Антон приподнялся на постели и громко произнес: «Ich sterbe». Выпив бокал до дна, он с улыбкой сказал: «Давно я не пил шампанского», повернулся на левый бок — как всегда он лежал рядом с Ольгой — и тихо уснул.

Находясь в Баденвейлере, Чехов писал маме и сестре: "Здоровье мое поправляется, входит в меня пудами, а не золотниками", "Здоровье с каждым днем все лучше и лучше"... Меж тем силы оставляли его с каждым днем.

В статье, напечатанной в немецкой газете после смерти Чехова, его лечащий доктор Эрик Шверер писал: "Он переносил свою тяжелую болезнь, как герой. Со стоическим, изумительным спокойствием ожидал он смерти. И все успокаивал меня, просил не волноваться, не бегать к нему часто, был мил, деликатен и приветлив".

"Было поистине изумительно то мужество, с которым болел и умер Чехов! ", - позже скажет о нем Бунин.

Баденвейлер - райский уголок...

Баденвейлер. Курортная карта Чехова

Баденвейлер. Hotel Sommer, в котором умер Чехов

Поначалу Ольга намеревалась похоронить Чехова в Германии, однако поток телеграмм из России с выражением отнюдь не соболезнования, но тревоги о судьбе чеховской могилы заставил ее переменить свое решение:

«Сообщите Новое время подробности кончины брата. Александр».
«Когда и где будет похоронен Антон. Ответ оплачен. Суворин».
«Хороните Антона Москве Новодевичий монастырь. Ваня и Маша на Кавказе, Миша при матери. Михаил Чехов»

Берлинский поезд с прицепленным красным товарным вагоном, в котором находился гроб с покойным, прибыл в Петербург. Вдова писателя сопровождала его в вагоне первого класса. В кучке людей, встречавших поезд, находились Клеопатра Каратыгина и Наталья Гольден — последняя поведала своему спутнику о том, что двадцать лет назад она была ближайшим другом и помощником Антона Чехова.

Единственным официальным лицом на траурной церемонии оказался Суворин. Выйдя из купе, где находилась Ольга, Суворин рухнул на колени. Ему подали стул, и он долго сидел на нем, оцепенев и ничего не видя вокруг. Он позаботился обо всем: о панихиде, о временном пристанище для Ольги, об отправке вагона-рефрижератора в Москву. На платформе священник с небольшим хором отслужили короткую литию.

Транспортировка тела на столь большие расстояния требовала определенных условий. С этим связана чуть ли не скандальная история о том, как тело великого русского писателя было доставлено в Москву в вагоне, на котором красовалась надпись "Для перевозки свежих устриц".

Горький в письме к Е.П. Пешковой возмущался:

"Этот чудный человек, этот прекрасный художник, всю свою жизнь боровшийся с пошлостью, всюду находя ее, всюду освещая ее гнилые пятна мягким, укоризненным светом, подобным свету луны, Антон Павлович, которого коробило все пошлое и вульгарное, был привезен в вагоне "для перевозки свежих устриц" и похоронен рядом с могилой вдовы казака Ольги Кукареткиной. Это - мелочи, дружище, да, но когда я вспоминаю вагон и Кукареткину - у меня сжимается сердце, и я готов выть, реветь, драться от негодования, от злобы. Ему - все равно, хоть в корзине для грязного белья вези его тело, но нам, русскому обществу, я не могу простить вагон "для устриц". В этом вагоне - именно та пошлость русской жизни, та некультурность ее, которая всегда так возмущала покойного."

Завтра еду в Москву на похороны. Газеты полны заметками о Чехове - в большинстве случаев -тупоумно, холодно и пошло. Скверно умирать для писателя. Всякая тля и плесень литературная тотчас же начинает чертить узоры на лице покойника.
М. Горький - Е. П. Пешковой.

Горький писал, что ему очень запомнились два адвоката «оба в новых ботинках и пестрых галстуках - женихи. Идя сзади их, я слышал, что один говорит об уме собак, другой, незнакомый, расхваливал удобства своей дачи и красоту пейзажа в окрестностях ее».

