Никулину - 90. "Когда деревья были большими" (худ. фильм)

Имя Никулина, прочно и навсегда, связано у меня с одним лишь фильмом – «Когда деревья были большими». Лет двадцать назад, когда была эпоха кассетных видеомагнитофонов, мои родители купили себе такую штуку, которая имела ещё и записывающую функцию. И первыми были записаны, с телетрансляции, именно никулинские «Деревья».

Потом родители обзавелись множеством кассет с другими фильмами, и пересмотрев их, записывали, поверх, что-то ещё, но к «Деревьям» возвращались снова и снова, пересматривали их до бесконечности. Иногда вместе с ними, за «Деревьями», наблюдал и я.

Сказать, что этот фильм – событие – ничего не сказать, сказать, что он стал частью жизни – опять же остаться неточным, настал момент когда я помнил едва ли не каждый кадр и каждое движение героев, и волей-неволей задумывался о том, что один из моих близких, до невозможного, похож на этого Кузьму Кузьмича, оставшегося за бортом жизни.

Под катом продолжение и сам фильм!

Мой родной дядя, старший брат матери, остался в похожем положении, в девяностом году. Разница лишь в том, что у никулинского героя, по всей видимости, никогда не было семьи, а у дяди семья была, вернее подобие семьи, но к девяностому году, когда всё, в России, сошло с болтов, он оказался просто выброшен, вышвырнут на улицу. Большой ребенок, который не повзрослел. И он, также как и Кузьма Кузьмич, любил прихвастнуть, сочинить какие-то истории о себе, порой забавные и трогательные, иногда абсурдные, но во всём этом зияла ужасная беспомощность и тоска.
В это время я был ещё подростом и чувствовал лишь, что всё это очень больно, но толком ничего понять не мог.
Никулин же раскрывал всё это в своём образе, выворачивал всю изнанку этого, будто нарочно делая что-то такое, что ранит, ставит неудобные, больные, а может быть и кошмарные вопросы… но со временем я стал замечать, что во мне зреет протест против того, чего делает Никулин, в этом образе, я стал задумываться, искать что-то внутри этой проблемы, и всё чаще приходила мысль, что с актерской, художнической точки зрения всё это сделано гениально, филигранно, но есть что-то ещё, что-то совершенно неформулируемое, чего оставлено неверным, неразрешенным, ошибочным.

Как я потом узнал, Юрий Никулин, в своей жизни, был довольно состоявшимся, пожалуй благополучным человеком, он не знал что такое одиночество, у него была семья, сын, внуки. И всё, что он делал в образе Кузьмы Кузьмича, было его творческим отзывом о проблеме одиночества, именно творческим, то есть взглядом со стороны. Вдобавок, Никулин не был и слабым человеком, напротив он был настойчив, терпелив, он не был жалким, он был успешен. И в «Деревьях» он играл едва ли не свою противоположность, он наигрывал этот образ, делал его, с чистого листа, создавал его в себе.
Вы скажете – «только так всегда и бывает», но нет, многие по-настоящему гениальные роли актёры достают образ из своей тайной комнаты, выдают своё, как, к примеру, сделала Раневская в спектакле «Дальше – тишина», Никулин играл гениально, но он именно играл. Оторваться невозможно, я снова пересматривал его работу, но чем дальше, тем больше во мне рос протест, который однажды превратился в крик – «Так нельзя!»
Стало так больно, когда я понял, что этот тонкий и яркий образ нарушает что-то в структуре того феномена, который имеет название «мужчина», поскольку мужчина не может быть и не должен быть таким, каков он явлен здесь, он не заслуживает быть жалким настолько, чтоб выпрашивать любовь, как милостыню у незнакомой, чужой души.
А Никулин гениален, я повторю здесь это в десятый раз, или в двадцатый, ведь сыграно настолько великолепно, что никак нельзя пройти мимо, но может быть он переиграл, или свернул куда-то в запретную сторону, или, во всей этой тонкой работе сделал что-то одно, как лишний поворот головы, который нельзя делать.

А однажды я узнал, что артист Филиппов мог сыграть эту роль, и мало того, очень хотел этой роли!
Меня, буквально, ударило током! Как много я бы отдал, чтоб взглянуть как всё это показал бы Филиппов, которого я обожаю. Это очень большой, очень сложный художник, и мы виноваты перед ним, вернее режиссерская братия виновата, что использовала его талант, почти исключительно для комедий, а ведь он мог ВСЁ.
И до боли в затылке мне захотелось увидать, хотя бы одним глазком, как рассказал бы историю Кузьмы Кузьмича обожаемый мной Филиппов. Но этого нет, и не будет никогда, а есть что-то огромное, яркое, занимающее больше место, есть то, что сделал Никулин. И я пишу сейчас обо всём этом, а перед глазами проплывают сцены «Деревьев» и я вновь понимаю, что и Никулин, и все, кто создавал этот фильм, прикоснулись к чему-то, тронули что-то, чему нельзя придумать названия.
Кстати сказать, получилось так, что главная героиня, Наташа, исполненная Инной Гулая, отдала всю свою жизнь этому фильму, больше в её жизни не было ничего, после выхода фильма, довольно скоро, она сошла с ума и погибла. После «Деревьев» она ещё мелькнула, на экране, пару раз, и погасла, жизнь её была кончена.
А «Деревья» остались, они проплывают перед моими глазами, и, как и прежде очень больно, и хочется вскрикнуть: «Так нельзя, нельзя, в этом нет прекрасного, это ужасно!» Всем кажется, что это прекрасно, что там обнаженная душа, а на самом деле душа там искаженная, исковерканная, инаковая до отвратного.
Наверное, на самом-то деле Никулин не лжёт, пускай он говорит о чём-то внешнем, не о себе, вернее не о настоящем себе, но он не лжёт, я точно знаю - он не лжет.
Не каждому дано быть сильным, не каждому дано справиться с одиночеством, с тоской, вернуться с войны сохранив надежду, суметь привыкнуть к жизни без войны, найти своё дело, посадить дерево, вырастить сына, стать сильным и способным защитить. Но когда существо, рожденное на свет быть мужчиной, оказывается в том кошмарном положении, которое выбил на граните Никулин, сделав образом, то хочется спрятаться от этой правды (если она есть правда), хочется убежать от неё, хочется не верить в неё, ведь она убийственна, она отрицает суть существа мужчины.

Фильм «Когда деревья были большими» можно любить только до той точки, пока не понимаешь ЧТО ОН ЕСТЬ, из чего сделана эта история, что за подкладкой у неё, когда же знаешь обо всём этом, невозможно испытывать ничего, кроме боли и отчаяния.
И даже если сам Никулин не лжёт, то никулинский герой-то лжет, он выпрашивает любовь, унижает свою способность любить, унижает идею мужчины в себе, идею человека, он навсегда оставляет попытку перестать быть ребенком, отдавая свою судьбу лотерее милосердия. А ничего этого нельзя, невозможно, преступно. Никулинский герой, будто бы прекрасен в своей беспомощности, но его реальные прототипы ужасны тем, что им практически невозможно помочь, ведь они перестают бороться и уповают лишь на неё – на лотерею невозможного милосердия, уплывают по течению, оставляя за собой горечь. И у этой слабости могут быть жертвы – дети оставленные с памятью о беспомощности взрослого мужчины, с исковерканными, темными душами.
Да, Кузьма Кузьмич чист, он лучше любого из нынешних олигархов с Рублёвки, он лучше и чище любого дельца, лучше многих сегодняшних, да и тогдашних обывателей, этим он привлекает к себе. Но и этот Кузьма Кузьмич убивает, всё равно убивает, он разит своей беспомощностью, он уничтожает ею смысл существа мужчины, и в этом кроется-таки порок, ужасный порок его жизни.

Сейчас я скажу крамольную вещь: «Я не люблю Никулина». Да, именно так, и после всего того что я написал вначале, я говорю: «Не люблю Никулина». Все двести миллионов людей, которые понимают по-русски, любят Никулина, а я не люблю. И у меня есть причина: он сделал НЕ ТАК что-то такое, чего является больной темой для меня и не оставляет меня в покое. Я чувствую, что это нужно было сделать иначе, я не знаю - можно ли было сделать это по-другому, но я не люблю то, что было им сделано.

