Домашнее кино Гитлера: как Ева Браун запечатлела частную жизнь фюрера (видео)

Ева Браун стала наиболее откровенным хроникером нацистского режима, снимая частную жизнь Гитлера с помощью кинокамеры. Но только благодаря одержимости художника Лутца Бекера (Lutz Becker), заснятые ею пленки увидели свет. Роберт Маккрам и Тейлор Доунинг раскрывают историю видеоматериалов, которые потрясли мир.

Лутц Бекер (Lutz Becker) родился в Берлине, это произошло, как он говорит, «в год дьявола (anno Diabolo) – в 1941 году. Мое поколение было брошено в тёмную яму». При встрече с этим живым свидетелем третьего рейха - ему сейчас уже за 70, и живет он в лондонском районе Бейсуотер, - трудно отделаться от мысли о том, что Бекер, признанный художник и историк кинематографа, большую часть своей жизни провел в кругах ада.

Детство Бекера прошло в зловонной, пугающей атмосфере берлинских бомбоубежищ, когда авианалеты союзников по антигитлеровской коалиции стали более интенсивными и превратили этот город в груду дымящихся развалин. Он вспоминает объявления по радио: «Внимание, внимание, конец, конец, над Германией квинтер финтер венец. Внимание, внимание», а за ним следовало беспорядочное бегство вниз, в бомбоубежище. Когда падали бомбы – даже если это происходило очень далеко, - «изменение давления воздуха было огромным и очень мощным, - рассказывает он. – У людей из ушей, из носа и из глаз текла кровь. Я выходил оттуда оглохший, со звоном в ушах». Сегодня, добавляет Бекер, «я завидую тем детям, которые растут без страха». Когда война в 1945 году закончилась, Бекер и члены его семьи увидели «мир в руинах. Тела солдат лежали на улицах. Проходя мимо разрушенных бомбами зданий, можно было услышать жужжание трупных мух в темноте. Смерть все еще таилась под руинами», - вспоминает он. Разрушенное и дурно пахнущее наследие третьего рейха оставило глубокие психологические шрамы. «Когда я был ребенком, мне было запрещено использовать неприличные слова. Но я часто становился перед зеркалом в спальне моей мамы и повторял слова «дерьмо» и «ж…». Он улыбается, вспоминая об этом. «В тот момент я думал о Гитлере», - добавляет он.

В некотором смысле Бекер с тех пор постоянно думает о Гитлере и о том, что фюрер сделал с немецким народом. «Я был воспитан в мире лжи», - заявляет он. Когда Вторая мировая война превратилась в холодную войну, страшная правда об одном из самых ужасных режимов в истории человечества начала постепенно просачиваться. Так сложилось, что первыми, кому пришлось примириться с реальностью третьего рейха, были именно те дети, которым каким-то образом удалось остаться в живых после падения Берлина – среди них был и Лутц Бекер.

Eva Braun Home Movies, part 1

Бекер является талантливым немецким абстрактным художником и кинематографистом. Желание стать художником он обнаружил у себя в 1950-е годы, и в то же время он страстно полюбил кинематограф. В 1965 году Бекер получил премию Гропиуса (Gropius) в области искусства и решил потратить её на обучение в английской школе искусств Slade. Он приехал в Лондон в 1966 году и стал заниматься под руководством Уильяма Коулдстрима (William Coldstream). В это же время там учился художник и кинематографист Дерек Джармен (Derek Jarman). В процессе работы над диссертацией отягощенное третьим рейхом детство Бекера нашло для себя новый способ выражения. «Это случилось в Федеральном архиве, - вспоминает он. – Именно там я впервые обнаружил фотографию Евы Браун с 16-милиметровой кинокамерой фирмы Siemens в руках».

Ева Браун до сих пор вызывает странное чувство восхищения. Сегодня, спустя 80 лет с того момента, как Гитлер стал канцлером, Браун продолжает оставаться символом нордической простоты, а также трагической фигурой, обыденность которой представляет собой своего рода окно в банальность зла. Послевоенное восхищение нацизмом означает, что Ева Браун продолжает оказывать заметное влияние на наше воображение – маленькая девочка из сказки, приводящая нас к лесным ужасам. Этой женщине, знающей домашний облик Адольфа Гитлера, было 17 лет, когда её впервые познакомили с фюрером, который представился ей как «г-н Вольф». Это слепое свидание было устроено личным фотографом Гитлера Генрихом Гофманом (Heinrich Hoffman), у которого Ева Браун работала в качестве ассистента.

Гофман был владельцем фотостудии в Мюнхене, и он много сделал для создания имиджа Гитлера. Он способствовал тому, что Гитлер всегда выглядел как решительная, непокорная и героическая фигура – как железный человек. Начиная с 1920-х годов фотографии Гофмана миллионы раз перепечатывались немецкой прессой, а также продавались в качестве открыток для верных сторонников нацистской партии. 18 сентября 1931 года любовница Гитлера Гели Раубаль покончила с собой в Мюнхене в квартире, где они жили вместе, и тогда возникла настоятельная потребность скрыть потенциальный скандал, придав личной жизни фюрера видимость нормальности. Гофман предложил свои услуги. Ева Браун была поразительно похожа на погибшую женщину, и Гитлер находил утешение в ее обществе после самоубийства Раубаль. В конце 1932 году они стали любовниками.

Eva Braun Home Movies, part 2

Браун продолжала работать у Гофмана, и эта позиция позволяла ей путешествовать вместе с окружением Гитлера в качестве фотографа нацистской партии НСДАП. Ее отношения с Гитлером были непростыми. Дважды, в августе 1932 года и в мае 1935 года, она пыталась покончить жизнь самоубийством. К 1936 году она окончательно стала спутницей Гитлера. Гитлер относился к ней неоднозначно. Он хотел представить себя народу в качестве целомудренного героя. В соответствии с нацистской идеологией, мужчины должны были быть лидерами и воинами, а женщины – домохозяйками. Поэтому Адольф и Ева никогда не появлялись на публике как пара, и немцы не имели никакого представления о характере их отношений вплоть до окончания войны. Согласно мемуарам Альберта Шпеера, фройляйн Браун никогда не спала в одной комнате с Гитлером, и у нее всегда было собственное помещение. Позднее Шпеер сказал: «Ева Браун будет большим разочарованием для историков». Однако Шпеер был неправ. Он не учёл талант Евы как фотографа.

Обнаружив фотографию Евы с кинокамерой, Бекер стал задумываться относительно возможности существования домашнего кино у Браун. Если есть камера, то должны быть и отснятые пленки, а, если есть пленки, то они должны где-то находится. Нацисты весьма тщательно вели учет своим вещам. В конце 1940-х годов стали распространяться слухи относительно коллекции домашнего кино. Бекеру были известны эти истории, однако тогда он еще не занимался поиском отснятых материалов. Никто ни разу не подтвердил, что подобного рода пленки могут быть спрятаны и что они вообще существовали.

И вот теперь в Лондоне Бекер начал свои поиски. Он изучил фонды Имперского военного музея, а также Национального киноархива. «В те дни, - вспоминает он, - не было большого интереса к фильмам как к историческим материалам. Большинство историков полагали, что газеты важнее отснятых пленок как документальны свидетельства. Однако у меня была большая потребность в том, чтобы разобраться в моем собственном прошлом». Бекер не пропускал ничего, что могло бы помочь ему разгадать ужасную тайну нацизма. Возможно, только ребенок, родившийся в нацистском Берлине, мог почувствовать как потребность, так и решимость сделать это. Сейчас трудно оценить, насколько мало было известно о любовнице Гитлера в 1950-х и 1960-х годах. И именно результаты исследовательской работы Бекера изменят восприятие фюрера и его арийской супруги, погибшей рядом с ним в бункере (Браун стала женой Гитлера за день до их самоубийства).

Поиски Бекера привели его в самый центр странного послевоенного и преимущественно американского общества людей, помешанных на нацизме: это были ветераны войны, охотники за трофеями, непрофессиональные кинематографисты и фанатики учения об ариях правого толка. В апреле 1970 года Бекер оказался в Фениксе, штат Аризона, на встрече любителей кино, где его познакомили с находившемся в отставке бывшим членом подразделения американской армии, участвовавшим в операции по освобождению шале Гитлера в Оберзальцберге в апреле 1945 года. Бывший морской пехотинец сообщил Бекеру, что, если ему не изменяет память, он видел целую кипу коробок с пленками в горном логове Гитлера, однако не придал им тогда никакого значения. Насколько ему известно, эти материалы оказались в распоряжении американского Сигнального корпуса (US Signal Corps), подразделения американской армии, ответственного за кинопленки и фотографии, найденные среди развалин третьего рейха.

Eva Braun Home Movies part 3

Любопытство Бекера возросло. Если исходить из того, что кассеты с пленками существуют, то они, размышлял он, должны были в конечном итоге оказаться в Национальном управлении архивов и документации в Вашингтоне, округ Колумбия. Там хранятся такие сокровища, как, например, оригинал Декларации о независимости. С некоторой надеждой он начал поиски в каталоге Национального архива, однако они не дали никакого результата. Он не смог найти ничего такого, что соответствовало бы описанию домашнего кино Евы Браун. На некоторое время следы затерялись. «Но инстинкт все еще подсказывал мне, что какие-то пленки должны были сохраниться», - рассказывает он.

