинник.

А ведь человек фотографировал Сталина!

Но, для нас, для потомков, не этими снимками он ценен, а теми, на которых суровые будни войны без прикрас...

Многие из его снимков не для слабонервных:

Вена, 1945 г.Евгений Халдей: “Я пошел в парк у здания парламента, чтобы снять проходящие колонны солдат. И увидел эту картину. На скамейке сидела женщина, убитая двумя выстрелами - в голову и шею, рядом с ней мертвые подросток лет пятнадцати и девочка. Чуть поодаль лежал труп отца семейства. На лацкане у него был золотой значок НСДАП, рядом валялся револьвер. (…) Подбежал вахтер из здания парламента:
- Это он, он сделал, не русские солдаты. Пришел в 6 утра. Я видел его и его семью из подвального окна. На улице ни души. Он сдвинул вместе скамейки, велел женщине сесть, то же самое велел детям. Я не понял, что он собирается делать. И тут он застрелил мать и сына. Девочка запротивилась, тогда он уложил ее на скамью и тоже застрелил. Отошел в сторону, оглядел результат и застрелился сам.”

Конечно, некоторые из самых известных работ мастера были постановочные, в частности знаменитое фото с водружённым знаменем

- Вечером 11 апреля 1945 года я вернулся в Москву из Вены. Редакция Фотохроники ТАСС, где я тогда работал, приказала мне следующим утром лететь в Берлин. Приказ есть приказ, и я начал собираться.

Понимал, что Берлин – это окончание войны. К тому времени я уже не возвращался из командировок без снимков, где было запечатлено водружение знамен над освобожденными или взятыми городами. Пожалуй, эти снимки – флаг над Новороссийском, над Керчью, над Севастополем, которые освободили ровно за год до Победы, - одни из самых любимых мною и дорогих.
По опыту я знал, что лучше всего иметь флаг с собой. Знакомый портной, у которого я жил в Леонтьевском переулке, помог мне сшить три знамени. Я кроил звезду, серп и молот, а он шил. К утру все три знамени были готовы. Помчался на аэродром и улетел в Берлин.
Знамя было сшито из красной скатерти старым портным (Израиль Соломонович Кишицер) по просьбе своего племянника Евгения Халдея.

Интересны непостановочные кадры, которые, быть может, не так художественны, но от этого ещё более ценны: