«Это настоящая медитативная работа»: как, для кого и почем делают чучела животных таксидермисты

Если вы в детстве препарировали лягушек и завороженно рассматривали мертвых ворон, возможно, вам стоит попробовать себя в таксидермии — научиться создавать чучела животных. Когда животное умерло, его остается только съесть или похоронить. Благодаря же таксидермии развивается научная деятельность и существуют многие музеи: ученые изучают сохраненных в естественном виде птиц, млекопитающих и рыб, а заинтересованные люди могут представить, каких размеров достигают росомахи и жирафы, какое оперение имеют глухари и фламинго и даже как выглядели вымершие животные.

Что это за работа, как не сделать «упоротого лиса» и почему кривые пальцы мастера — символ его профессионализма, рассказал Вадим Сухарев, руководитель крупнейшей таксидермической студии России «Сухаревъ».

— Как зародилась таксидермия?

— Она зародилась еще в древние века, когда люди начали добывать животных и шить первую одежду из кожи. Само слово «таксидермия» расшифровывается как “taxis” — «упорядочивание»; “derma” — «кожа». Это древнейшая профессия, древнее, чем та, которую называют древнейшей. Первые чучела в России появились при Петре I, а первыми таксидермистами были крестьяне-самоучки. Все делали достаточно примитивно: каркасы были деревянными, шкуры набивали соломой. Когда в 1974 году мы с семьей приехали в Ленинград, Владимир Сухарев, мой старший брат, устроился работать в Ленинградский зоологический музей при Академии наук. Вспоминая работу в музее, он часто рассказывал историю: в выходной он переносил чучело лошади Петра I, Лизетту, и нечаянно эта лошадь у него навернулась, сломалась задняя нога, он потихонечку оттащил ее в сторону, место перелома распорол, там стояла доска, которая от старости стала хрупкой и сломалась, вмонтировал туда металлический штырь, аккуратненько зашил, и лошадь до сих пор стоит, уже за стеклом. Если сейчас кому-то придет в голову сделать рентген этой лошади, то в задней ноге он увидит металлический штырь.

Еще лет 30 назад у нас все эти чучела делали с использованием намотки, набивки, делали что-то из гипса — каменный век, скажем. В Америке уже давно применялся скульптурный способ изготовления чучел, то есть лепится скульптура из глины, снимается матрица — форма, затем заливается пенополиуретаном, и мы получаем скульптуру из пенопласта. У нас, так как страна была закрыта, эти материалы достать было невозможно. Как только страна стала свободной, Сухарев-старший поехал в США на чемпионат мира по таксидермии, увидел там все эти манекены, которые на 90 % облегчают наш труд, загорелся, купили две бочки пенополиуретана и начал изготавливать свою коллекцию манекенов. Теперь только с такими и работаем. Владимир Сухарев за свою жизнь слепил около 500 авторских скульптур, в полный рост, где все детали проработаны. Теперь слепками этих скульптур пользуются многие мастера России и ближнего зарубежья.

— Кто делает заказы?

— В основном охотники.

Мы делаем таксидермические изделия только из трофеев, которые были официально добыты. Домашние, запрещенные животные отсекаются сразу, сырье в виде шкур не покупаем, чтобы не провоцировать охотников на убийство животных.

То есть человек приходит, например, с официально добытым медведем и платит нам за работу. Еще сотрудничаем с краеведческими музеями, институтами. Недавно заказ сделал Сахалинский краеведческий музей — реставрировали три чучела: волка, рысь и росомаху.

— Когда в композиции присутствует несколько животных, всех их добыл один охотник?

— Да. Некоторые охотники имеют возможность поохотиться во многих странах. Это становится увлечением всей жизни. И они хотят видеть животных такими же, как в природе, в естественной среде обитания. Мы им в этом помогаем и создаем композиции наподобие музейных. Вот композиция — три волка и кабан. Человек был на охоте, застрелил крупного секача. Можно сделать просто стоящего секача, но это скучно, а охотник он заядлый. Мы и говорим: «Зимой будешь участвовать в облаве на волков, добывай еще зверей, мы подождем, не торопимся, сделаем хорошую интересную композицию». Если у человека огромный домина, огромные трофейные залы, то он с удовольствием это заказывает.

Многие таксидермисты делают свою работу только на готовые манекены, перерезать манекены не умеют или боятся, мы таких называем шкурозашиватели. Я как руководитель студии стараюсь, чтобы каждый заказ был индивидуальным. Мы предлагаем людям нестандартные решения, чтобы работа была штучная, поэтому 90 % манекенов мы режем нещадно. То есть если у нас есть манекен просто стоящего волка, то я обязательно договорюсь, чтобы волк бежал, прыгал, падал или дрался с другими волками. Беру пластилин и при заказчике леплю 3D-модельку, и если все нравится, приступаем к изготовлению. Делать трофеи в простых позах не наш профиль — это неинтересно, но если заказчик хочет, делаем, отказываться нельзя.

— В студии у вас сейчас стоит слон, страус, львица. Как много россиян охотятся в Африке?

— В Африку наши охотники рванули сразу, как рухнул Советский Союз. Появилось очень много новых русских с шальными деньгами. В начале 2000-х годов у нас был свой филиал в Москве, в студии трудились до 50 мастеров, только из Петербурга каждый месяц в Москву уходила целая фура с заказами. А сейчас работа разрядилась: шальные деньги закончились, прошло два финансовых кризиса, и люди стали сдержаннее в своих желаниях.

— Сколько примерно стоит чучело?

— Цена договорная. По ценам мы равняемся на одну хорошую американскую студию — Animals Artistry.

Ну, вот пример: трофейная голова кабана с открытой пастью стоит 45 тысяч рублей, глухарь на дубовом медальоне — 23 тысячи, львица, ручная работа, — от 350 до 650 тысяч, страуса мы сделаем за 230 тысяч.

Это удовольствие не очень дешевое, причем не первой необходимости. Россия — богатая страна, но и страна контрастов. У некоторых людей есть замки, в них трофейные комнаты. Туда они приводят гостей и рассказывают о своих охотничьих приключениях.

А как-то я приехал в станицу Брюховецкая, это Краснодарский край, захожу в охотничий коллектив, решил познакомиться. У меня с собой был ковер медведя, заказчику вез, показываю, знакомьтесь, «Сухаревъ», если что, обращайтесь, сосед ваш. Через полчаса звонок: «Сколько будет стоить чучело чирка?» Это маленькая уточка. Я говорю: «Тысяч пять, наверное, возьму». Тут сразу: «Да ну, ты что, у нас крякву делают за полторы». Кряква в два раза больше чирка. Я отвечаю: «Понятное дело, но вы же понимаете, что мы профессионалы, мы лучшие». — «Да у нас тоже все лучшие и с медалями, на чемпионаты ездят». — «Так мы их и проводим, эти чемпионаты». — «Все равно больше 500 рублей за чирка не дам». В ответ на это я ему сказал, что за 500 рублей могу этого чирка только съесть. С наличностью там совсем плохо, люди в основном живут с подсобного хозяйства, поэтому 500–1000 рублей в тех краях — хорошие деньги. Я допускаю, что там есть люди, которые за такую сумму сделают качественно, но я считаю, что искусство требует усилий, а усилия стоят денег.

— Почему домашних животных вы не берете?

— Все животные имеют свои портретные отличительные особенности. Например, персидский кот: для обывателя все эти коты на одно лицо, но когда с вами кот прожил десять лет, вы его узнаете из тысячи. И вы приносите мне своего кота, а я отдаю вам обычного среднего кота, вы скажете: «Это не мой кот! Вы не умеете работать!» Но воссоздать все нюансы невозможно. Это абсолютно неблагодарная и конфликтная работа.

— Хорошо, я охотник, по лицензии убила медведя, приношу его вам. Что вы с ним делаете?

— Выделываем.

— То есть у вас здесь есть специальная комната, где вы работаете с тушами?

— Нет, мы отдаем в специализированные мастерские по выделке шкур, это промышленное производство. Шкуры выделываются почти как на шубу, но со своими нюансами: более тщательная препаровка, сохранение пальчиков, коготков, подушечек, век, ресничек, бровок, губок, ушек. Все должно быть в идеальном состоянии.

— А глаза?