Бекер продолжал свою карьеру в Лондоне в качестве художника, однако он не смог отделаться от своей репутации историка кино третьего рейха. В 1971 году к нему обратились продюсеры Дэвид Паттнем (David Puttnam) и Сэнди Либерсон (Sandy Lieberson) - основатели документального подразделения компании Visual Programme Systems. Они попросили его выступить в качестве консультанта серии документальных фильмов о нацификации Германии в 1920-х и 1930-х годах. Не без некоторых колебаний Бекер согласился, и не в последнюю очередь он сделал это потому, что «как частное лицо я не мог финансировать поиски отснятых Евой Браун пленок». Работая вместе с Паттнемом и Либерсоном, Бекер нес полную ответственность за основательные поиски в Национальном архиве Соединенных Штатов. Но ему по-прежнему не удавалось напасть на след легендарного домашнего кино Евы Браун, но, по крайней мере, он находился в контакте с кураторами, которые могли оказать ему помощь.

Часть проблемы Бекера состояла в том, что он искал 16-милиметровую пленку. С точки зрения работников архивов, 16-милиметровая пленка уступала по значению 35-милиметровой, использовавшейся официальной пропагандой. Кураторы большинства киноархивов отдавали предпочтение сохранению материалов, отснятых на 35-милиметровой нитратной пленке, так как она могли разрушиться или исчезнуть, тогда как 16-милиметровая пленка не была у них в числе приоритетов. Тем не менее во время своих поездок в Вашингтон Бекер действительно получил информацию о существовании в Национальном архиве хранилища неуказанных в каталоге 16-милиметровых пленок, которое располагалось в старом самолетном ангаре в малопосещаемой части штата Мэриленд недалеко от Вашингтона, округ Колумбия.

В один прекрасный день весной 1972 года Бекер выехал из округа Колумбия и направился к этому хранилищу, где он начал разбирать ржавеющие и сваленные в кучу коробки со старыми пленками. Поначалу казалось, что поиски не дадут результатов. Большинство материалов было японского происхождения. И там вообще не было 16-милиметровых пленок. Но затем, разбирая не внесенные в каталоги коробки, он обнаружил то, на что до него никто не обращал внимания, - набор пленок с немецкими наклейками. Испытывая большое волнение, он открыл первую коробку, отмотал несколько кадров и направил их к свету. Его удивило то, что это была цветная пленка, однако еще более поразительным оказалось то, что на ней был заснят Гитлер вместе с некоторыми другими нацистскими главарями (Альберт Шпеер, Йозеф Геббельс, Иоахим фон Риббентроп) – все они наслаждались лучами солнца на террасе в Оберзальцберге. Это на самом деле были пленки с домашним кино Евы Браун. Здесь, наконец, главари третьего рейха оказывались в домашней атмосфере и могли расслабиться.

Большая часть домашнего кино Браун, отснятого в укрепленном шале Гитлера в Бехтесгадене в Баварских Альпах, носит оттенок наивной невинности. Она снимает частную жизнь нацистской верхушки – то, что Хана Арендт называла «банальностью зла». На пленках, заснятых Браун, мы видим Гитлера и его приближенных во время отдыха на террасе его шале. Они пьют кофе и едят пирожные; они шутят и позируют перед камерой. Гитлер разговаривает с детьми своих подчиненных или ласкает свою восточноевропейскую овчарку Блонди. Камера (в руках Евы Браун) приближается к Гитлеру, и возникает редкий и откровенный крупный план. Иногда в момент появления посетителя, не входящего в партийную элиту, камера удаляется на более уважительную дистанцию. Однако в большинстве случаев кинокамера Браун находится непосредственно в партийной среде, рядом с Гитлером, за его столом. Большая часть пленки цветная, а отснятый материал поразительно откровенный по своему характеру. Отснятые Браун пленки позволяют непосредственно взглянуть на нацистское руководство и на самого Гитлера. Этот имидж отличался от того, который представляла его пропагандистская команда или Лени Рифеншталь – «любимый кинорежиссер Гитлера», - и фюрера можно было увидеть таким, каким он был на самом деле.