Что это за публика была? Я не знаю. Влезали на деревья и — смеялись, ломали кресты и ругались из-за мест, громко спрашивали: „Которая жена? А сестра? Посмотрите — плачут! — А вы знаете — ведь после него ни гроша не осталось, все идет Марксу. — Бедная Книппер! — Ну, что же ее жалеть, ведь она получает в театре десять тысяч“ и т. д.

Шаляпин — заплакал и стал ругаться: „И для этой сволочи он жил, и для нее работал, учил, упрекал“»

Брат писателя Михаил вспоминал о самих похоронах так: «Мы приехали в Москву к самым похоронам. Нас встретил на вокзале в Москве В. С. Миролюбов и повез в карете к университету, так как тело уже прибыло из Петербурга и его несли с Николаевского вокзала в Новодевичий монастырь. Если бы наш поезд опоздал, то мы так бы и не попали на похороны. Несметные толпы народа сопровождали гроб, причем на тех улицах, по которым его несли, было прекращено движение трамваев и экипажей, и вливавшиеся в них другие улицы и переулки были перетянуты канатами.

Нам удалось присоединиться к процессии только по пути, да и то с трудом, так как в нас не хотели признавать родственников покойного и не пропускали к телу. Московская молодежь, взявшись за руки, охраняла кортеж от многих тысяч сопровождавших, желавших поближе протиснуться к гробу.

Точно сон, припоминаются его похороны. Холодный, серенький Петербург, путаница с телеграммами, маленькая кучка народу на вокзале, «вагон для устриц», станционное начальство, никогда не слыхавшее о Чехове и видевшее в его теле только железнодорожный груз. Потом - как контраст - Москва, стихийное горе, тысячи точно осиротевших людей, заплаканные лица. И, наконец, могила на Новодевичьем кладбище, вся заваленная цветами... Далекие и грядущие потомки, о счастье которых с такой очаровательной грустью мечтал Чехов, произнесут его имя с признательностью и с тихой печалью о его судьбе.
А. И. Куприн. «Памяти Чехова». 

Так мы дошли до самого монастыря под охраной молодежи, которая заботливо оберегала нас от толпы. Когда же процессия стала входить в узкие монастырские ворота, началась такая давка, что я пришел в настоящий ужас. Каждому поскорее хотелось пробраться внутрь, и получился такой затор, что если бы не та же распорядительная молодежь, то дело не обошлось бы без катастрофы.

Еле пронесли сквозь ворота гроб, еле вдавились в них мы с депутатами и близкими к покойному людьми, а народ все напирал и напирал. Слышались возгласы и стоны. Наконец ввалилась на кладбище вся толпа - и стали трещать кресты, валиться памятники, рушиться решетки и затаптываться цветы.

Брата Антона опустили в могилу рядом с отцом. Мы взглянули в нее последний раз, бросили по прощальной горсти земли, она ударилась о крышку гроба - и могила закрылась навсегда».

А. П. Чехов. Скульптура работы С. Т. Коненкова. 1908

Памятник Чехову в Баденвейлере. К сожалению, он был уничтожен немцами во время Первой Мировой Войны.
М. П. Лилина и К. С. Станиславский у этого памятника:

Могила Чехова на Новодевичьем кладбище

Кое-что о Чехове

Чехов и Царь

Чехов никогда не читал царские указы и не смотрел фильмы про царей, и книги о царях не читал, и вообще, мало ими интересовался. А царь не любил Чехова, потому что Гоголя читать смешно, Салтыкова-Щедрина смешно, но злоба берёт, а Чехова читать смешно, но правда, а от этой правды такая тоска скрутит жёсткая, что даже жить не хочется.

Поэтому Чехов и царь друг с другом никогда не разговаривали.

Чехов и больной

Как-то один больной пришёл к Чехову, и говорит, что у него зубы болят, и живот болит, и голова болит, и рёбра болят, и суставы болят, и в глаз темно, и в пальцах слабость.

А фамилия ваша какая? – с готовностью помочь спросил Чехов.

Не скажу, — ответил больной и убежал.

Тогда Чехов плюнул и написал рассказ «Лошадиная фамилия».

Чехов и Горький

У Чехова была слабость. Он, будучи провинциалом, любил других провинциалов и с ними дружил. Потому что и Короленко, и Толстой, и Бунин родились не в Петербурге и не в Москве. А Горький любил читать, женщин и пролетариат, и всё это удачно совмещал. И когда они разговаривали, Чехов признавался в любви к малым городам, к родной грязи и серости, к пустоте и прочим малоприятным вещам. А вот Горький наоборот, с воодушевлением говорил о новом, о том, что скоро грянет буря, дождь пойдёт и всю грязь в канаву истории смоет. Так они и разговаривали. А потом, наговорившись, шли в кабак, напивались и только потом дрались.

Чехов и Толстой

Толстой не любил людей, поэтому жил далеко от них в Ясной поляне. А Чехов, будучи хорошим писателем, иногда любил пообщаться с другими писателями, как бы говоря, что он тоже с ними, и что он от коллектива хороших писателей не отбивается. Во время очередного обеда на стол подали устриц. Чехов с любопытством рассмотрел незнакомые ракушки, даже понюхал одну, и говорит: что это вы за странное блюдо принесли. А Толстой отвечает: ну что вы, Антон Павлович, не узнаёте, это же устрицы. – У меня на них аллергия, — гордо произнёс Чехов. – Ну, как хотите, сказал Толстой, и, сбрызнув лимоном, начал одну за другой их поглощать, пока все не поглотил.

Чехов попил чай и уехал. А Толстой пришёл домой и записал в дневнике: «Какой хороший человек».

Чехов и немцы

Чехов знал немецкий язык, поэтому немцы в городе, где он скончался, поставили ему памятник. А может, они ему поставили памятник потому, что он был хорошим писателем, а может потому, что он хорошо знал немецкий, а может и потому, что другие писатели в город не заезжали и своих не было. А ещё может потому, что немцы считали Чехова своим национальным героем и решили, что лучше пусть будет памятник ему, чем, к примеру, Гитлеру. Поэтому в Германии памятника Гитлеру нет, а Чехову – есть.

Чехов и Книппер-Чехова

Однажды вечером, зимой, а может весной или осенью, но точно не летом, в гостиной сидели Антон Чехов и Ольга Книппер и пили чай.

Как я же это у вас фамилия дикая, — сказал Чехов, глядя на барышню. – Что-то в ней прямо настораживает. Как будто бы чайка где-то орёт. Или немцы матерятся.

И он несколько раз громко крикнул: «Книппер, Книппер»!

– Или, вот ещё на рынке торговка покупателей зазывает. Или просто кто что рекламирует. Омерзительная фамилия! – заключил Чехов.

Ну, раз вам моя фамилия не нравится, — сказала Ольга, тогда я и вашу опозорю. И вышла за Чехова замуж. И носила двойную фамилию до самой своей смерти.

Чехов и ямщик

Глубокой осенью по своим личным делам понадобилось Чехову поехать в одну усадьбу. А ямщик ему попался весёлый, рыжий и очень разговорчивый.

Эх, барин, весело у нас тут, — сказал ямщик, вон в усадьбе, — он указал пальцев влево, — представляете, барин, барин женился на еврейке и начал ей с соседской девочкой изменять. Еврейка от туберкулёза померла, а барин застрелился. Или вон там, — он указал пальцем вправо, — дядя с племянницей жили, к ним какой-то профессор с молодой женой приехал и скандалы начались, драки, битьё посуды, а потом дядя профессора чуть не пристрелил. А у озера барыня жила с сыном, так сын пьесу написал, а потом что-то ему не понравилось, он и тоже застрелился. А в доме на холме барыня от долгов в Париж сбежала, а слугу верного забыли, он там и помер.