— Раньше глаза делали из оргстекла — просто заливали в специальные формы. Но потом Владимир Сухарев в начале 90-х годов разработал светоотражающий глаз. Делается тоже из оргстекла, но этот глаз полностью имитирует натуральный, даже имеет глазное дно в виде линзы. В итоге, если мы делаем фотографию со вспышкой, глаза светятся, как у живого зверя. Потом в американском журнале по таксидермии появилась статья «Русский глаз», в которой журналисты разбирали наше изобретение. Но американские таксидермисты до сих пор работают на стеклянных глазах.

— То есть искусственные только глаза?

— Скажем так, из натурального используется только шкура, все остальное — искусственное: манекен, зубы, язык. Языки силиконовые — это слепки натуральных. Берется язык, например леопарда, ему придается определенная форма, то есть кусок мяса надо положить так, чтобы выглядел натурально, и формуется.

— Как придать животному естественный вид?

— Это и есть мастерство. Купив пластиковый манекен, зашив шкуру, можно сделать «упоротого лиса». Человек что-то где-то нахватался, шкуру зашил, уложил неправильно, сшил, посмотрел — гениально! И давай заказы брать и «шлепать» — дешево и сердито. Но в процессе высыхания такие работы меняются до неузнаваемости.

Одно дело — уложить быстренько парную шкуру — выглядит сочно, как живое. Другое — довести до конца. Начало подсыхать — тут рот раскрылся, тут глаза выкатываются, тут натянулось.

В процессе сушки нужно усаживать кожу на нужное место: где-то глинку положить, сформировать носик, ушки. Так подходить нужно в течение нескольких месяцев. У некоторых мастеров пальцы со временем становятся кривыми от постоянной проработки. Но люди ведутся на низкую цену, не понимая, как должно быть. Чтобы понять, что перед тобой, надо рядом либо поставить хорошую работу, либо с фотографией сравнить.

— Вы наблюдаете за животными в естественной среде?

— Конечно. В современном мире это очень легко. Прежде чем что-то сделать, мы открываем интернет, смотрим это животное. До последнего момента нужно иметь перед собой веер фотографий в разных ракурсах. Люди, которые делают без фотографии, слишком высокого мнения о себе. По-моему, еще Сальвадор Дали говорил, что художник, который не изучает анатомию, это ленивый художник.

— На мордах некоторых животных видны выступающие вены. Как вы это делаете?

— Скульптурный способ. Лепится все. Кропотливая ручная работа. Применяется специальная глина и клей.

— Если во время охоты была повреждена шкура, это как-то решается?

— Если есть запчасти, решаемо. Можно подбирать что-то похожее, можно подстричь, можно подкрасить, это тоже с опытом приходит. Бывают, конечно, утраты совершенно непоправимые. Например, пришла шкура зебры, ее в процессе сушки в Африке сложили в конверт и положили сохнуть на улицу, лицевая часть очень сильно спеклась, шкура сварилась, правая сторона морды полностью вылезла — абсолютно лысая. В итоге сделали половинку, барельеф. Но если у животного большие шрамы, то это, наоборот, достоинство, за их счет внешний вид только выигрывает. Бывают же антилопы с поврежденными рогами, следами от когтей. Отличительная особенность трофея.

— А как справляться с запахом, какими-то паразитами?

— Если женщина покупает шубу в магазине, как она справляется с запахом? Здесь то же самое. Установите температуру 18–20 градусов, периодически проветривайте помещение, смотрите, чтобы моль не съела, пыль иногда сдувайте. Все.

— Какое животное тяжелее всего выполнить?

— Тяжелее всего и интереснее, на мой взгляд, делать кошачьих. Они самые сложные в работе и самые красивые. Но было непросто делать и жирафа.

Мы построили настоящие строительные леса, как для здания, слева и справа, между ними — манекен жирафа. Накидываешь шкуру, а ощущение, что брезент от КАМАЗа. Неделю только собирали, потом долго и упорно укладывали.

Но самое трудоемкое — это сделать слона или чучело синего кита.

— Синего кита?

— Мы можем все сделать. Проблем нет. Хоть стадо китов.

— А вымерших животных сделаете?