Eva Braun Home Movies, part 4

На пленках Браун прослеживается карьера фюрера вплоть до зенита славы нацистов, до лета 1941 года. В этот момент восточные дивизии вермахта рвались к сердцу Советского Союза, и тогда разумно было предположить, как делали многие, что Германия победит в этой войне. Но в декабре 1941 года был Перл Харбор, затем последовал Сталинград и поражение Роммеля в Северной Африке. После того, как непобежденная Россия стала давать отпор, а Америка активно поддержала борьбу союзников, третий рейх был обречен, и Ева Браун прекратила съёмку. В апокалиптическом хаосе низвержения Гитлера, последних дней в бункере и самоубийства Адольфа и Евы, домашнее кино Браун было забыто. До тех пор, пока на сцене не появился Бекер.

«Я попросил монтажный аппарат Steenbeck, - вспоминает он, - и начал смотреть. Я был в восторге, и у меня было такое чувство, как будто моя жизнь обрела цель. Я был очень зол на этих нацистов. Теперь я мог направить свой гнев в позитивное русло».

С точки зрения истории кинематографа, тот момент, когда Бекер открыл первые коробки с пленками, можно сравнить с заглядыванием в могилу Тутанхамона. В конечном итоге Бекеру удалось найти сокровища, о которых многие говорили, но никто не мог напасть на их след. Имидж Адольфа Гитлера изменился навсегда. Получилось так, что находка Бекера – после того, как он в большом волнении просмотрел в Национальном архиве в Вашингтоне весь материал – совпала по времени с работой над самым большим в истории телевидения сериалом «Мир в войне» (The World at War). Продюсером и руководителем этого проекта был Джереми Айзекс (Jeremy Isaacs) из лондонской телекомпании Thames TV. В соответствии с духом времени, телевизионная история Второй мировой войны не должна была быть только военной историей с адмиралами, генералами и маршалами авиации. В ней должны были участвовать простые мужчины и женщины: берлинские домохозяйки, свидетели налетов на Лондон, российские крестьяне и японские гражданские лица. Айзекс хотел не только показать победу Запада, но также рассказать историю о том, как вся планета была вовлечена в этот конфликт.

Тем временем Бекер обнаружил пределы аппетита публики в отношении частной жизни Адольфа Гитлера. Созданный им для Паттнема документальный фильм под названием «Свастика», куда вошла лучшая часть пленок Евы Браун, был впервые показан на Каннском кинофестивале в мае 1973 года. Публика в зале была возмущена, в зале во время просмотра раздавались негодующие крики, свист и возгласы «Убийца!» Образ фюрера в виде доброго дядюшки, появляющегося на семейных встречах и покидающего их, был просто невыносим. Железный имидж Гитлера, столь тщательно сформированный Генрихом Гофманом, все ещё продолжал оказывать огромное воздействие на воображение людей.

Бекером, и включила их в свой сериал в менее спорном виде, чем это было сделано в «Свастике». Теперь британская и американская телевизионные аудитории получили возможность по-новому взглянуть на третий рейх и его лидеров. Первоначальное возмущение переросло в более зрелое понимание. Стало легче разобраться с ужасами прошлого, когда демонические действующие лица были представлены не как монстры, а как обычные мрачные эмиссары темной стороны человечества, но, тем не менее, они были узнаваемы как человеческие существа. Бекер продолжал глубоко переживать первую реакцию на пленки Евы Браун. «Я был наказан за разрушение негативного мифа. Люди увидели то, что было банальным в движении и банальным в красках». Он считает, что многие примирились с тщательно выстроенным черно-белым пропагандистским имиджем нацистов.

«Люди очень не любят, когда вы пытаетесь что-то подправить в их мифологии», - подчёркивает он. Однако через поколение восприятие изменилось.

Сегодня исследовательская работа Бекера, вдохновленная необходимостью примириться со своим прошлым, парадоксальным образом придает ему исторический характер. В 20-м веке было много столь же жестоких режимов – Сталин, Мао, Иди Амин, Пол Пот, - но ни один из них не несет в себе такой же культурный и психологический заряд, как нацизм. Сам Бекер считает мучительной свою работу, связанную с домашним кино Евы Браун. Оглядываясь назад, Бекер, по его признанию, научился «вырабатывать чувство ответственности, и понимать, что (моя исследовательская работа) не может быть шумным триумфом и в лучшем случае способна привести к перемирию. Я получил возможность увидеть духов прошлого, вошедших в книги по истории. Нацисты перестали терзать мою душу. Мое путешествие закончилось». 

Статья The Hitler home movies: how Eva Braun documented the dictator's private life Роберта Маккрама и Тейлора Доунинга для Guardian 27/01/2013. Перевод сайта иноСМИ.