А мой близкий прототип, мой дядя, так и остался погибать в своей кошмарной беспомощности, в удручающем, тошном одиночестве, и отличие от Кузьмы Кузьмича было в том, что реальный герой был слишком горд и не согласился принять ничью любовь, не стал выпрашивать её, а просто погиб, оставляя по себе горечь, и заражая меня чувством вины.
За всё это хочется выпросить прощения у кого-то, как будто можно это сделать – попросить, чтоб простили. Но этого нельзя, нельзя, это невозможно, ведь деревья так и остались большими, взрослым детям не суждено повзрослеть, их одиночеству не суждено раствориться, остаётся лишь проявить очередную слабость, поплакать, когда никто не видит, и жить дальше, не прощая себя, не прощая другого.

via

Юрий Владимирович Никулин родился 18 декабря 1921 года в Демидове, в Смоленской губернии. В 1925 году Никулины переехали в Москву, где глава семьи, Владимир Андреевич, стал писать для эстрады и цирка, позже начал работать в газетах "Гудок" и "Известия". Кроме того, он вел драмкружок в школе, где учился сын.

После окончания десятилетки, в ноябре 1939 года Юрия Никулина призвали в армию и служить направили в зенитную артиллерию. Солдатом он участвовал в финской войне, прошел Великую Отечественную войну, защищал Ленинград. Демобилизовавшись в 1946 году, Юрий Никулин пытался поступать во ВГИК, в ГИТИС и в театральное училище имени Щепкина, пробовал пробиться в другие творческие училища и студии, но его нигде не принимали. В конце концов он оказался в... студии клоунады при Московском цирке на Цветном бульваре, где и стал работать после окончания студии и через много лет занял пост главного режиссера.

В начале Юрий Никулин работалу знаменитого клоуна Карандаша, затем, вместе со своим постоянным партнером Михаилом Шуйдиным, начал выступать с оригинальными номерами, и впоследствии этот творческий дуэт добился немалых успехов и прославился на весьмир. Впрочем, об этом и о многом другом лучше прочесть в прекрасной книге самого Юрия Владимировича - "Почти серьезно".

А в кино он впервые снялся в фильме "Девушка с гитарой", и сыгранная им роль незадачливого пиротехника привлекла к артисту внимание. Затем была роль Клячкина в комедии Юрия Чулюкина "Неподдающиеся". Однако комедийный дар Никулина по-настоящемуоткрыл Леонид Гайдай, именно он дал жизнь незабываемому трио Трус-Бывалый-Балбес в короткометражках "Пес Барбос и необычный кросс" и "Самогонщики", а затем использовавший эти персонажи в блистательных комедиях "Операция "Ы" и другие приключения Шурика" и "Кавказская пленница".

И, наверное, никто в то время не взялся бы сказать, что одну из лучших своих ролей в кино Юрий Никулин сыграет в драматическом фильме - но в 1962 году режиссер Лев Кулиджанов снял картину "Когда деревья были большими", на главную роль в которой, Кузьмы Кузьмича Иорданова, он пригласил Никулина.

В 1964 году вышел фильм "Ко мне, Мухтар!", поставленный Семеном Тумановым по книге И.Меттера, и вновь в главной роли, лейтенанта Глазычева, - Юрий Никулин. До сих пор одной из лучших комедий советского кинематографа остается "Бриллиантовая рука", в немалой степени обязанная своей неувядаемой популярностью наивному, по-детски непосредственному Семен-Семенычу Горбункову в исполнении Юрия Никулина.

Среди достижений артиста в кино можно назвать роль военного журналиста Лопатина в фильме Алексея Германа "Двадцать дней без войны". А ведь еще Юрий Никулин снимался у таких режиссеров, как Эльдар Рязанов ("Старики-разбойники"), Ролан Быков ("Чучело"), Андрей Тарковский ("Андрей Рублев"), Сергей Бондарчук ("Они сражались за Родину")...

Увлечением Юрия Никулина на всю жизнь стали анекдоты - собирать их он начал еще в армии, и из этого увлечения родились впоследствии передача «Клуб "Белый попугай"», сборники анекдотов "От Никулина".

Скончался Юрий Владимирович Никулин 21 августа 1997 года, из-за осложнений после операции на сердце.