— Можем сделать реплику. Как-то к нам в студию обратились из Санкт-Петербургского зоологического музея, попросили восстановить череп и рога реликтового оленя. У них были лишь фрагменты черепа и рогов. Размах рогов где-то около четырех метров или более. Восстановили. Подарили музею, сейчас там можно увидеть.

— А если динозавра попросят, из чего будет кожа?

— Слепим скульптуру, отформуем и покрасим. Если мамонт, то, скорее всего, возьмем шкуры каких-нибудь домашних яков. А дальше — курсы кройки и шитья. Шубы в роспуск, в росшив — в молодости этим занимались, знаем.

— С птицей сложно работать?

— Птица менее прихотлива в обработке. В самом начале мы очень бережно относились к перьям. Пока снимаешь шкурку, где-то кровью запачкал, где-то еще чего, потихонечку отмывали ваткой, очень нежно, аккуратно, крахмалом присыпали. А когда железный занавес открылся, когда появилась информация о разных таксидермических школах, литература, то узнали: ее нещадно стирать можно, эту птицу. Ей ничего не будет: берешь «Фейри» и погнал стирать до скрипа.

— Можно ли самому сделать чучело голубя у себя дома?

— Можно. Но не существует набора таксидермиста «Купи и сделай сам».

Хотя за границей есть таксидермические курсы выходного дня. Ты приезжаешь, даешь деньги, тебе — шкурку зайца, баночку с клеем, кисточку, и преподаватель говорит: «Подняли шкурку!» Все подняли. «Кисточку намазали». Все намазали. «Глазки вставили». И так далее.

Почистили, шкурку зашили, оп — вечером уже с чучелом едешь домой. Чтобы сделать самому, надо хотя бы раз посмотреть, как это происходит.

— Ну, теоретически…

— С тушки нужно сделать копию. У тебя лежит кусок мяса, ты его крутишь-вертишь, вырезаешь копию из куска пенопласта. Потом снимаешь и чистишь шкурку, выделываешь, каждое перо на шкуре должно остаться свободным, связующие мышцы, пленки должны быть удалены. Если правильно все сделать, как перо положишь, так оно и останется после высыхания. На ютубе есть видеоуроки, люди птичек собирают. Хотя бы на это ориентироваться можно.

— А перья не вывалятся?

— Если птица свежая, то нет. А вот если она подтухла и пошел процесс разложения, то это можно только остановить, вернуть обратно невозможно. Хороший материал — залог успеха. Готовое чучело птицы, сделанное с соблюдением технологии, не пахнет, выглядит, как живое, для насекомых несъедобно, особого ухода не требует. При правильном хранении простоит у вас много столетий.

При желании, конечно, можно замусолить любую шкурку. Вот там висит попугайчик, его ученица делала, попугайчик был вообще никакой. Все разваливалось, перья высыпались, не дотронуться. Я нашел ей зимородка, он практически такого же окраса, она ковырялась, похожие перышки пинцетиком выбирала и приклеивала на попугая. Но это уже реставрация.

Фото из личного архива начинающего таксидермиста Агаты Коровиной

— На таксидермистов учатся?

— Нет, у нас в России нет официальной школы, в большинстве — самоучки или выходцы из таксидермических студий, например, как наша. Мастерство передается либо от мастера к мастеру, либо через журнал. С 2002-го по 2008 год мы выпускали специализированный журнал «Таксидермия». Там пошагово рассказывали, как делать чучела. Тогда очень много людей увлеклись: бросали свои профессии и выбирали таксидермию.

— Я пришла к вам, хочу стать мастером, сколько времени мне понадобится, чтобы освоить профессию?

— Зависит от способностей. Но начинать надо с низов, с препаровки и выделки шкуры, все эти этапы нужно знать. Месяцев через шесть человек потихонечку начинает понимать, где он находится и что делает, кто-то раньше, кто-то позже. Дальше все будет зависеть от его наблюдательности и желания этим заниматься. Через несколько лет работы в таксидермической студии, может быть, из человека получится мастер.

Иван, 71 год, мастер, полковник запаса

Как-то летом застрелили двух медведей, а у них как раз началась зимняя линька, а новое не выросло: то есть здесь кустик, там кустик. В таких случаях можно схимичить, например, под мышкой не все правильно сделать, а сшить и затолкать, где-то подстричь.