Чехов слушал ямщика и записывал в свой маленький блокнотик сюжеты своих будущих пьес.

Чехов и Бунин

Бунин умер в 1953 году, а Чехов в 1904. Поэтому Бунин много пережил, много видел, много страдал, много радовался и оставил после себя тонны исписанной бумаги. А Чехов и жил мало, и видел только грязь и убожество, и оставил после себя рассказ «Крыжовник». Поэтому, сидя у себя заграницей, всякий раз беря ягодку крыжовника, Бунин добрым словом поминал Чехова.

Чехов и люди

Чехов любил ругаться матом. И не потому, что был страшным хулиганом и разбойником, а потому, что любил материться. И окружающие его люди и крестьяне ругались матом, именно потому, что были разбойниками и хулиганами. Так они и разговаривали. И отлично друг друга понимали.

Чехов и Театр

Однажды Станиславский решил, что хватит быть богатым, пришло время становится знаменитым, и вместе в Немировичем-Данченко решил построить театр. А у Чехова была пьеса о том, что драматургова мать не любит чужие сочинения, и любит молодого беллетриста. И Чехов эту пьесу принёс.

Хорошо, — сказал Станиславский и снял пенсне. Ему когда хорошо становилось, он всегда улыбался и пенсне снимал. – Хорошо, сказал Немирович-Данченко и начал бороду поглаживать и песенки насвистывать. Ему когда хорошо становилось, он всегда песенки насвистывал, от этого его жена по ночам часто вскакивала и пугалась.

– Плохо, — сказал Чехов, а потом ничего не сказал.

Пьесу поставили, она провалилась, поставили ещё раз, она всем понравилось, и танцы были, и шампанское пили, и целовались, и даже актёру одному для пущей схожести с персонажем морду набили.

А Чехову всё это не понравилось. Поэтому Чехов, как драматург, в театр ходил, но его недолюбливал.

Чехов и шампанское

Чехов пил водку. Об этом знали все и дарили ему на каждый праздник по бутылке водки. Чехову это нравилось, он улыбался, пожимал руки и радовался. А вот шампанское Чехов не любил, от него была изжога, голова болела, и во рту привкус оставался неприятный. Поэтому в Германии Чехов пил только шампанское. Чтобы испортить своё впечатление об этой стране. А шампанское испортило его. Грустная история.

Чехов и дороги

Чехов много и часто путешествовал по Руси. Да все путешествовали. Толстой на поезде, Горький босиком, кто-то на пароходе, кто-то в карете. Чехов ездил в колясках, они были плохенькими, и во время дождя струйки воды попадали ему за шиворот. Тогда Чехов грустно говорил: как же печальная наша Русь, и плакал. Чехов был скромным и плакал незаметно.

А когда дождь заканчивался, Чехов ругался на дорогу, и проклинал всё на свете и палкой размахивал. Извозчики пугались и крестились. Поэтому Чехова называли «Злой доктор с палкой» и пугали им маленьких детей.

Чехов и секс

Чехов любил это дело. А это дело любило Чехова, и вдвоём им было хорошо. Каждую ночь Чехов вскакивал с постели и бросался писать о пережитом. «Она была кривонога» или «Одна грудь у неё была больше другой» или «Она неприятно визжала» или «От неё пахло потом», или нечто в таком же роде. Девушкам было неприятно и унизительно, а Чехов слыл большим реалистом.

Чехов и смерть

Чехов был большим реалистом. И когда ему пришло время умирать, он сказал, что умирает, и умер. Он умер в чужой постели, в чужом городе, в чужой стране и среди чужих людей. Я думаю, что Чехова нужно любить, потому что все мы одиноки, и всем нам грустно, а грязь на дорогах всё та же, и всё так же пора пить чай, и всё так же снег сменяется дождём, и всё так же пахнет вареньем, и всё так же всё время нужно работать, страдать и мучиться, любить, не любить, курить, пить и гулять. Чем мы все с удовольствием и занимаемся.

"Чехов - неопубликованная жизнь" (док. фильм)