Я закончил работу, все мастера смотрят на это, смеются. Приехал заказчик, говорит: «Нет, не возьму, забирайте сами». Я говорю: «А зачем же вы его застрелили?» А он: «Выпил лишнего — вот и застрелил».

В основном я делаю большие вещи: слонов, носорогов, быков, тигров, львов, жирафов. Пришел сюда лет 16 назад, как на пенсию вышел, сначала был завхозом. Потом начал заниматься таксидермией. Мы с Володей (Владимир Сухарев. — Прим. авт.) работали в одной связке. Если нужно было сделать, как говорится, очень хорошему дяде, то Володя делал слепки, а я все воплощал в жизнь, тогда еще отформованных скульптур не было, и все делали вручную. Я пересчитывал все размеры животного в миллиметрах, делал чертежи. Пригодились знания, которые получил в художественной школе, когда был курсантом в Ленинградском артиллерийском училище.

С мелкими животными у нас в основном девчонки работают. Хотя как-то шеф решил всех мастеров «наказать». Где-то достал шкуры макак. А они малюсенькие! Чтобы лапки зашить, надо так извернуться! Я уже хотел отрезать эти лапы, зашить отдельно от туловища и прикрепить. Но в последний момент попросил женщину-повара зашить. Спасла. Она тогда медвежатину готовила. Отличное, кстати, мясо на вкус, сладковатое… Но перед готовкой нужно было отрезать кусок мяса и на анализы сдать, не больной ли зверь был.

Таксидермия — это как бы не профессия, это хобби. Создаешь — как художник. Сегодня работаю с головой слона, правлю шкуру, глаза еще не высохли, а завтра на дачу поеду, надо готовиться к летним посадкам.

Игорь, 56 лет, мастер, художественный руководитель

Я профессиональный авиадиспетчер, но потом коренным образом пришлось поменять профессию. В связи с распадом Союза Туркмения, откуда я родом, стала отдельной страной, и будущего у детей там не было — переход на туркменский язык, национализация. И я приехал в Питер к друзьям, к Володе, мы с ним с детства дружили. Он предложил заняться таксидермией, мне это понравилось. Я охотник. Моя любимая дичь — водоплавающая: гуси, утки. В Туркмении часто ходил на охоту. Жили на берегу Каспийского моря, и с утками проблем не было.

За любую охоту люди отдают серьезные деньги, но случаются и хохмы. Самая большая произошла буквально на днях. Человек приехал в Африку, отстрелял страуса. Долго ждал доставку в Россию. И вот ему прислали. Кожу отдельно, перья отдельно. В трех мешках: «белые длинные. 200 шт.», «черные длинные. 2000 шт.», «маленькие. 1800 шт.». Было принято решение все же удовлетворить желание охотника и сделать ему чучело, но попозже, когда мы выйдем на пенсию.

Сергей, 27, молодой мастер

Пришел я сюда еще в 18 лет, нужна была работа. Приходил кому-то помочь, что-то подержать, покрутить, потом я стал водителем, а затем уже втянулся в таксидермию. Мастера достали баклана из морозилки, сказали выкинуть на помойку, а я дома сделал из него чучело. Ночью что-то взгрустнулось, и до 6 утра я занимался сборкой. После этого полюбил работать в одиночестве и тишине.

У меня не было никаких творческих наклонностей. Не лепил, не рисовал. Я связывал свою жизнь с ремонтом машин. Были некоторые скитания, после работы здесь я несколько раз возвращался в авторемонт, но теперь остановился.

Лет шесть уже только этим и занимаюсь. Сейчас мне очень нравится скульптура. Часто я беру манекен, и его нужно увеличить. Звери же все разные, как и люди: у кого-то нос длиннее, у кого-то челюсть шире. И многие мастера, чтобы увеличить манекен, разрезают его и туда заливают пену, боятся лишних раз что-то тронуть на слепленном. Я же беру глину, комки, и начинаю пролеплять: увеличивать, расширять, добавлять, где надо. Если никто не отвлекает, то это настоящая медитативная работа.